Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес - Мошковский Анатолий Иванович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/61
• Следующая

— А что сказать? Я уже многое говорила ему…

— Ну, если ты не знаешь, — ответил Колесников, — остается самое плохое…

— Что, не полетим? — прямо-таки всполошился Толя. — Нет-нет, это невозможно!

— Считайте, что свой балласт вы взяли напрасно, — сказал Колесников уже у самого космопорта, видя, что Жора не отстает. — Сейчас услышат его и…

Колесников попросил Леночку привести к ним Жору при условии, что он немедленно замолчит.

— Скажи, что мы возьмем его с собой. — Колесников покрутил на длинной цепочке узкий серебристый ключ, сделанный в виде рыбки, — длинной он сделал цепочку для того, чтоб носить ключ на шее, иначе его легко потерять.

Леночка бросилась назад и привела Жору, тихого и довольного, готового слушаться и подчиняться.

Легко и быстро прошли они возле Алькиного дедушки, дежурившего в этот день на космодроме. Он кивнул им. Никто из других служащих не обратил внимания на ребят, и они быстро зашагали по бетонированному полю. Пока они шли, вверх взлетело несколько кораблей, оставляя за собой огненные хвосты — то красные, то голубые, то фиолетовые…

— А куда вы, ребята? — спросил Жора, когда они подошли к темно-синему остроносому кораблю.

— Туда. — Колесников кивнул на небо, шагнул на трапик, вставил куда-то в дверцу люка ключ, открыл, пропустил в корабль Жору-Обжору, и тот, простучав ногами по трапу, исчез внутри звездолета.

И оттуда донесся его голос:

— А зачем вы летите, ребята?

— Некогда сейчас объяснять, в полете узнаешь! — ответил Колесников и посмотрел на трех членов экипажа. — А теперь вытряхивайте из чемоданов лишний балласт, у нас теперь живой балласт есть!

Алька открыл свой чемодан и, вздохнув, стал выбрасывать прямо на бетон лишние ботинки, рубахи и несколько больших плоских камней с красивыми прожилками. Толя последовал его примеру, но не так быстро и решительно: он принялся выкладывать из своего чемодана кое-какие толстые книги. Колесников приподымал каждый чемодан, прикидывал на вес и кивал: теперь сойдет… Одна Леночка так в не коснулась своего чемодана. Она неподвижно стояла над ним, склонив голову.

— Лена, даю тебе минуту, — сказал Колесников. — Через три минуты старт. Выбрасывай лишнее…

— У меня нет ничего лишнего…

— Алька, помоги ей, — проговорил Колесников. Алька кинулся к ее чемодану и раскрыл его. Чемодан был туго и очень аккуратно набит всевозможными, сверкавшими в лучах яркого электрического света платьями, кофтами, свернутыми лентами, туфлями и… и, конечно же, разноцветными пластмассовыми коробками: в них были ее любимые игрушки-роботы!

— Леночка, нужно что-то вынуть, — сказал Алька. — Нужно. Что выгружать в первую очередь?

— Платья и туфли… — ответила Леночка.

— Но они ведь ничего не весят! — крикнул Алька. — А коробки очень тяжелые.

— Толя, проводи ее наверх! — сказал Колесников. — И поторопитесь! Через две минуты взлет…

Леночка молча ступила к люку и полезла по узкому трапу вверх, а Толя двинулся следом, отставая от нее на две ступеньки и держа на всякий случай перед собой руки, чтоб она, оступившись, не упала.

— Проследи, чтоб все разошлись но отсекам, привязались и соблюдали хладнокровие! — раздалось за Толиной спиной, и тотчас он услышал за собой громкий стук коробок: Колесников торопливо выбрасывал из Леночкиного чемодана все, что считал лишним. Потом сзади что-то щелкнуло — наверно, закрылась дверь, — Колесников крикнул: «В темпе!» — и Толя, поднявшись за Леночкой но трапу, очутился в узком коротком коридоре с плотно закрытыми белыми дверями. И увидел возле одной из них Жору с расширенными от недоумения глазами.

— А-а-а… взрослые тут есть? — с трудом выдавил он из себя, не двигаясь с места.

— А ты кто — младенец? Несмышленыш? Иди в отсек и привяжись! — Толя подтолкнул Жору в ближайший отсек, в другой проводил Леночку и помог привязаться.

Не успели ребята разойтись по крошечным отсекам, как по коридору пробежал Колесников, и через секунду заревели где-то внизу двигатели.

Звездолет вздрогнул, из динамика раздался громкий голос Колесникова: «Взлет!», и вслед за тем корабль плавно качнулся, оторвался от бетонных плит и почти вертикально ушел в небо.

— Ур-ра! — послышался из динамика ликующий голос Колесникова.

Толя огляделся. В его отсеке была узкая подвесная койка, вмонтированные в стенку экран и столик с пустой, прикрепленной к нему вазочкой, маленькое уютное креслице, привинченное к полу, дверцы в стенке — наверно, шкафчики — и большой продолговатый иллюминатор, в котором был виден стремительно удаляющийся, проваливающийся вниз, сверкающий огнями родной город Сапфирный с его знаменитой Сапфировой бухтой, окаймленной золотыми пляжами, с развалинами древней крепости, с бульварами, садами и проспектами…

Звездолет шел вверх, шел легко, без толчков. Толя расстегнул ремень и выглянул в коридор. Он был пуст. Только сейчас Толя заметил, что внутри корабль красив, как и снаружи: строг, ровно освещен мягким светом; глаза ласкала матовая белизна стен и потолка. Держась за стенки, Толя прошел вперед и очутился в маленьком салоне. Салон буквально ослепил его в первое мгновение красотой узорчатого пластика стен, большим светящимся экраном, разноцветной обивкой пяти кресел и необычной картиной в тонкой темно-зеленой рамке: среди таинственного леса водорослей толчками плывет ярко-серебристая медуза. Уж не Алькин ли отец написал ее? В одной из стен была прозрачная дверь, за ней находилась рубка управления: перед огромным носовым иллюминатором на вращающемся пилотском кресле, сильно подвинченном вверх, сидел Колесников с белым штурвалом в руках — весь нацеленный, собранный, внимательный, и перед ним на светлом щитке виднелись десятки кнопок, клавишей, переключателей, приборов с двигающимися стрелками, с горящими глазками лампочек; сбоку светился еще один экран и висела звездная карта, а на полочке рядом лежали какие-то книги — возможно, справочники и космические лоции, которые могли понадобиться в полете. Толя отодвинул дверь в рубку.

— Как самочувствие? — спросил Колесников, не оборачиваясь. — Как Ленка? Узнай.

Толя постучал в дверь No 1.

Ему никто не ответил, он потянул дверь в сторону и очутился в отсеке.

Леночка сидела в желтом креслице, грустно смотрела в лежащий перед ней на полу раскрытый и на две трети опустошенный чемодан.

— Ну что ты, Лен! — сказал Толя. — Зачем тебе в полете игрушки? Нам будет не до них… Вот когда вернемся…

— Одного Рыжего лисенка оставил!… Он всегда дает мне хорошие советы, но ведь… ведь…

— Лена… Иначе нельзя было, мы б не взлетели из-за такого груза… Кто ж думал, что придется взять и Жору?

У нее от возмущения даже высохли слезы.

— Если бы он не побежал за нами, ничего б не надо было выбрасывать…

В это время изо всех динамиков звездолета, в каждом отсеке, раздался такой спокойный, твердый и уверенный голос, что Толя с Леночкой невольно притихли.

— Говорит космопорт Сапфирного! — звучал голос. — «Звездолет-100», измените свой курс и вернитесь назад. Вы слышите нас? Вы можете сбиться с пути, заблудиться во Вселенной, столкнуться с другими кораблями…

— Не столкнемся, не заблудимся на таком корабле! — бросил в микрофон Колесников.

— Полет без разрешения запрещается! — продолжал голос. Слышимость была прекрасная: двигатели работали почти бесшумно.

— Не беспокойтесь, все будет в порядке! — ответил Колесников, и его голос тоже вылетел изо всех динамиков.

— Вы не прошли медосмотра и спецподготовки, необходимых при дальних полетах! — по-прежнему настаивал голос. — А главное, вы не достигли возраста, когда допускается самостоятельный полет…

— А мы докажем, что имеем право на полет! — прямо-таки захлебнулся от переполнивших его радостных чувств Колесников, и Толя представил на миг его счастливое, самоуверенное лицо. — Корабль-то отличный!

• Предыдущая
• 10/61
• Следующая