Пираты Малайзии - Сальгари Эмилио - Страница 8

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая

«Жемчужина Лабуана», на которой Сандокан готовился предпринять свою дерзкую экспедицию, был одним из самых больших, хорошо вооруженных и прочных праос, которые бороздили обширные моря Малайзии.

Его водоизмещение в шестьсот тонн в три раза превышало обычные праос. Узкий корпус, изящные формы, крепкие мачты и огромные паруса, чьи реи достигали шести-семи метров, дополняли его внешний облик. При хорошем ветре «Жемчужина» могла мчаться, как морская ласточка, и оставить далеко позади самые быстрые шхуны и парусники Азии и Австралии.

Она не имела ничего, что заставило бы подозревать, что это корсарское судно. Ни пушек на виду, ни абордажных мостиков, ни многочисленного экипажа. Она казалась изящным торговым праос, направлявшимся с ценным грузом в Китай или Индию. Тут ошибся бы самый опытный морской волк.

Но тот, кто спустился бы в трюм «Жемчужины», смог бы увидеть, каков этот груз. Там не было ни ковров, ни золота, ни пряностей, ни чая — там были бомбы, ружья, кинжалы, сабли и бочки с порохом в таком количестве, которого хватило, чтобы взорвать два больших фрегата.

А тот, кто заглянул бы под большой навес на корме, смог бы увидеть шесть больших длинноствольных пушек, готовых исторгнуть ураган снарядов и картечи, и две мортиры, способных пробивать даже крейсерскую броню.

Обойдя многочисленные рифы и скалы, которые преграждали для больших кораблей вход в бухту Момпрачема, проворная «Жемчужина Лабуана» взяла курс на Борнео, прямиком на мыс Сирик, который с запада прикрывал обширный залив Саравака.

Погода была прекрасная и море спокойно. Ни паруса на горизонте, ни следа дыма, который указывал бы на пароход. Огромное пространство воды, темно-свинцового цвета, было совершенно спокойно несмотря на легкий свежий ветерок.

Меньше чем за двадцать минут быстрое судно достигло южной оконечности острова, за которой еще виднелся остов «Moлодой Индии», и вышло в открытое море, чуть наклонясь на левый борт.

Отведя Деву пагоды в самую лучшую каюту на корме, Янес и Каммамури поднялись на палубу, где, погруженный в глубокую задумчивость, склонив голову и скрестив руки на груди, давно уже прохаживался Сандокан.

— Как тебе нравится наше судно? — спросил Янес у маратха, который, опершись о фальшборт, внимательно вглядывался в смутные очертания Момпрачема, которые быстро таяли за кормой.

— Не помню, чтобы я когда-нибудь плавал на судне, более быстром, чем это, господин Янес, — отвечал маратх. — Пираты, как мне кажется, умеют выбирать себе суда.

— Ты прав, мой дорогой. Нет корабля, который мог бы состязаться с «Жемчужиной Лабуана». Через несколько дней, если ветер не ослабеет, мы будем у берегов Саравака.

— Без сражений?

— Не знаю. Это нельзя предугадать. В наших морях многие знают «Жемчужину Лабуана»; здесь много крейсеров, которые стерегут берега Борнео. Не исключено, что кому-то из них взбредет на ум помериться силами с Тигром Малайзии.

— А если это случиться?

— Черт побери, мы примем вызов. Тигр Малайзии, дорогой мой, никогда не отказывается от сражения.

— Я бы не хотел, чтобы на нас напал какой-нибудь большой корабль.

— Мы бы не испугались и крейсера. У нас в трюме хватит снарядов и пороха, а сабель и ружей столько, что можно вооружить население целого города.

— Однако у нас только восемьдесят человек.

— А ты знаешь, что это за люди?

— Я знаю, они храбрецы, но…

— Они даяки, мой дорогой.

— Ну и что?

— Это люди, которые не побоятся броситься на железную стену, защищенную сотней пушек, если знают, что по ту сторону ее есть головы, которые можно отрезать.

— Они охотятся за головами, эти даяки?

— Да, юноша. Даяки, которые живут в самых густых лесах на Борнео, зовутся охотниками за головами.

— Но это страшные люди.

— Ужасные.

— А что, если однажды ночью им взбредет в голову отрезать головы нам?

— Не опасайся. Они уважают и боятся нас больше своих богов. Достаточно одного слова или взгляда Тигра Малайзии, чтобы они стали кроткими, как овечки.

— Когда мы прибудем в Саравак?

— Через пять дней, если не случится ничего непредвиденного.

— Бури, может быть?

— Ну, — пренебрежительно пожал плечами португалец, — когда «Жемчужину Лабуана» ведет такой морской волк, как Сандокан, ей не страшны никакие бури. Я говорю о крейсерах, которые время от времени предпринимают охоту за нами.

— Так их здесь много?

— Понатыкано, как ядовитых колючек. Португальцы, англичане, голландцы и испанцы все вместе объявили войну пиратам.

— Тогда в один прекрасный день пираты исчезнут.

— О! Никогда! — с глубоким убеждением воскликнул Янес. — Пиратство будет существовать, пока на свете есть хоть один малаец.

— Это почему?

— Потому что малайцы невосприимчивы ни к какой цивилизации. Они не признают ничего, кроме обмана, поджога, грабежа, убийства — всех этих ужасных средств, которые позволяют им жить в достатке. Пиратство у них насчитывает уже много веков и будет продолжаться еще много веков. Это кровное наследство, которое передается от отца к сыну.

— Но почему не скудеет эта нация? Постоянные сражения должны бы обескровить ее.

— Чепуха, Каммамури, чепуха! Малайская нация плодовита, как ядовитые растения, как вредные насекомые. Умер один — родился другой, и этот не менее храбрый и кровожадный, чем его отец.

— А Тигр Малайзии — малаец?

— Нет, он борнезиец, причем знатного рода.

— Скажите, господин Янес, как же случилось, что такой страшный человек, который нападает на суда, истребляет целые экипажи, который грабит и сжигает деревни, который сеет повсюду ужас, так великодушно предложил спасти моего хозяина, которого он никогда не знал?

— Потому что твой хозяин — жених Ады Корихант.

— Он что, знал Аду Корихант?

— Никогда и в глаза не видел.

— Тогда я не понимаю…

— Сейчас все поймешь, Каммамури. В 1852 году, то есть пять лет назад, Тигр Малайзии был на вершине своего могущества. У него было множество людей, много кораблей, много пушек. Одно его слово заставляло трепетать народы Малайзии, англичане боялись его.

— Вы тоже тогда были вместе с Тигром?

— Да, уже несколько лет. Однажды Сандокан узнал, что на Лабуане живет прекрасная девушка, о которой ходили легенды, и захотел во что бы то ни стало увидеть ее. На одном из своих праос он отправился на Лабуан, но был обнаружен крейсером, побежден в морском сражении и ранен. Истекая кровью, он добрался до какого-то богатого поместья и здесь окончательно потерял сознание. Его подобрали, выходили, а когда он пришел в себя, то… Кого бы ты думал он увидел у своей постели в качестве сиделки? Ту самую девушку, которую так стремился здесь встретить.

— О какое странное совпадение!

— До этого Тигр Малайзии любил только бури и битвы. Но, увидев прекрасную девушку, он влюбился в нее до безумия.

— Кто? Тигр?.. Это невозможно! — воскликнул Каммамури.

— Я тебе рассказываю то, что было, — сказал Янес. — Он полюбил ее, она полюбила пирата, и они договорились вместе бежать.

— Почему бежать?

— У девушки был дядя, морской капитан, человек суровый и жестокий, непримиримый враг Тигра Малайзии. Я не буду рассказывать о всех драматических событиях, которыми полна эта история. Прежде чем Сандокану удалось похитить любимую и бежать, было множество кровавых сражений, много опасностей, когда жизнь его висела на волоске. А в конечном счете все это кончилось разгромом нашего Момпрачема. Сандокан со своей возлюбленной укрылся в Батавии 1. Я и еще тридцать человек последовали за ним.

— А другие?

— Все другие погибли.

— Как звали эту девушку, которая стала невольной причиной гибели Момпрачема? — спросил маратх.

— Марианна Гвиллок.

— И она в самом деле родственница Ады Корихант?

— Кузина, Каммамури.

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая