Страна чудес - Сальгари Эмилио - Страница 8
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
— Не бойся, старина, у меня хороший глаз и верная рука.
Он очень внимательно прицелился, медленно спустил курок, и раздался выстрел.
Сраженный меткой пулей, страус раскрыл крылья, словно для того, чтобы поддержать себя ими на воздухе, два или три раза повернулся вокруг себя, как будто у него началось головокружение, и упал в середину стоявшего рядом куста.
Наши матросы хотели было броситься к добыче, когда увидели, что из травы и из кустов выскочило семь или восемь животных с бледно-рыжей шерстью, покрытой черными пятнами, с пестрой продолговатой мордой и с густым, опущенным вниз хвостом, с короткими ушами, с корпусом более высоким, нежели у волков, но больше похожим на лисий, нежели на волчий.
Они бросились на страуса, все еще боровшегося со смертью, и с яростью начали его рвать, издавая при этом заунывный вой, так что слышно было, как под их сильными челюстями хрустели его кости.
— О, да это собаки! — воскликнул старый моряк. — Тише, голубчики, ведь добыча-то наша!
— Это динго! — воскликнул Кардосо. — Скорей прогоним их, а то они оставят нам одни только перья.
Моряки выскочили из кустов и побежали к страусу. Дикие собаки, увидев незваных гостей, подняли головы, показывая свои острые зубы, и поглядели на них искоса злыми глазами, выражавшими не слишком-то мирные намерения, но два или три сильных удара ружейным прикладом заставили их бежать и оставить свою громадную добычу, которую они, быть может, выслеживали уже очень давно, выжидая удобного момента, чтобы на нее напасть.
— Эти канальи испортили нашу огромную птицу, — сказал Диего. — Но все же нам осталось еще столько мяса, что из него можно сделать четыре обеда и шесть завтраков.
— Ну, посмотри, разве это не настоящий страус, старина? — проговорил Кардосо.
— Ты прав, дружище! Но мне бы очень любопытно было знать, каким образом очутилась здесь эта громадная птица, когда Австралия вовсе не ее родина.
— Эту тайну объяснит нам доктор, — сказал Кардосо. — Что же, мы теперь вернемся в лагерь?
— Нет, лучше будем продолжать охоту. Кто знает, быть может, мы найдем что-нибудь получше этой птицы, например, кенгуру? Это было бы очень кстати, так как я давно жажду встретиться с одним из этих странных животных.
— Но как же мы потащим страуса? С ним далеко не уйдешь.
— Мы оставим его здесь.
— Чтобы его съели дикие собаки?
— Они не тронут ни единого перышка. Только помоги мне, и ты увидишь.
Он растянул веревку, которую носил при себе, забросил один ее конец на толстую ветвь дерева, привязал другой к ногам страуса и, схватившись за первый конец, воскликнул:
— Ну, поднимай!
Кардосо, сразу понявший маневр приятеля, поспешил ему помочь, и страус, несмотря на свою тяжесть, был приподнят до самой ветви, находившейся на высоте четырех или пяти метров.
— Вот моя курочка и в безопасности, — сказал он, завязывая покрепче веревку. — Теперь я посмотрю, как ее съедят собаки.
— Ну, теперь вперед! — воскликнул Кардосо.
Они зарядили ружья и снова пустились в путь, не обращая внимания на зловещий вой динго, казавшихся очень недовольными потерей добычи. Идя по лесу, моряки скоро дошли до прогалины, тянувшейся, казалось, далеко на восток.
— Ого! — воскликнул, внезапно остановившись, Кардосо.
— Что там такое? — спросил Диего.
— Хижина.
— Какая это хижина? Мне кажется, что это сцена.
— Разве ты думаешь, что дикари приходят сюда давать театральные представления? Диким собакам, что ли?
— Ты прав, — воскликнул изумленный Диего. — Пойдем-ка посмотрим, в чем дело. Ведь известно, что это страна чудес.
Посреди полянки возвышалось нечто вроде сцены, устроенной из четырех или пяти скрещенных кольев, поддерживавших что-то вроде платформы. Всматриваясь внимательно в эту странную постройку, наши моряки заметили, что на ней находится какая-то бесформенная масса, покрытая целой грудой кож поссума и коры камедиеносного дерева.
Под подмостками зловеще завывало десять или двенадцать диких собак, а над ними крутилось несколько milvus, небольших соколов красновато-бурого цвета с черными полосками, да несколько haliaestur, соколов другой породы, по росту больше первых; последние время от времени бросались на лежавшую на подмостках массу, стараясь разорвать кожи и кору.
— Чем больше я гляжу, тем меньше понимаю, — сказал Диего. — Уж не спрятано ли там какое-нибудь животное новой породы?
— Или падаль, — возразил Кардосо, уже несколько секунд нюхавший воздух.
— Падаль?
— Разве ты не слышишь никакого запаха, старина?
— Каррамба! Ты прав, дружище. Что же это такое, уж не магазин ли какого-нибудь дикого племени? Мне говорили, что они большие любители тухлого мяса.
— Пойдем посмотрим.
— А собаки-то?
— Мы их прогоним.
Они перешли отделявшее их от постройки пространство и двумя или тремя выстрелами заставили динго разбежаться, впрочем, дело не обошлось-таки без того, чтобы последние не показали им своих крепких зубов, и хотя они удалились, но продолжали издали угрожать матросам своими завываниями. Весь воздух вокруг подмостков был заражен отвратительнейшим запахом разлагающегося мяса, казалось, что на них что-то гнило.
Моряки, желая поскорее узнать, что такое находилось под этими кожами, скинули с себя ружья, чтобы свободнее двигаться, и, схватившись за колья, ровно в четыре приема поднялись на платформу, состоявшую из сплетенных между собой лиан.
При их появлении соколы тоже разлетелись, испуская пронзительные крики. Несмотря на невыносимую вонь, распространявшуюся от находившегося на платформе свертка кож и коры, наши моряки разрыли-таки его и обнаружили, что в нем завернут полусгнивший, совершенно голый труп с черной, но местами покрытой белыми и желтыми рисунками кожей.
— Клянусь китовым остовом! — воскликнул Диего. — Это труп дикаря! Странный обычай у этих австралийцев отдавать своих мертвецов на съедение соколам и собакам.
— Уйдем-ка отсюда, старина, — сказал Кардосо, — этот отвратительный запах просто душит меня.
— Я и сам не желаю ничего лучшего, друг мой. Черт побери этих дикарей с их могилами!
Они хотели уже слезть с подмостков, когда внизу поднялся страшный вой.
— Что там еще за новости? — сказал Диего, останавливаясь.
— Черт возьми, — воскликнул Кардосо, — да ведь мы в плену!
— В плену? Кто же нас взял в плен?
— Динго.
— Как, эти собаки смеют…
— Они не то что смеют, а даже ждут наших икр, чтобы вцепиться в них зубами.
— Да мы четырьмя хорошими пинками…
— Но они съедят тебя, их, по крайней мере, штук пятьдесят…
— Пятьдесят собак?!
— Посмотри сам.
Диего перегнулся через край платформы, посмотрел вниз и с досадой махнул рукой. Пока они занимались осмотром могилы, под этим странным сооружением втихомолку собралось штук пятьдесят собак, с нетерпением ожидавших внизу, чтобы напасть на них.
— Гром и молния! — воскликнул Диего. — Мы, в самом деле, ловко попались!
— Да и ружья-то наши на земле, — прибавил Кардосо.
— А я всегда считал этих животных безопасными.
— Они и в действительности безвредны, когда их мало, но когда они собираются в большие стаи, то становятся очень смелы и нападают не только на стада, но даже и на пастухов. Я слышал, что стая этих проклятых собак не более чем в.продолжение трех месяцев сожрала у одного пастуха тысячу двести голов скота.
— Оставим-ка теперь пастуха да подумаем, как бы нам выйти из этого опасного и неудобного положения. Что, если попробовать сойти? У меня с собой есть нож, и если бы я мог только добраться до ружей, то эти канальи дорого бы поплатились за свою проделку!
— Не советую тебе пробовать, у них сильные зубы, да и сами они обладают большей силой, нежели лисицы.
— Разве ты хочешь оставаться здесь вместе с этой падалью, которая заражает воздух? Дай-ка я попробую.
Старый моряк вынул из-за пояса свой матросский нож, взял его в зубы, схватился за край платформы и протянул ноги к одному из поддерживающих ее кольев.
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
