Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Хейли Артур - Страница 44

• Предыдущая
• 44/84
• Следующая

Это была та грань личности Пирсона, о которой Коулмен не подозревал, — нравственная вовлеченность в непростой клинический случай. В этом не было ничего плохого. В патологической анатомии полезно иногда напоминать себе, что зачастую ты имеешь дело не с кусочками тканей, а с человеческими жизнями, которые ты можешь спасти или искалечить своим решением. Тот, кто твердо это помнил, всегда держался настороже и не позволял чувствам затмевать способность к научно обоснованным суждениям. Коулмен, хотя и был намного моложе Пирсона, уже успел на собственном опыте не раз испытать мучительные сомнения, которые старший коллега выражал теперь с такой горячностью. Пытаясь помочь старику, он сказал:

— Если опухоль злокачественная, то мы не можем терять времени.

— Знаю, — отозвался Пирсон и снова погрузился в глубокую задумчивость.

— Я бы предложил сравнить препараты с прошлыми случаями, — сказал Коулмен, — случаями со сходными клиническими симптомами.

Старик отрицательно покачал головой:

— Это займет слишком много времени.

Стараясь сохранить корректность, Коулмен продолжал настаивать на своем:

— Но если мы посмотрим архив образцов…

— У нас нет такого архива. — Это было сказано так тихо, что в первый момент Коулмену показалось, что он ослышался. Потом, словно предвосхищая недоверчивость собеседника, Пирсон продолжил: — Я давно хотел его создать, но так и не собрался. Руки не дошли.

Не веря своим ушам, Коулмен выдохнул:

— Значит, мы не можем просмотреть стекла с предыдущими случаями?

— Нам придется искать их целую неделю. — Пирсон даже не пытался скрыть смущение. — Таких случаев было очень мало, а времени у нас уже нет.

Ничто из сказанного Пирсоном не могло бы шокировать Коулмена сильнее, чем это признание. Для него самого, для всех патологоанатомов, которых он учил и с которыми ему приходилось работать, архив препаратов был самым полезным, самым нужным профессиональным инструментом. Это была точка опоры, дополнение к собственным знаниям любого, даже самого опытного патологоанатома, поисковая система, с помощью которой можно было обрести уверенность и найти основание для окончательного решения в случае сомнений.

У архива препаратов была и другая грань. Архив был показателем того, что патологоанатомическая служба работает эффективно — собирает текущий материал, накапливает знания на будущее. Завтрашний пациент клиники мог получить неоценимую пользу от того, что врачи узнали вчера и сегодня. Поэтому при открытии новых лечебных учреждений создание гистологического архива являлось первейшей задачей патологоанатомической службы. В старых лечебных центрах гистологические архивы были разных типов: некоторые — простые и прямолинейные; некоторые — сложные и тщательно разработанные, снабженные научными выкладками и статистическими данными, выведенными на основании повседневной работы. Но, простые или сложные, эти архивы имели одно общее свойство: с их помощью можно было сравнить представленный на исследование случай с прошлыми случаями. Отсутствие гистологического архива в клинике Трех Графств можно было охарактеризовать только одним словом: «преступление».

До этого момента, несмотря на бросавшиеся в глаза недостатки организации отделения патологической анатомии, Коулмен пытался воздерживаться от оценки личных качеств доктора Джозефа Пирсона. Старик долгое время руководил отделением в одиночку, и ему трудно было справляться с огромным объемом работы. Этот прессинг мог быть причиной использования неадекватных методик и процедур, и вина Пирсона, хотя и непростительная, была объяснима. К тому же возможно, что Пирсон силен в каких-то других вещах.

По мнению Дэвида Коулмена, способность к хорошему администрированию должна идти рука об руку со способностью к медицинской практике. Но все же медицина, в данном случае патологическая анатомия, намного важнее администрирования. Он видел много мест — повапленных гробов, сиявших хромированной сталью и щеголявших безупречной бумажной отчетностью, — где администрирование было на главным, а медицина жалко прозябала на вторых ролях. Коулмен надеялся, что здесь все наоборот: администрирование хромает, зато на высоте патологическая анатомия. Но теперь он не мог больше быть снисходительным. Доктор Джозеф Пирсон был некомпетентным волокитчиком.

Попытавшись скрыть презрение, Коулмен спросил:

— Что вы решили?

— Я могу сделать кое-что.

Пирсон вернулся к своему столу, поднял телефонную трубку и нажал кнопку селектора. После недолгого молчания он сказал:

— Пусть Баннистер зайдет ко мне.

Он положил трубку на рычаг и обратился к Коулмену:

— В этой области есть два признанных специалиста: Чоллингхэм в Бостоне и Эрнхарт в Нью-Йорке.

Коулмен кивнул:

— Да, я слышал об их работах.

В кабинет вошел Баннистер. Он мельком взглянул на Коулмена, но потом устремил все свое внимание на Пирсона:

— Вы меня звали?

— Возьми эти стекла. — Пирсон закрыл коробку и пододвинул ее старшему лаборанту. — Приготовь к вечеру два набора и отправь их авиапочтой для спецдоставки с пометкой «Срочно». Один набор — доктору Чоллингхэму в Бостон, другой — доктору Эрнхарту в Нью-Йорк. Отпечатай обычные сопроводительные письма, вложи в конверты копии истории болезни и приложи просьбу к обоим — телеграфировать результат как можно скорее.

— Хорошо. — Взяв коробку со стеклами, Баннистер вышел.

«По крайней мере, — подумал Коулмен, — эту часть работы старик выполнил очень эффективно. Заручиться мнением двух выдающихся экспертов — неплохая идея, независимо от того, есть у нас гистологический архив или нет».

— Ответ мы получим через два или три дня, — сказал Пирсон. — Завтра я поговорю с Люси Грейнджер, но не стану вдаваться в подробности. Скажу, что у нас есть небольшие сомнения и мы ждем, — он метнул в Коулмена острый взгляд, — подтверждения со стороны.

Вивьен охватило странное оцепенение. Нет, нет! Речь идет не о ней. Доктор Грейнджер говорит о ком-то другом. Все ясно! Перепутали истории болезни. Такое иногда происходит в клиниках. Доктор Грейнджер очень занята, она просто перепутала Вивьен с другой больной. Наверное, все это надо сказать не ей, а кому-то другому…

Она стряхнула оцепенение, постаралась сосредоточиться. Нет, это не ошибка. Теперь она поняла это по напряженным лицам доктора Грейнджер и Майка Седдонса. Они серьезно смотрели на нее, сидя по обе стороны кровати, на которой, опираясь на подушки, полулежала Вивьен.

Она повернулась к Люси Грейнджер:

— Когда будет точно известно?

— Доктор Пирсон сообщит нам свое решение завтра или послезавтра.

— А пока он не знает?..

— Сейчас нет, Вивьен. Пока не знает. Во всяком случае, он не уверен.

— О, Майк! — Вивьен протянула к нему руку.

Он нежно взял ее в свою.

— Простите… но… я сейчас расплачусь, — глотая слезы, сказала Вивьен.

Седдонс обнял девушку, а Люси встала.

— Я зайду позже. Ты посидишь с ней? — обратилась она к Майку.

— Да.

— Попробуй успокоить ее тем, что пока это только предположение. Просто я хотела подготовить Вивьен, предупредить — на всякий случай.

Он кивнул, пряди буйных рыжих волос медленно скользнули на лоб.

— Я понял.

Выходя в коридор, Люси подумала: «Ты все понимаешь».

Вчера днем, после звонка Джо Пирсона, Люси долго не могла решить, что делать: сказать Вивьен о возможном исходе или дождаться окончательного заключения. С одной стороны, если она выждет и опухоль окажется доброкачественной, то Вивьен никогда не узнает, какая страшная тень пронеслась над ее головой. Но с другой стороны, если через два дня будет выдано заключение о злокачественной опухоли, то девушке будет показана экстренная ампутация. Сможет ли она в этом случае подготовить Вивьен, не будет ли психологический шок невыносимым для молоденькой девушки, уверенной в том, что у нее нет ничего серьезного? Потрясение будет ужасным. Вивьен понадобятся дни, чтобы подготовиться к мысли о необходимости ампутации, а это время терять нельзя.

• Предыдущая
• 44/84
• Следующая