Вокруг света за китами - Зенкович Борис Александрович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/49
• Следующая

Путь китобойной базы «Алеут» и трех китобойцев из Ленинграда во Владивосток.

Ледокол подводит нас к пристани, гудками прощается и отходит по своим делам, ломая лед. Слышу, что бросают якорь, слышу, как застопорили машину, заработали лебедки, подтягивающие швартовы. Мы дома. Закончилось мое кругосветное плавание, путешествие — поездом и морем. Почти одиннадцать месяцев назад я выехал из Владивостока на запад и вернулся сюда же с востока. Дописываю последние строки дневника и на палубу. Ведь меня тоже ждут друзья и товарищи по институту, по моим первым плаваниям. На палубе формальности пограничного и таможенного досмотра, но все понимают наше нетерпение и быстро оформляют нужные документы. Но вот на палубу хлынули друзья, родные и знакомые. Дальневосточников у нас не так-то много, но друзей и родни у наших товарищей хватило на весь экипаж. Все получили приглашения побывать у владивостокцев, никто не обижен, — об этом уж мы позаботились, мы — дальневосточники, конечно. На палубе наш оркестр, за время плавания ставший вполне приличным оркестром, играет то марши, то вальсы. Нет конца расспросам, нет конца рассказам. И как хорошо дома, товарищи!

Охота за финвалами.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На промысел. — Снова в море. — Татарский пролив. — Могила фрегата «Паллады». — Сахалин. — Пролив Лаперуза. — Курильская гряда. — По путям своих предков. — Немного недавней истории. — Тихий океан. — Первый кашалот. — Промысел начался! — Чем питаются кашалоты. — Взвешиваем кашалота. — Его продукция. — Переживания молодых китобоев.

Прошло три месяца с момента прихода нашей флотилии во Владивосток, и вот мы снова в море и идем к Сахалину, чтобы получить там уголь, а затем на промысел. Май, но в море холодно. Внешний вид нашего корабля мало похож на его вид во время выхода из Ленинграда. На палубе чисто и просторно, хотя всего два дня назад здесь лежали ящики, канаты, всякое снаряжение на многомесячный промысел. Через три дня подходим к Татарскому проливу и проходим мимо Советской гавани. Здесь в Константиновской бухте лежит легендарный фрегат «Паллада». Я дважды бывал в этой бухте и даже пытался с помощью кошки раздобыть кусок обшивки фрегата, но только зря кошку утопил, задев, быть может, и за фрегат. По старому нашему обыкновению, по вечерам рассказываем о местах, которые проходим, и вот сегодня вспоминаем и писателя И. А. Гончарова, и его знаменитые очерки «Фрегат «Паллада», и могилу этого фрегата — Советскую гавань. Я снова знакомлюсь с новой для меня командой нашего корабля. Нас «старичков-кругосветчиков» осталось не более двух десятков, но, конечно, Оскар Гинтер, Володя Любавин, Саша Ташкенов и капитан Зарва здесь.Петр Андреевич Зарва попрежнему командует «Трудофронтом» и его кораблик идет рядом с нами. В ясную погоду всегда вижу коренастую фигуру капитана Зарвы на мостике. Мы с ним договорились, что сразу же после Сахалина я перехожу к нему на китобоец и мы вместе будем учиться новому для нас делу.На Сахалине мы долго не задержались. Получили превосходный рогатинский уголь и в путь. Корабль снова вымыт и вычищен в рекордно короткие сроки, сотни рук работали, не жалея воды и швабры, — все торопятся на промысел. Уголь разбросан по трюмам и резервуарам для жира, и мы отличаемся от других пароходов только, кормой с ее громадным слипом. Как и всегда, чистенькие китобойцы окружают «Алеут»: два по бокам и один замыкает шествие. Идем (июнь 1933 года) мимо берегов Южного Сахалина к проливу Лаперуза. В море изредка покажется силуэт какого-либо суденышка, но зато масса морских птиц — и чаек, и глупышей, и альбатросов сопровождает нас. Проходим пролив. С обеих сторон японские берега, а ведь Сахалин — это русская земля. Но уже более двадцати лет, как она перестала быть в южной своей части русской. По обеим сторонам пролива стоят японские батареи.Пролив прошли и идем Охотским морем. Давно ли русские корветы и крейсера получали инструкции, в которых было оказано итти для крейсерства в Охотское море, «по географическому положению внутреннее русское море», а вот теперь проходи мимо батарей и жди всяких «японских казусов». А ведь земли эти все нашенские, открытые и освоенные отечественными землепроходцами, но отданные Японии в результате преступной, антинародной политики царизма.Холодно и туманно; нам на современных благоустроенных судах холодно, нам при наших усовершенствованных инструментах мешает туман, а им, — нашим предкам, на утлых лодьях шедшим по этому же неприветливому морю, каково-то было? И через столетия смотрят на нас мужественные лица русских мореходов и землепроходцев, служилых людей, промышленников, моряков и солдат, суровых, бесконечно выносливых, отважных и стойких, которых ничто остановить не могло:ни бескрайность степей, ни стужа, ни голод, ни безлюдье, ни бурлящий океан, ни враги. Что влекло их в дальние края, какая мечта толкала их преодолевать тысячи опасностей? Ведь за 60 лет дошли наши землепроходцы от Урала до Тихого океана! Какой народ, где и когда совершил подобный подвиг? Скажут, корысть, жажда наживы, богатства мягкой рухляди — пушнины... Было и это, но не оно главное. Россия шла к своим естественным пределам, — люди искали воли и вольные земли, люди служили своему народу, своему государству и честно служили. Благодаря этим людям, шедшим «встреч солнца», Россия стала тихоокеанской морской державой. Честь открытия, исследования я первоначального освоения Курильских островов принадлежит русским экспедициям и колонистам. Эти люди умели яростно воевать, но и умели жить со всеми народами в мире и согласии. Талантливые русские люди нанесли Курилы на карты, поселились на них, завезли туда всякие семена, скот, строили фактории. Но они построили и школу для коренных обитателей островов — айнов, которые были на самой низкой ступени хозяйственного и культурного развития. Атаман Данило Анциферов и есаул Иван Козыревский первыми прошли на Шумшу и Парамушир и «ласкою и приветом» призывали айнов к подданству. Это случилось в 1711 году. Козыревский составил карты островов и доставил о них обстоятельные сведения. В 1719 году на Дальний Восток были отправлены два топографа — Иван Евреинов и Федор Лужин — с поручением «ехать до Камчатки и далее, куда указано». Они должны были, в числе прочего, обследовать Курильские острова и «все на карте исправно поставить». Задание было выполнено. После них десятки русских экспедиций посетили острова и постепенно освоили их, вплоть до самых южных островов.Когда сравниваешь инструкции, которые давались русским правительством и русскими государственными деятелями, с инструкциями, которые получали испанские, английские и прочие иностранные экспедиции, то невольно удивляешься духу гуманности, пронизывавшему эти грамоты, даваемые нашим землепроходцам. Вот, например, инструкция сибирского губернатора Соймонша сотнику Ивану Черному и старшине Никите Чикину: «При следовании на дальние острова и обратно... описывать: величину их, ширину проливов, какие на островах звери... наведываться про золотую и серебряную руду и жемчуг... обид, налогов грабежа... и прочих противных указам поступков и грубианства и блудного насильства не оказывать, ожидая за ревность высочайшей милости и награждения». И далее: «айнов уговаривать в подданство, не оказывая при том не только делом, но и знаком грубых поступков и озлобления, но привет и ласку». А вот решение по докладу купца Лебедева-Ласточкина (1779 год) — «...курильцев оставить свободными и никакого сбора с них не требовать, да и впредь обитающих там народов к тому не принуждать, но стараться дружелюбным обхождением и ласковостью, для чаяния выгод в промыслах и торговле, продолжать заведенное с ними знакомство... но чтобы ни под каким видом, ни от кого тем народам притеснения и ограничения делаемо не было, то подтвердить о том накрепко... чтобы тех народов ничем не утеснять...» Рабами не торговали русские люди!С каким жадным вниманием слушают все это наши моряки, в числе которых есть если не прямые потомки, то однофамильцы первых землепроходцев. У нас есть и Козыревский, и Чикин, и Чупров, и Мошков, и Анциферов. Есть и Звездочетов. Все они коренные дальневосточники, а поэтому их начинают поддразнивать: «потомки землепроходцев», или просто «потомок». «Кто на вахте? Да потомок Козыревокого...» А настоящие потомки Новограбленного и сейчас живут на Камчатке.Начинаем понимать, почему Охотское море называют самым неприветливым в мире. Июнь, а так холодно. И густейший туман, но сравнительно тихо. Идем, давая частые гудки, китобойцы тоже гудят и создается впечатление, что идет большая эскадра. Наша флотилия будет проходить в Тихий океан Четвертым проливом.20 июня прошли мимо пылающего острова в виде обрывистой конусовидной скалы, — это из группы островов Парамушир. Из огромных расщелин ее вырывались дым и пламя. Недаром же первые русские землепроходцы, в том числе и Шелихов, и знаменитый капитан Головнин, называют эти острова Курилами. Действительно, меткое название. Многие острова курятся, и землетрясения здесь не редкость. Японцы называют их — Чи-сима, что значит «Тысяча островов». На самом же деле их 36. Здесь 16 действующих вулканов, множество горячих серных источников, в которых еще первые русские поселенцы на Курилах лечили ревматизм и свои раны. В проливе видны тюленьи головы. Подходим ближе и я узнаю котиков, а немного далее и сивучей. Когда-то на Курилах добывалось большое количество морских бобров, котиков, лисиц, но все это хищнически истреблено японцами, а поэтому встреча с котиками вызвала такой интерес.

• Предыдущая
• 14/49
• Следующая