Два тигра - Сальгари Эмилио - Страница 28

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая

Ураганы, которые бушуют на полуострове Индостан, обычно весьма кратковременны, однако ярость их такова, что невозможно даже сравнить их с европейскими. В несколько минут она опустошают целые районы и могут даже разрушить города. Сила ветра неизмерима, и противостоять ей могут только самые большие здания и самые мощные деревья вроде баньяна.

Достаточно вспомнить лишь тот ураган, что разразился в Бенгалии в 1866 году, когда погибли двадцать тысяч бенгальцев в Калькутте и сто тысяч человек на равнинах и побережье Хугли. Люди, захваченные на улицах города, взлетели вверх, как пушинки; в воздухе носились паланкины вместе с находящимися внутри людьми; хижины Черного города, сорванные с места, катились по земле.

Но самое худшее случилось, когда циклон, изменив направление, повернул вспять течение Хугли и выбросил на берег баржи и корабли, разбивая их друг о друга. Огромная масса воды, влекомая ветром, в несколько минут смела все предместья и бедные кварталы столицы, повалила мосты, колоннады, пагоды и дворцы, превратив благоустроенный город в страшную груду развалин.

Но и это не все. Почти всегда вслед за циклоном налетают так называемые горячие ветры, которые не менее страшны. Их жар таков, что непривычные европейцы не могут выйти из дома без риска умереть от удушья.

При первых порывах самума даже местные жители вынуждены прибегать к мерам предосторожности, чтобы их жилища не превратились в настоящую горящую печь.

Они затыкают все отверстия, включая окна, тугими связками соломы, которые все время смачивают, чтобы ветер, проходя через эти мокрые препятствия, терял часть своего жара и не так нагревал воздух. Но несмотря на все эти предосторожности много людей погибает от удушья, особенно в высоких западных районах Индии, где дуют горячие ветры из пустынь.

Циклон, который готов был обрушиться на джунгли, обещал быть не менее страшным, чем другие, и вызывал серьезные опасения Тремаль-Найка и погонщиков, которые были знакомы с его яростью.

А вот Сандокан и Янес, казалось, совершенно не беспокоились. Хоть они и не встречались с индийскими циклонами, однако знали те, что налетают на моря Малайзии, тоже довольно страшные и опасные.

Хотя первые порывы ветра уже начали трясти палатки, португалец, как заправский повар, приготовил завтрак с помощью Сурамы.

– Ешьте побольше, – пошутил он, – чтобы стать потяжелее, и ветер вас не поднимет. Вместо музыки у нас будет гром – ну и что ж! Наши уши к нему привыкли и потом…

Страшный грохот, подобный взрыву, раздался над головой, сопровождаясь оглушительным шумом, потрясшим землю и небо.

– Какой оркестр! – воскликнул де Люссак, растягиваясь на ковре. – Не знаю, дадут ли нам Юпитер и Эол закончить завтрак.

– Я бы сказал, что небо готово обрушиться на нас вместе со всеми своими мирами, известными и неизвестными, – сказал Янес. – Как удары большого барабана! Не так громко, музыканты, или вы разобьете свои инструменты.

Грохот все усиливался. Казалось, что тысячи повозок, груженных железом, несутся бешено по железным мостам.

Крупные капли дождя били по листьям растений, ослепительные молнии бороздили черное небо.

Неожиданно в отдалении послышался жуткий свист, который быстро приближался, превращаясь по мере приближения в свирепый рев.

Тремаль-Найк вскочил.

– А вот и первый шквал! – воскликнул он. – Держите палатку, или ее унесет.

Яростный вихрь обрушился на джунгли, вырывая с корнем бамбук, который встречал на своем пути. Ветки, тростник и кусты закружились в воздухе, как соломинки.

Шквал прошел над лагерем с оглушительным шумом, разрушив глиняные стены, которые еще оставались от старой деревни, но палатка, защищенная огромными телами слонов, чудом устояла.

– Неужели он повторится? – спросил Янес.

– Он ведет за собой других, – ответил Тремаль-Найк. – Не надейся отделаться так быстро. Циклон еще только начинается.

Несмотря на потоки дождя Сандокан и француз выглянули наружу, чтобы убедиться, что палатка малайцев тоже устояла.

Однако они увидели, что их люди бегут, как сумасшедшие, среди бамбука вслед за палаткой, которую ветер нес через джунгли, подобно огромной фантастической птице.

Шквал все разнес в окрестностях лагеря. Только самые могучие деревья устояли, да и то лишившись большей части своих ветвей. Тучи листьев, кусты, вырванные с корнем, летали во всех направлениях, а под ними бежали, подгоняемые ветром, антилопы и буйволы, аисты и павлины. Животные неслись по равнине, гонимые сумасшедшим страхом. Несколько антилоп, будто чувствуя себя в безопасности вблизи людей, остановилась и улеглись за стенкой, которая сохранилась около стоянки, скорчившись друг подле дружки и спрятав голову между ног.

– Пусть остаются здесь до утра, чтобы нам было чем позавтракать, – шутливо сказал Сандокан, указывая на них французу.

– Как только ветер утихнет, они убегут, как молнии, -отвечал лейтенант. – А вот и следующий шквал, пострашнее первого. Господин Сандокан, закройте палатку.

Издалека послышался страшный свист, и те деревья, которые пощадил предыдущий вихрь, начали падать, точно срубленные гигантским топором.

Раскаты грома слышались почти без перерыва. Грохот стоял такой, что люди в палатке почти оглохли.

Оба слона, испуганные этими раскатами, этими взрывами и ревом ветра, начинали волноваться. Они больше не слышали криков своих погонщиков, которые, лежа за палаткой, пытались успокоить их.

Новый вихрь, приближающийся со страшной быстротой, готов был обрушиться на лагерь, когда первый слон вскочил, громко затрубив. С минуту он стоял, вытянув хобот, нюхая ветер, потом, объятый безумным страхом, бросился в джунгли, не обращая внимания на крики погонщика.

Сандокан и его товарищи выскочили, чтобы помочь двум погонщикам; но в этот момент вихрь налетел на них, и они почувствовали, что их сначала приподняло, а потом поволокло сквозь заросли. Палатка, сорванная с места, неслась за ними, хлопая, как парус.

Минут пять все они катились кубарем через заросли бамбука, пока не остановились у ствола баньяна, который, по счастью, оказался на пути смерча и выдержал страшный напор.

Когда шквал миновал и установилось короткое спокойствие, они поднялись, помятые, изрядно потрепанные, но без серьезных повреждений.

Первый слон исчез вместе со своим погонщиком, который бросился вслед за ним; а второй слон все еще лежал посреди лагеря, но в какой-то неестественной позе, спрятав голову между ног.

– А Сурама! – воскликнул вдруг Янес, когда они уже собирались вернуться в лагерь. – Где она?

– Она, наверное, осталась около слона, – ответил Сандокан. – Я не видел, чтобы она выходила из палатки.

– Скорее, господа, – сказал лейтенант, – чтобы вихрь не захватил нас здесь. Позади слона мы будем лучше защищены

– А как же второй?

– Не беспокойся о нем, Янес, – сказал Тремаль-Найк, -когда ураган пройдет, он вернется со своим погонщиком.

– Как и наши люди, надеюсь, – добавил Сандокан. – Где они укроются? Я их не вижу больше.

– Поторопимся, господа, – сказал лейтенант.

Они уже собирались бежать, когда сквозь свист ветра и раскаты грома услышали крик:

– На помощь, господин!

Янес подпрыгнул.

– Сурама!

– Кто ей угрожает? – закричал Тремаль-Найк. – Где Дарма? Пунти!.. Пунти!

Ни собака, ни тигрица не отзывались. Может быть, их тоже унес вихрь, и они нашли другое убежище?

– Вперед! – закричал Сандокан.

Все бросились в лагерь, поскольку крик Сурамы слышался именно оттуда.

Нельзя было толком различить, что делалось в лагере. Было темно, как ночью, ибо огромная толща облаков полностью поглощала солнечный свет. К тому же вырванные вихрем растения носились в воздухе, крутясь и сталкиваясь, подхваченные порывами ветра, которые налетали беспрерывно.

Только огромная слоновья глыба чернела сквозь мрак у разрушенной стены старой деревни.

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая