Пираты Малайзии - Сальгари Эмилио - Страница 33

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая

Было два часа пополудни. Сияющее солнце стояло высоко в небе, отражаясь в голубоватых водах бухты, легкий свежий ветерок дул с моря, чуть покачивая ветки деревьев. Ни на островке, ни в бухте не слышалось ни одного звука, только монотонный рокот волн, разбивающихся о берег, да порхание какаду и прекрасных фазанов-аргусов.

Тремаль-Найк, весь во власти необычайного возбуждения, которое он тщетно пытался подавить, а с ним Сандокан, Янес и Каммамури быстрыми шагами шли к северной оконечности островка, скрытой за густой завесой фикусов и лиан.

В сорока шагах от берега один из стражей Ады вышел и им навстречу.

— Где Дева пагоды? — спросил его Янес.

— Она на берегу, — отвечал пират.

— Что она делает? — спросил Сандокан.

— Смотрит на море.

— А где твой товарищ?

— В нескольких шагах отсюда.

— Позови его, и оба возвращайтесь в форт.

А сами они, вместе с Тремаль-Найком и Каммамури, быстро пересекли густую завесу деревьев и остановились с другой стороны. Сдавленный крик сорвался с губ индийца.

— Ада!.. — воскликнул он.

Он подался вперед, чтобы броситься на берег, но Сандокан тут же крепко схватил его.

— Успокойтесь, — сказал он. — Вы не должны забывать, что эта женщина безумна. Не нужно ее пугать.

— Я буду спокоен.

— Обещаете?

— Обещаю вам.

— Тогда идите. Мы подождем вас здесь.

Сандокан, Янес и Каммамури уселись на поваленный ствол дерева, а Тремаль-Найк, с виду спокойный, но весь во власти страшного волнения, направился к берегу.

Там, в тени китайской розы, чьи цветы распространяли опьяняющий аромат, устремив глаза на голубую поверхность моря, которое сверкало перед ней и с мягким шелестом разбивалось у ее ног, сидела Дева пагоды в неподвижной задумчивости. Ее можно было бы принять за гордую статую, поставленную на этом берегу.

Трепещущий, взволнованный, с горящими глазами Тремаль-Найк, задыхаясь, приблизился к невесте. Он остановился в двух тагах от девушки, которая, казалось, не видела и не слышала его.

— Ада!.. Ада!.. — позвал индиец сдавленным голосом.

Безумная не двигалась. Скорее всего, она его просто не слышала.

— Ада!.. Любимая!.. — повторил Тремаль-Найк, бросаясь на колени перед ней.

При виде этого человека, который умоляющим жестом протягивал к ней руки, Дева пагоды резко встала. Она пристально посмотрела на него и сделала два шага назад.

— Тугсы!.. — прошептала она.

Сумасшедшая не узнала своего прежнего жениха.

— Ада!.. Моя любимая Ада!.. — в страшном отчаянии вскричал Тремаль-Найк. — Значит ты не узнаешь меня?

— Тугсы!.. — повторила она, но не выказывая ужаса.

Потрясенный Тремаль-Найк издал крик боли и ярости.

— Ты больше не узнаешь меня, Ада? — воскликнул несчастный, хватаясь за голову. — Ты не помнишь больше Тремаль-Найка, охотника на змей из Черных джунглей? Приди в себя, Ада, приди в себя! Ты не помнишь больше те вечера, когда мы встречались с тобой в джунглях?.. Ты не помнишь ту ночь, когда мы разговаривали с тобой в священной пагоде?.. Ты не помнишь ту роковую ночь, когда тугсы захватили нас в плен?.. Ада, о моя Ада, вспомни своего Тремаль-Найка, вспомни его!..

Безумная слушала это, но безучастно, не шевельнув даже бровью, не изменившись в лице. Очевидно, она ничего больше не помнила. Безумие все погасило в бедном ее сердце.

— Ада, — снова начал Тремаль-Найк, не сдерживая слез, — взгляни на меня, посмотри на меня пристально, о моя Ада! Невозможно, чтобы ты не узнала своего Тремаль-Найка. Но почему ты молчишь? Почему не смотришь на меня? Почему не бросаешься в мои объятия? Наверное, потому, что они убили твоего отца?.. Да, убили… убили…

И несчастный индиец при этом страшном воспоминании разразился рыданиями, спрятав лицо в ладони.

Внезапно безумная, которая бесстрастно взирала на отчаяние этого человека, которого когда-то она так любила, сделала шаг вперед и склонилась к земле.

Лицо ее быстро изменилось: она побледнела, и искорка чувства сверкнула в ее больших черных глазах.

— Рыдания, — пробормотала она. — Почему здесь плачут?..

Услышав эти слова, Тремаль-Найк вновь поднял голову.

— Ада!.. — вскричал он, протягивая к ней руки. — Ты узнаешь меня?

Несколько мгновений безумная молча смотрела на него, нахмурив брови. Казалось, она пытается вспомнить, где она видела этого человека, где слышала его голос.

— Рыдания, — повторила она. — Почему здесь плачут?

— Потому что ты не узнаешь пеня, Ада, — сказал Тремаль-Найк. — Посмотри мне в лицо, посмотри!

Она наклонилась к нему, потом попятилась и разразилась странным смехом.

— Ты туг! — вскричала она. — Кругом одни тугсы.

Потом повернулась и медленно ушла, покачивая головой и продолжая смеяться.

Тремаль-Найк в отчаянии закрыл лицо руками.

— Великий Шива! — воскликнул он, снова разражаясь рыданиями. — Все погибло! Она больше не узнает меня!

Он упал на колени, но тут же снова вскочил, бросившись вслед за безумной, которая уже исчезала под сводами леса.

Он не сделал и десяти шагов, как сильная рука остановила его.

— Успокойтесь, Тремаль-Найк, — сказал Сандокан.

Увидев, как Ада уходит, он оставил свой пост и подошел к нему вместе с Янесом и Каммамури.

— Ах сударь! — пробормотал индиец.

— Успокойтесь, — повторил Сандокан. — Еще не все потеряно.

— Она больше не узнает меня. А я так надеялся, что после стольких разлук, стольких тревог и мучений, она будет в моих объятиях! Все кончено, все пропало, — бормотал бедный индиец.

— Не отчаивайтесь. Есть еще надежда, Тремаль-Найк.

— Зачем вы тешите меня иллюзиями, сударь? Она безумна и никогда не поправится.

— Поправится, и сегодня же вечером, это я вам говорю.

Тремаль-Найк взглянул на Сандокана глазами, полными слез.

— Значит, это не пустая надежда? — спросил он. — Это правда, что вы говорите? Неужели после того как вы столь великодушно спасли меня, вы способны совершить еще и это чудо? О сударь, если это получится — моя жизнь ваша навсегда.

— Я совершу это чудо, обещаю вам, Тремаль-Найк, — веско сказал Сандокан.

— А когда?..

— Сегодня вечером, сегодня же вечером.

— Каким образом?

— Вы это скоро узнаете. Каммамури!

Маратх выступил вперед. Добрый малый, как и его хозяин, был весь в слезах.

— Приказывайте, капитан, — сказал он.

— В ночь, когда твой хозяин явился в пещеру Суйод-хана, ты был в храме?

— Да, капитан.

— Смог бы ты повторить мне то, что сказал главарь тугов, и то, что сказал твой хозяин?

— Да, слово в слово.

— Хорошо, пошли со мной в форт.

— А мы, что должны делать? — спросил Янес.

— Пока нам не нужны ни ты, ни Тремаль-Найк, — сказал Сандокан. — Идите прогуляйтесь и не возвращайтесь в форт раньше вечера. Мы приготовим вам сюрприз.

Сандокан и маратх направились к форту. Янес взял под руку бедного Тремаль-Найка, и они принялись прогуливаться по берегу, размышляя над тем, что сказал Сандокан.

— Что он готовит? — спросил Тремаль-Найк у португальца.

— Не знаю, Тремаль-Найк, но уверен, он готовит нечто необыкновенное.

— Для моей Ады?

— Конечно!

— Удастся ли ему вернуть ей разум?

— Думаю, да. Тигр Малайзии знает тысячи вещей, которые нам не известны.

— Ах, если бы удалось!

— Удастся, Тремаль-Найк. Скажите мне, а этот Суйод-хан еще жив?

— Я думаю.

— Он могуществен?

— Необыкновенно могуществен, господин Янес. Он командует тысячами и тысячами душителей.

— Будет трудно справиться с ним.

— Наверное, невозможно.

— Для всех, но не для Тигра Малайзии. Кто знает, может быть, когда-нибудь Тигр Малайзии и Тигр Индии еще встретятся на одной дороге.

— Вы думаете?

— У меня предчувствие. Скажите мне, Тремаль-Найк, как по-вашему, тугсы все еще живут на острове Раймангал?

— Не думаю. Когда англичане меня допрашивали, я открыл им место, где обитают тугсы. Несколько кораблей было послано на Раймангал, но вернулись, не найдя ни одного душителя.

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая