Морские истории боцмана Катрама - Сальгари Эмилио - Страница 6

• Предыдущая
• 6/25
• Следующая

Еще через пять дней, когда мы находились уже в самом центре Южной Атлантики, Мортон, который день ото дня становился все мрачнее и тревожнее, опять подбежал, схватил меня за руку и яростно потащил на корму.

— Ну? Ну?.. — бормотал он задыхающимся голосом. — Ты опять ничего не слышишь?

— Ты что, с ума сошел, Мортон, — ответил я. — Что за странная мысль тебя мучит?

Он пристально посмотрел на меня, как бы не веря моим словам, судорожно вздохнул, точно сбрасывая тяжкий груз, и вытер пот, заливавший его бледное лицо.

— Ты не обманываешь? — спросил он через несколько мгновений. — Ты в самом деле ничего не слышишь? Послушай, Катрам, как следует! Послушай внимательно!

Я наклонился над бортом, со всем возможным вниманием прислушался и слушал так очень долго, но ни один посторонний звук не доносился до меня, кроме плеска волн и свиста ветра в снастях. Я посмотрел на Мортона: он уставился на меня так, словно от моего ответа зависела его жизнь или смерть.

— Я не слышу ничего, что могло бы напугать, — сказал я ему. — А что же все-таки слышишь ты?

— С недавнего времени я каждый день слышу, как там, под водой, звонит колокол, и уже пять вечеров эти похоронные звуки не дают мне покоя, — ответил он прерывающимся голосом.

Я испуганно посмотрел на него. Я слышал старинное морское поверье о том, что, когда моряк слышит колокол под водой, он скоро умрет, что это колокол его товарищей, покоящихся в океанских глубинах, зовет его. Выходило, что если Мортон слышит такое…

Но мне не хотелось пугать его, и я сказал, что это безумие верить старым легендам, что у него просто навязчивая идея, и пусть он понапрасну не беспокоится, а лучше пойдет в кубрик и хорошенько отдохнет. Он ничего не ответил, а удалился задумчивый и мрачный, что-то тихо бормоча про себя.

Я не видел его несколько дней. Вскоре я узнал, что он болен и лежит в лазарете, что время от времени его мучают яростные припадки. А через две недели, когда он вновь появился на палубе, он сразу же мне сказал:

— Катрам, я знаю, что осужден, и жить мне осталось недолго. У меня все время в ушах этот колокол. Если я умру, вспомни обо мне и, когда меня бросят в море, прочти молитву за упокой твоего старого друга. Но смотри, Катрам! Если ты забудешь про молитву, я тоже приду звонить тебе в колокол…

В тот же вечер неистовая буря налетела на Атлантику. Нам всем здорово пришлось побегать по вантам, то ставя, то убирая паруса. И той же ночью Мортон разбился, сорвавшись с реи, когда убирал брамселя. Колокол мертвецов позвал его!..

Папаша Катрам остановился: он казался очень взволнованным и был бледнее обычного. Схватив стоявшую рядом бутылку кипрского, выдул добрую половину ее, точно хотел заглушить эти печальные воспоминания, а потом тихим, подавленным голосом начал снова:

— На другой день еще не утихла буря, как труп несчастного моего товарища был брошен в море без положенной молитвы по усопшим, поскольку волны швыряли нас с борта на борт, и в трюме уже открылась течь. В этой запарке и суматохе я даже не вспомнил о последних словах покойника и молитву прочесть забыл.

Уставший, измученный, я почти не думал о Мортоне. И вот на третью ночь после его смерти, когда море уже успокоилось, и на борту царила полная тишина, я услышал, как внизу, в морской пучине, звонит колокол!

Решив, что мне показалось, я наклонился над бортом, и до моего слуха отчетливо донеслось, как под водой звонит колокол. Страшная дрожь пронизала меня. В какой-то момент мне казалось даже, что вот-вот я сойду с ума от страха. Мортон сдержал свое обещание! Он звал меня!..

Я встал на колени тут же на корме корабля и прочел молитву за упокой души бедного англичанина. И — о счастье! — колокол перестал звонить, и с того вечера я его больше не слышал.

Мы все молчали, глядя со страхом на папашу Катрама и прислушиваясь к тому, как набегающие волны бьются о борт. Нам казалось, что мы слышим под океанскими волнами какой-то глухой колокольный звон. Но тут взрыв смеха прервал тишину. Смеялся капитан.

— Какая мрачная история! — воскликнул он. — Скажи, папаша Катрам, а ты не выпил лишку в тот вечер?

Старик бросил на него гневный взгляд.

— Даже глотка воды, — сказал он.

— Тогда ты обманулся, старина.

— Может, ваши ученые умники нашли объяснение и этому похоронному звону? — спросил боцман с явной иронией.

— Ученые здесь не при чем. Объяснение тебе даст просто моряк.

— Не может быть! — воскликнули матросы недоверчиво.

— Скажи-ка, Катрам, — продолжал капитан, — когда ты слышал этот колокол, где находился ваш корабль?

— Вблизи острова Лос-Пикос.

— Тогда я уверенно скажу тебе, что звон раздавался именно оттуда.

— Никогда не поверю, сударь.

— А почему?

— Потому что там нет ни церквей, ни миссий.

— Я знаю.

— Там вообще нет людей.

— И это я знаю.

— Тогда в чем же дело? Скалы там, что ль, звонили?

— Нет, волны! — торжественным тоном ответил капитан.

— Вы дурачите меня! — вскричал боцман. — Я ничего не понимаю.

— Старина Катрам, — сказал ему капитан назидательно. — Ты многое знаешь, но и ты не знаешь всего. Когда возле необитаемого острова, окруженного отмелями или опасными скалами нет маяка, который предупреждал бы о них суда, там ставится плавучая бочка или просто буй, на котором в железной клетке подвешивается колокол. Волны качают буй — и колокол все время звонит. Твой англичанин был сумасшедший, маньяк, помешанный на смерти, а звук, который слышал ты, исходил от колокола, подвешенного вблизи отмелей Лос-Пикос, чтобы предупреждать суда об опасности. Не было там ни мертвецов, ни живых людей, а только волны, которые качали буй. Теперь ты понял, суеверный старик?

И в этот миг на корме нашего судна раздался звон колокола. Все до единого мы резко вскочили на ноги, а папаша Катрам свалился с бочонка, издав страшный крик.

Один капитан хохотал, как сумасшедший.

— Вот что значит, у страха глаза велики, — смеясь, сказал он. — Не бойтесь, это не колокол мертвецов! Это наш судовой колокол, который зовет людей на вахту!.. Доброй ночи, папаша Катрам, и смотри, чтобы ночью этот Мортон-англичанин не утащил тебя за ноги на дно!

Накануне четвертой истории боцмана Катрама все члены экипажа были ни живы ни мертвы. Матросы были напуганы заупокойными легендами старика и то дрожали от каждого шороха из трюма, помня о призраках «Вельзевула», то бледнели, если какой-нибудь корабль появлялся на горизонте, словно это был «Летучий голландец», то вздрагивали всякий раз, как волна ударяла о борт, думая, что слышат колокол англичанина.

Эти легенды сильно подействовали на их воображение, и, если бы папаша Катрам продолжал в том же духе, очень возможно, что и в самом деле никто бы не остался на борту, едва корабль добрался бы до ближайшего порта.

В тот вечер папаша Катрам долго оставался один, сидя на своем бочонке, но это его, похоже, не беспокоило. Наконец он достал из кармана широкий лист бумаги, взял кусок угля и нацарапал несколько строк горбатыми и хромыми буквами, после чего прилепил этот лист наподобие афиши, с правой стороны на фок-мачту.

Сделав это, он вернулся на свой бочонок, устроился поудобнее, скрестив ноги, как турок, и, раскурив свою старую трубку, принялся преспокойно дымить, глядя задумчиво вдаль.

Мы заметили этот странный маневр старика и, движимые неодолимым любопытством, подошли к мачте, чтобы посмотреть, что написано на листе. Не сразу нам удалось расшифровать эти каракули, поскольку боцман Катрам писал, как настоящий моряк, то есть так же, как курица лапой. Но в конце концов нам с немалым трудом удалось прочесть этот текст. И вот что гласила афиша:

«Как с помощью креста Соломона боцман Катрам сделался правителем острова!»

— Что бы это значило? — спросил наш марсовый, сбивая берет на затылок.

— Черт побери! — сказал капитан. — Это не иначе как название сегодняшней истории.

• Предыдущая
• 6/25
• Следующая