Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Хейли Артур - Страница 20
- Предыдущая
- 20/84
- Следующая
— Я убежден, что нам нужен второй патологоанатом. Я хочу, чтобы вы мне в этом помогли.
— Меня тоже тревожит ситуация с патологической анатомией, — торопливо, словно боясь, что его слова не попадут в протокол, сказал главный терапевт клиники доктор Чендлер. Однако дальше он продолжал, как обычно, глубокомысленно и весомо, даже несколько напыщенно. — Сложность заключается в стиле Джо Пирсона. Но всем нам следует учесть, что он заведующий отделением и его стиль — это стиль руководителя отделения. А значит, мы должны избегать любых действий, которые могут подорвать его авторитет.
— Согласен, — ответил О’Доннелл. — Именно поэтому мне нужна помощь. Помощь в том, чтобы убедить Пирсона в необходимости изменений.
— Не уверен, что мне нравится способ, каким мы это делаем, — сказал Руфус.
— Почему, Билл? — спросил О’Доннелл, отметив, что сегодня на нем более скромный галстук — всего три цвета вместо обычных четырех.
— Мне кажется, что мы, собравшиеся здесь врачи, не имеем никакого права говорить об изменениях в работе отделения патологической анатомии. — Руфус окинул взглядом присутствующих: — Действительно, у меня было несколько неприятных столкновений с Джо Пирсоном. Думаю, что они были и у большинства присутствующих.
Но это не означает, что я готов присоединиться к заговору, цель которого — убрать Джо из отделения.
О’Доннелл был рад этому высказыванию и был внутренне к нему готов.
— Позвольте мне объясниться, — сказал он. — У меня, как, надеюсь, ни у кого из присутствующих, нет ни малейшего намерения, — он взглянул на Руфуса, — выгонять доктора Пирсона.
Врачи одобрительно закивали головами.
— Давайте рассуждать так, — продолжил главный хирург. — Все согласны в том, что изменения в отделении патологической анатомии давно назрели. Для обоснования достаточно одних только задержек с хирургическими заключениями. Каждый день отсрочки необходимой операции создает опасность для больного. Думаю, нет нужды убеждать вас в этом.
В разговор вступил Томазелли:
— Не надо забывать, что такие задержки уменьшают количество больных, которым мы можем помочь. Очередь на госпитализацию и без того велика.
Потом снова заговорил О’Доннелл:
— Конечно, вместо того чтобы созывать вас, я мог бы настоять на собрании медицинского совета. — Он сделал паузу. — И я на это пойду, если возникнет такая необходимость, но, думаю, вы не хуже меня знаете, что из этого получится. Джо сам является членом медицинского совета, у него большая поддержка со стороны старой гвардии совета, и обсуждение этого вопроса выльется в ругань и склоку. Допустим, мы победим — докажем, что Пирсон не в состоянии возглавлять отделение. И что? Чего мы этим добьемся? Тем самым, как правильно сказал Харви, мы подорвем авторитет не только патологической анатомии, но и всей клиники.
О’Доннелл умолчал о том, что возможный конфликт неминуемо приведет и к политическим осложнениям.
— Я не говорю, что я с вами согласен, но в чем заключаются ваши предложения? — спросил Дорнбергер. Он подкрепил вопрос клубом синеватого дыма.
Руфус сморщил нос:
— Надо быстрее заканчивать, а то здесь скоро будет нечем дышать. Откуда вы привозите этот верблюжий навоз, Чарли?
Все улыбнулись, и О’Доннелл решил, что пора ставить точку.
— Я предлагаю вам, Чарли, поговорить с Джо Пирсоном от нашего имени.
— О нет!
О’Доннелл предвидел такую реакцию и попытался как можно убедительнее уговорить гинеколога.
— Чарли, мы все знаем, что вы близкий друг Джо. Я не просто так пригласил вас сюда. Вы один можете убедить его в необходимости изменений.
— Другими словами, вы хотите, чтобы я стал вашим палачом и занес над ним ваш топор? — сухо спросил он.
— Чарли, поверьте мне, речь идет не о топоре.
Дорнбергер заколебался. Он видел, что все смотрят на него, напряженно ожидая ответа. Как поступить: внять убеждениям О’Доннелла или нет? Его разрывали два чувства — озабоченность судьбой клиники и дружеское отношение к доктору Пирсону. Положение дел в отделении патологической анатомии, собственно, не было для него новостью. Он и сам подозревал, что там не все в порядке. Тем не менее случаи с Руфусом и Рейбенсом поразили его. Кроме того, он понимал, что главный хирург, к которому он относится с большим уважением, не стал бы созывать это совещание без особых причин.
В то же время Дорнбергер хотел всеми силами помочь Джо Пирсону, и его до глубины души возмущала волна неприязни, обрушившаяся на старого друга. Правда, О’Доннелл, кажется, искренне говорит о том, что у него нет намерения избавиться от Пирсона, да и остальные тоже этого не хотят.
Дорнбергер окинул взглядом присутствующих.
— Это единодушное решение? — спросил он.
— Я очень люблю Джо, — задумчиво произнесла Люси Грейнджер. — Думаю, как и все мы. Но я полагаю, что изменения в работе отделения патологической анатомии давно назрели.
До сих пор Люси молчала. Она больше думала о вчерашней встрече с О’Доннеллом. Вчерашний визит Кента взволновал ее. Такого смятения она не испытывала много лет. Уж не влюблена ли она в него? Все совещание она убеждала себя, хотя и не очень уверенно, что такие слова хороши для молодых и горячих, а в ее возрасте надо больше думать головой и не поддаваться эмоциям. В результате она нашла в себе силы отделить личное от профессионального и включилась в решение обсуждаемых проблем. Медицина учит этому искусству — отвлекаться от личного ради решения неотложных задач.
О’Доннелл посмотрел на Руфуса:
— Билл?
Хирург кивнул:
— Хорошо. Если Чарли поговорит с Пирсоном, то я согласен.
Следующим был Чендлер. Он обратился к Дорнбергеру:
— Чарли, мое мнение таково, что это самый лучший способ разрешить ситуацию. Ты окажешь нам и всей клинике неоценимую услугу.
— Хорошо, — ответил Дорнбергер. — Посмотрим, что я смогу сделать.
На какое-то время наступила тишина, и О’Доннелл ощутил невероятное облегчение. Коллеги наконец поняли и оценили проблемы и начали что-то предпринимать. Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Но иногда, подумал он, все усилия идут насмарку, если не во всем следовать принятому протоколу; если попытка окажется неудачной, придется прибегнуть к более жестким мерам. В промышленности, когда человек не справляется со своими обязанностями, его увольняют или назначают ему помощника. Издается приказ — и помощник выходит на работу. В медицине все не так просто. Авторитет руководства здесь очерчен не так четко, и назначенный заведующий отделением скоро становится полновластным хозяином своей епархии. Еще важнее то, что медицинский руководитель всегда сомневается, стоит ли принимать жесткие меры, ибо понимает, что имеет дело не просто с работой. Приходится как бы оспаривать способности человека, который, как и ты, зависит от своей профессиональной репутации. Это очень деликатный вопрос. Одно-единственное решение может непоправимо испортить будущее товарища по профессии, попросту лишить его средств к существованию. Именно поэтому такие дела решаются осторожно и по возможности скрытно от чужих глаз.
— Насколько я понимаю, нам придется искать второго патологоанатома, — негромко сказал Томазелли.
— Да, думаю, что нам пора приниматься за поиски, — ответил О’Доннелл администратору и посмотрел на остальных: — Полагаю, что у всех нас есть связи и надо ими воспользоваться. Если вы знаете подходящего человека — хорошего специалиста, недавно закончившего резидентуру, — пожалуйста, сообщите.
— Патологоанатомы теперь стали очень разборчивыми, — заметил Руфус.
— Да, найти нужного специалиста будет нелегко, — согласился О’Доннелл. — Тем более надо быть повежливее с Джо.
Томазелли выдвинул ящик стола и достал оттуда папку.
— Может быть, это вас заинтересует, — сказал он.
— Что там у вас? — спросил Чендлер.
— Недавно я получил открытый список патологоанатомов, — ответил Томазелли. — Честно говоря, я чувствовал, к чему все клонится, и запросил этот список. Пару недель назад я получил ответ с именем одного патологоанатома.
- Предыдущая
- 20/84
- Следующая
