Охотница за скальпами - Сальгари Эмилио - Страница 24
- Предыдущая
- 24/41
- Следующая
— Длинные Ножи с востока еще далеки, — промолвил равнодушно Красное Облако, — если белый человек надеется на их помощь, то он жестоко ошибается. Сидящий Бык позаботится о том, чтобы разогнать их или уничтожить в дебрях Ларами. Пусть говорят теперь другие обвиняемые.
— Что говорить-то! — отозвался Гарри. — Ну да, я принимал участие в расстреле этого самого, как его, — Птицы Ночи. Смешно было бы отказываться. Я был не один. Там было много других солдат. Командир отдал приказ расстрелять пленника! Разве воин может отказаться, если ему приказывает вождь? Я только исполнил мой долг. Вот и все!
— Питал ли ты ненависть к Птице Ночи? — спросил Красное Облако.
— Разумеется, никакой ненависти! Тогда я его видел в первый и в последний раз в жизни.
— Что имеет сказать твой товарищ?
— То же самое! — ответил Джордж. — Брат сказал все, мне нечего добавить.
— Пусть говорит четвертый! — обратился к Бэду Терне-ру Красное Облако. — Зачем ты явился в наши степи?
— Охотиться на бизонов!
— Разве в твоем родном краю нечего есть, что ты пришел на наши земли истреблять бизонов, которых Великий Дух предназначил исключительно для нас?
— А разве вы не слышали? — вызывающе ответил шериф. — В Арканзасе наводнения. Посевы погибли. Я — человек семейный, и у меня мягкое сердце. Чтобы не видеть мою жену и детей умирающими с голоду, я отправился в прерию охотиться на бизонов.
— И попутно служить разведчиком у великого вождя Длинных Ножей?!
— Кто тебе это сказал, старик?
— Дети прерии хитрее, чем ты думаешь, бледнолицый!
— Ты — великий человек, старикашка! — засмеялся Бэд Тернер.
— Почему ты говоришь так? — удивился индеец.
— Хочу выдать тебе диплом великого… дурака! Если бы я был разведчиком американского генерала, то явился бы сюда не в одиночку, а с целым отрядом! Наконец, если бы я действительно вел разведку, то постарался бы не попадаться на глаза моим краснокожим братьям.
— Хуг! Твой язык ворочается хорошо! Но глаза краснокожих видят лучше, чем глаза бледнолицых.
— А язык краснокожих создан для того, чтобы говорить чепуху. Не городите ерунды! Вам нужен мой скальп, так берите его, не тратя времени на ненужные церемонии.
Потом Бэд Тернер обратился к Сэнди Гуку:
— Хотя бы вы, мистер Сэнди, указали моему дражайшему краснокожему брату, что он напрасно тратит время.
Сэнди Гук молча улыбнулся, а Красное Облако обратился к дочери со следующим вопросом:
— Что ты еще хочешь сказать? Миннегага мрачно ответила:
— Белый человек всегда был и будет врагом краснокожего. Этого довольно.
Судьи, которым, по-видимому, пришелся по душе довод Миннегаги, ответили на него одобрительными восклицаниями. Слушая эти восклицания, Бэд Тернер пробормотал:
— Ей-богу, нравятся мне эти краснокожие обезьяны. Что бы они ни услышали, на все они одинаково отвечают своим «хуг!». Попробуй разберись, что оно означает!
— Что ты говоришь, бледнолицый? — обратился к нему Красное Облако.
— Я высказал пожелание, чтобы Великий Дух поскорее отправил вас всех к чертям!
Индеец молча затянулся и следя за кольцами дыма промолвил:
— Пусть белые возвратятся в свой вигвам! Суд решит их участь!
Красный Мокасин, иначе Сэнди Гук, поднялся со своего места, позвал стражу и повел пленников в их тюрьму. По дороге Джон обратился к нему:
— Эх вы, Сэнди! Как вам не стыдно? Как-никак вы такой же белый, как и мы, а связались с этим краснокожим сбродом и не произнесли в нашу пользу ни единого слова!
— А на кой черт! Будто вы знаете индейцев хуже, чем я? Сделав несколько шагов, он вдруг неожиданно прошептал на ухо Джону:
— Надейтесь!
— На что? — вздрогнул от неожиданности Джон.
— Генерал Честер приближается!
— Ты не врешь?
— Хотите, чтобы я вам давал честное слово?
— Я боюсь верить.
— А вы попробуйте! Скажу вам еще одно. Вы, Джон, меня еще не знаете. Оправдываться не буду, но вспомните пословицу: не так страшен черт, как его малюют. И представьте, я никогда не забывал, что я — белый. Я только не люблю суетиться без толку.
Джон со вздохом ответил:
— Боюсь верить… Во всяком случае, что толку от прибытия Честера? Пока он сюда доберется, ваши краснокожие приятели уже сдерут с меня шкуру и снимут скальп.
— Не так скоро. Не падайте духом. Я думаю, все еще уладится. Но будет болтать.
Тем временем стража довела пленников до их вигвама, а когда они вошли внутрь, Сэнди Гук аккуратно расставил часовых и возвратился в типи Миннегаги, чтобы принять участие в прениях суда.
Едва затихли шаги удалявшегося бандита, как взволнованный полученными сведениями Джон рассказал все своим друзьям. Нечего и говорить, какое впечатление произвела на пленников сенсационная новость о приближении отряда генерала Честера. Трапперы оживленно заспорили по этому поводу, обсуждая все доводы за и против возможного спасения. И странно: в то время как Бэд Тернер оставался скептиком и относился недоверчиво ко всей этой истории, ссылаясь на свое отношение к Сэнди Гуку, Джон словно ожил и, окрыленный надеждой, готов был признать Сэнди Гука милейшим человеком. Правда, при этом он не отрицал, что Сэнди «немного эксцентричен». Индейский агент говорил:
— В сущности, у него доброе сердце.
Кончилось тем, что и остальные пленники прониклись надеждой на помощь Сэнди Гука. Шериф из Голд-Сити подвел итог:
— Черт его знает! Все может быть! В самом деле, кто согрешит да покается, из того иногда очень порядочный человек может выйти. Признаюсь, он почему-то внушает мне самому некоторую симпатию. Но подождем — увидим. Скоро суд решит нашу участь.
— Наша участь решится не раньше чем завтра на рассвете: вы же знаете, что у индейцев принято давать приговоренным к смерти хорошо отдохнуть, прежде чем подвергнуть их пыткам и скальпированию. Подождем…
В это мгновение поблизости от тюрьмы-вигвама ясно послышался топот копыт быстро скачущей лошади.
Джон, не закончив начатой фразы, прислушался, потом сказал взволнованным голосом:
— Гонец! Должно быть, вести о генерале Честере.
— Слава Богу! — воскликнул Гарри.
— Не торопитесь радоваться! — остановил его Бэд Тернер. — Как бы нас не прикончили именно потому, что приближается Честер.
Джон потихоньку подошел к выходу из вигвама и приподнял закрывавшую его шкуру бизона. Он увидел, как вихрем промчался всадник на белом мустанге, покрытом пеной. Оставив коня у типи Миннегаги, он говорил что-то, оживленно жестикулируя, подбежавшим к нему индейцам. Даже члены суда прервали заседание и вместе с Миннегагой слушали доклад гонца.
— Явно речь идет о приближении наших войск! — прошептал индейский агент. — Ох, в самом деле боюсь, как бы краснокожие не поторопились расправиться с нами, узнав о приближении отряда Честера. Хоть бы этот проклятый Сэн-ди Гук сжалился над нами.
— А что он может сделать? — спросил Гарри. — Все равно бежать некуда! Сторожат нас, как волков в зверинце.
— Да хотя бы развязал нам руки и притащил сюда наши ружья или револьверы.
— А что мы с ними будем делать? — стоял на своем Гарри. — Разве мы не были вооружены, когда покинули дупло? Все равно нас перехватали, словно накрыли шапкой стайку воробьев. Кончится тем, чем кончилось и раньше.
Пока пленники переговаривались, весь лагерь индейцев охватила тревога. Всадники носились туда и сюда. Пешие индейцы торопливо разбирали вигвамы и нагружали запасных вьючных лошадей. Некоторые молодые воины собирались в группы и обсуждали что-то.
— Ну, так и есть! Наши братья близко, иначе индейцы не суетились бы так! — бормотал Джон. — Собираются удирать, значит, — не надеются на свои силы, чтобы дать отпор. А ведь их немало тут. Значит, не иначе как весь отряд Честера идет сюда. А мы вынуждены сидеть и ждать, когда придут нас резать как баранов.
В это мгновение из типи Миннегаги вышел старый вождь Воронов в сопровождении нескольких молодых воинов и быстрыми шагами направился к пленникам. Одновременно другая группа воинов под предводительством Сэнди Гука пошла по направлению к каньону, причем лошади были тяжело навьючены какими-то тюками. Не зная еще, о чем пойдет речь, Джон почувствовал, как мороз разлился по его спине и на лбу выступил холодный пот.
- Предыдущая
- 24/41
- Следующая
