Владыка морей - Сальгари Эмилио - Страница 15

• Предыдущая
• 15/63
• Следующая

— О ком, собственно говоря, ты спрашиваешь? — улыбнулся индус. — Ведь у меня две Дармы.

— О, дружище, конечно, о дочери. Говоря по совести, я забыл о существовании другой Дармы, великолепной тигрицы.

— Дочь спит. А тигрица вместе с Каммамури находится в отряде, отправившемся в экспедицию к берегу.

— Как? Разве маратх18 в отсутствии? — воскликнул Янес.

— Опасаясь, что Тангуза мог не добраться к вам, Каммамури, вопреки моему совету, отправился с небольшим отрядом к берегу и теперь, если только ему удалось ускользнуть от даяков, он уже, вероятно, плывет по направлению к Мопрачему.

— Ну, значит, мы встретимся там с ним позже.

— Но войдем же, друг, в комнаты. Здесь не место вести беседу. А ты, Тангуза, возьмись за дело и приготовь что-нибудь съедобное для Тигров Мопрачема.

С этими словами Тремаль-Наик направился к павильону, возвышавшемуся посреди нескольких отдельно стоящих громадных навесов, на которых грудами были навалены сушеные плоды и фрукты, и ввел португальца в одно из помещений нижнего этажа, освещенное низко повешенной лампадой индийской работы, свет которой смягчался голубоватыми гранеными стеклами абажура. По всей обстановке было видно, что и на чужбине Тремаль-Наик не отрекся от своих старых вкусов кровного бенгальца. Вся комната была обставлена легкой и элегантной индийской мебелью и теми низкими и удобными диванами, которые всегда можно найти в жилищах богатых индусов.

— Прежде всего, друг, по стаканчику, — сказал индус, наполняя два стакана брамой, этим неподражаемым напитком, приготовляемым из экстракта перебродившего риса, сахара и ароматных соков различных пальм. — Брама бодрит…

— Уф! — отозвался Янес. — Давай. А то я устал, как кляча. Старость одолевает, милый. Но объясни мне скорее, что вызвало восстание даяков?

— Сейчас. Но раньше ответь, как ты-то сюда добрался?

— Вместе с «Марианной», но после довольно-таки жаркого боя в устье Кабатуана. Оставил судно около пристани. Там почти половина моего отряда.

Тремаль-Наик серьезно забеспокоился.

— Однако там остались люди, на которых можно смело положиться, — сказал Янес, который заметил тревогу друга.

— Но зато и наши враги, даяки, гораздо многочисленнее, чем я предполагал раньше. И кроме того, словно по какому-то волшебству они оказались хорошо вооруженными и, мало того, еще обученными военному искусству пилигримом из Мекки. Кстати, ты, Янес, встречал когда-нибудь этого шарлатана?

— Я? Никогда в жизни. А ты? И не знаешь, кто он? — отозвался Янес, в высшей степени изумленный тем обстоятельством, что и Тремаль-Наик ничего, в сущности, не знает о страшном враге, поднявшем против него даяков.

— Ничего не знаю. Две недели тому назад я отправил к нему гонца, прося его явиться для переговоров со мной, желая выяснить, что же, в конце концов, ему от меня нужно. Знаешь, что он ответил? Он прислал сказать мне, что я должен явиться к нему вместе с моей дочерью, так как ему нужны наши головы.

— Наглец! — возмущенно воскликнул Янес. — Слушай, не наносил ли ты когда-нибудь смертельного оскорбления какому-либо влиятельному вождю даяков? Ведь они страшно мстительны.

— Никому я не причинил зла. И потом, этот человек — не даяк. Некоторые утверждают, что это араб старого закала. Другие говорят, что он негр. Третьи уверяют, что это индус. Несомненно, существует какая-нибудь причина для этой жгучей и беспощадной мстительности, но чем больше я думаю, тем меньше что-либо понимаю. Правда, у меня в душе начинает шевелиться одно подозрение.

Но оно настолько абсурдно, что ты будешь смеяться, если я тебе его выскажу. Представь себе, я подозреваю, что это какой-нибудь туг.

Вместо того, чтобы улыбнуться при этих словах, как ожидал индус, Янес заметно побледнел.

— О! Ты уверен, Тремаль-Наик, что все вожди секты «душителей» Суйод-хана были истреблены нами в пещерах Раймангала или англичанами во время бойни в Дели19? Кто нам поручится за это?

— Ты думаешь, Янес, что эта таинственная личность действительно вздумала мстить нам за Суйод-хана одиннадцать лет спустя?

— Тебе, Тремаль-Наик, приведшему их к гибели, должно быть лучше, чем кому-либо другому, известно, как они кровожадны, злопамятны и мстительны.

Тремаль-Наик снова стал задумчивым, его лицо выдавало глубокое волнение. Затем он махнул рукой, как бы отгоняя от себя какой-то призрак, и сказал:

— Нет, это невозможно, это нелепо. Если даже и допустить, что туги еще существуют в Индии, то они, конечно, не стали бы ждать столько времени. Этот пилигрим, должно быть, попросту какой-нибудь бродяга, авантюрист, который хочет, добившись популярности у даяков, попытаться основать новый султанат и который только делает вид, что ненавидит меня. Он, вероятно, распустил слух, что я не мусульманин и поэтому являюсь врагом даяков, что я тайный слуга англичан, намеревающийся помочь угнетению даяков. Словом, он — что хочешь, но только не туг.

— Пусть будет так. Но все же мне кажется, что ты, друг, попал в незавидное положение. Ведь ты уже потерял все свои богатые фактории?

— Да. Все разграблено, все сожжено.

— Видишь? Выходит, что было бы гораздо лучше, если бы ты остался вместе с нами в Гнезде Тигров — на острове Мопрачем.

— Мне хотелось попытаться колонизировать эти берега и цивилизовать населяющих их дикарей.

— Промахнулся. Выстрел в воздух.

— Сознаюсь.

— А в общем ты потерял, должно быть, несколько сотен тысяч рупий, и твоя работа пошла прахом. Хорошо еще, что у тебя уцелели твои фактории в Бенгалии. Но вот в чем дело: когда мы можем отправиться отсюда?

— Я попрошу у тебя отсрочки на сутки: надо постараться спасти что можно. А тогда — на борт «Марианны».

— И на ней — во все лопатки на Мопрачем. Наше присутствие там в высшей степени необходимо.

Он произнес эти слова таким серьезным тоном, что индус был поражен.

— Разве и Мопрачему грозит какая-нибудь опасность? — спросил он.

— Пока ничего определенного. Но ходят слухи, которые сильно беспокоят Малайского Тигра. Англичане опять носятся с идеей выжить нас из нашего последнего убежища. С некоторых пор на нас взваливают ответственность за все случаи мелкого пиратства, происходящие у восточного берега острова, хотя уже в течение нескольких лет все наши боевые суда стоят на якорях. Говорят, что наше присутствие придает смелости береговым пиратам, и мы прямо или косвенно, но натравливаем их на корабли, идущие в Лабуан. Все это ложь, конечно, но ты знаешь коварство англичан.

— Так вот как они собираются отблагодарить нас за то, что мы освободили Индию от секты тутов? Но неужели Сандакану придется уступить им?

— О нет. Ты его знаешь: ведь он способен бросить перчатку не только в лицо Англии, но и…

В это время глухой звук отдаленного выстрела прервал его речь,

— Ты слышал? — вскричал Янес, вскакивая на ноги в сильнейшем волнении. — К югу от твоего кампонга стреляет пушка. Это значит, что даяки атакуют «Марианну».

— Поднимемся на сторожевую вышку, — предложил Тремаль-Наик. — Оттуда будет легче точно определить, где стреляют.

• Предыдущая
• 15/63
• Следующая