Выбери любимый жанр

Хребет Мира - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Это было так необоримо, так реально! Снова возвратился чудовищный кошмар, защитой от которого была слепая ярость, начисто выметающая милосердие и сострадание, оставляющая только бесконечную муку. Вульфгар чувствовал жжение крохотных сороконожек, которых Эррту запускал ему под кожу, и они там кишели, язвя его своими ядовитыми конечностями. Они жили в нем, заставляя вопить от боли каждый нерв.

Мука вернулась, но он больше не был беспомощным.

Вульфгар легко поднял грабителя в воздух, хотя тот и весил больше двухсот фунтов. С диким ревом, вырвавшимся из горла, варвар развернулся с ним к морю.

— Я не умею плавать! — взвизгнул здоровяк. Беспомощно размахивая руками и ногами, он упал в воду футах в пятнадцати от мола и стал беспорядочно колотить но воде, моля о помощи.

Морик смотрел па варвара немного удивленно.

— Он же не умеет плавать, — заметил он другу, подойдя поближе.

— Тогда самое время поучиться, — холодно бросил великан, мысленно все еще находясь в страшной вотчине Эррту. Он машинально проводил ладонями по рукам и ногам, стряхивая невидимых сороконожек.

Морик пожал плечами и перевел взгляд на корчившегося у его ног и подвывавшего второго разбойника.

— А ты умеешь? — обратился он к нему.

Парень робко поднял на него глаза и слабо кивнул.

— Тогда отправляйся к своему дружку, — приказал Морик.

Парень несмело пополз прочь.

— Только боюсь, его дружок пойдет ко дну прежде, чем он до него доберется, — заметил Морик, обращаясь к Вульфгару.

Варвар, похоже, не услышал.

— Ну, помоги же бедняге, — с вздохом произнес Морик, хватая варвара за руку и заставляя его посмотреть в сторону барахтавшегося в воде налетчика. — Ради меня. Не хочется встречать ночь, имея на совести чужую смерть.

Вздохнув, Вульфгар вытянул громадные ручищи. Ухватив стоявшего на четвереньках бандита одной рукой за ремень, другой — за воротник, он поднял его в воздух и, сделав разбег в три шага, закинул его далеко в море. Бедняга полетел дальше своего захлебывающегося приятеля и с громким всплеском ударился животом о воду.

Вульфгар позабыл о нем раньше, чем он упал. Варвар развернулся спиной к морю и, мысленно приказав Клыку Защитника вернуться, стремительно прошел мимо Морика, склонившегося перед своим грозным другом в почтительном поклоне.

Морик догнал его уже в самом конце причала.

— Они все еще возятся в воде, — заметил он. — Толстяк, вот дурак, цепляется за своего дружка и тащит его под воду. Может, они оба утонут.

Вульфгара, казалось, это нисколько не волновало, и Морик доподлинно знал, что варвар действительно ничего не чувствует по отношению к этим беднягам. Поэтому он последний раз оглянулся в сторону бухты и только пожал плечами. В конце концов, эти ребята сами напросились. С Вульфгаром, сыном Беарнегара, шутки плохи.

Скоро Морик тоже выбросил их из головы — хотя судьба незадачливых бандитов и до этого не слишком его заботила — и переключился мыслями на своего товарища. Ведь этого удивительного человека учил искусству боя сам темный эльф!

Морик поежился, но Вульфгар слишком ушел в себя, чтобы это заметить. Бродяга подумал о другом дроу, том самом, что так неожиданно заявился к нему, приказал следить за Вульфгаром и даже заплатил вперед (а также ясно дал понять, что если Морик подведет, то наниматель будет очень недоволен). Больше дроу не напоминал о себе, к большому облегчению Морика, но, тем не менее, Бродяга исправно выполнял свою часть договора и присматривал за Вульфгаром.

Хотя Морик вынужден был признать, что сейчас многое изменилось. Он завязал знакомство с варваром из корыстных целей, отчасти опасаясь дроу, отчасти — самого Вульфгара, поэтому и желал узнать побольше об этом странном человеке, ставшем его соперником на улицах Калимпорта. Так было в начале. Теперь он уже не боялся Вульфгара, зато начал бояться за него, за этого великана, измученного какой-то глубокой душевной болью. Он почти забыл о темных эльфах, много недель не дававших о себе знать. К своему изумлению, Морик полюбил Вульфгара, ему нравилось проводить с ним время, несмотря на то, что варвар нередко бывал не в духе.

Морик даже чуть было не рассказал Вульфгару о посещении темного эльфа. Чуть было… Однако Морик был расчетлив, этого у него не отнять, и та часть его существа, благодаря которой он сумел выжить во враждебном уличном мире Лускана, убедила его, что это никому не принесет ничего хорошего. Если темные эльфы решат уничтожить Вульфгара, они это сделают независимо от того, будет он о них знать или нет. Дроу владеют сокрушительной магией, и все они — непревзойденные воины. Но если дроу, прикончив беднягу Вульфгара, прознают о том, что Морик их предал…

Неприятный холодок пробежал по спине Бродяги, усилием воли он отогнал эти мысли прочь и снова задумался о своем друге. Странно, но Морик видел, что у него добрая душа, что этот человек мог бы быть (да и был когда-то) благородным, могучим воином, вождем многих людей, но по какой-то причине все от него отвернулись.

Так теперь обстояло дело. И Морик испытывал к Вульфгару какое-то странное, почти родственное чувства. Ведь если бы мать Бродяги не умерла при родах, а отец не бросил бы его…

Глядя на Вульфгара, Морик невольно думал, что мог бы стать таким, как он, или таким, каким варвар был когда-то. Их роднила отверженность от других людей. Истинной причиной его привязанности к Вульфгару, причиной, по которой он не отходил от него, были не темные эльфы, и не то, что дружба с Вульфгаром принесла ему еще большее уважение уличного сброда, и даже не корысть. Бродяга мог удивляться самому себе, но не мог отрицать, что относится к огромному варвару как к младшему брату.

День близился к концу, и надвигалась ночь. Наступало время Морика и Вульфгара, время ночной жизни улиц Лускана.

Часть 1

НАСТОЯЩЕЕ

У меня на родине, в Мензоберранзане, городе, где мои соплеменники строят дьявольские козни друг против друга и получают истинное наслаждение, если соперник погибает мучительной смертью, всегда нужно смотреть в оба и быть готовым ко всему. Если темный эльф не будет настороже, его ждет скорая гибель, поэтому в Мензоберранзане не принято употреблять различные одурманивающие курения и напитки.

Правда, есть исключения. На церемонии окончания Мили-Магтир, школы воинов, которую прошел и я, выпускники должны были принять участие в настоящей оргии, сопровождавшейся воскурением дурманящих трав и совокуплением со жрицами из Арак-Тинилит, — это бездумный разгул страстей, которому предаются самозабвенно, не заботясь о последствиях,

Я не стал принимать в нем участие, хотя тогда и не вполне понимал почему. Мне казалось, это было противно моей нравственности (я и по сей день так считаю), к тому же обесценивало веща, которыми я дорожил и которые чтил. Теперь, мысленно возвращаясь к тем дням, я лучше понимаю, почему во мне родилось такое отвращение. Не говоря уже о моральной стороне, очень важной для меня, мне была неприятна сама мысль о том, что мой разум затуманится под воздействием зелий. Едва почувствовав опьяняющие пары курений, все мое существо восстало, но лишь недавно я стал осознавать, почему именно мне так претит любое опьянение и я не допускаю ничего подобного в своей жизни.

Все эти зелья и курения плохо влияют на тело — притупляют рефлексы и лишают способности ориентироваться в пространстве и времени, но страшнее то, что они двояко воздействуют на разум. Во-первых, они стирают и болезненные, и приятные воспоминания, а во-вторых, уничтожают мысли о будущем. Все опьяняющие вещества запирают человека в настоящем, где он может не заботиться о грядущем и позабыть о прошлом. Это ловушка, бездумное погружение в сиюминутное наслаждение, тупик. Одурманенный человек нередко решается на безрассудные поступки, потому что отравляющие вещества заглушают не только внутренний голос, но даже инстинкт самосохранения. Разве мало юных воинов под воздействием яда очертя голову бросаются на превосходящего их по силам врага, на верную гибель? Разве мало молодых женщин рожают детей, зачатых от случайных любовников, которых они ни секунды не рассматривали бы в качестве будущего мужа, будучи трезвыми?

2
Перейти на страницу:
Мир литературы