Два тигра - Сальгари Эмилио - Страница 12

• Предыдущая
• 12/54
• Следующая

– Она пришла в себя и совсем не грустит, что осталась жива. Ее отвели сейчас в пагоду.

– А ну-ка, посвети, Самбильонг, – сказал Тремаль-Найк, одним движением разрывая одежду на груди пленника.

На смуглой худой груди индийца была ясно видна голубая татуировка, изображающая змею с головой женщины, окруженную некими таинственными знаками.

– Вот она, эмблема душителей, – сказал Тремаль-Найк. – Все, принадлежащие к этой секте убийц, имеют ее.

– Ну и что, – закричал манти, – даже если я и туг, вам какое дело? Я никого не убил.

– Встань и иди за нами! – приказал Сандокан.

Старик не заставил повторять дважды. Он выглядел довольно напуганным, хотя и бросал яростные взгляды на окружавших ею людей.

Его отвели к сооружению, на котором догорал труп и где уже собрались матросы, прекратившие преследовать других участников обряда.

– Сурама, – сказал Янес молодой баядере, которая вышли из пагоды, – ты знаешь этого человека?

– Да, – ответила девушка. – Это манти тугов Сына священных вод Ганга.

– Мерзкая тварь! – закричал старик, бросая на баядеру ненавидящий взгляд. – Ты предала нашу секту.

– Я никогда не была поклонницей богини смерти и резни, – отвечала Сурама.

– А теперь, любезный, – проговорил Тремаль-Найк, – когда установлено окончательно, кто ты, ты скажешь мне, где сейчас туги, которые раньше обитали в подземельях Раймангала.

Манти молча смотрел на бенгальца несколько мгновений, потом сказал:

– Если ты надеешься узнать от меня, где твоя дочь, ты ошибаешься. Можешь убить меня, но этого я не скажу.

– Это твое последнее слово?

– Да.

– Хорошо; сейчас мы это проверим.

Он обернулся к Сандокану и обменялся с ним вполголоса несколькими словами.

– Ты думаешь? – спросил Тигр Малайзии с жестом сомнения.

– Ты увидишь, он долго не продержится.

– Ну что ж, делать нечего.

Услышав их разговор, манти побледнел, и лоб его покрылся холодным потом.

– Что ты хочешь со мной сделать? – спросил он сдавленным голосом.

– Сейчас узнаешь.

Сандокан подал знак, и малаец Самбильонг, который уже знал, что делать, направился к большому тамариндовому дереву, возвышавшемуся в тридцати шагах в ограде старинной разрушенной пагоды. В руке он держал длинную веревку с петлей на конце. Он перебросил ее через толстую ветвь над своей головой и спустил петлю до земли.

Тем временем несколько матросов крепко связали манти руки за спиной и провели под мышками две тонкие прочные веревки.

Старик не оказывал никакого сопротивления, однако лицо его выражало сильный страх. Крупные капли пота текли с морщинистого лба, сильная дрожь сотрясала худое тело. Должно быть, он догадался, какая жестокая пытка его ожидает.

– Так ты будешь говорить? – спросил, приближаясь к нему, Тремаль-Найк.

Старик бросил на него яростный взгляд и выдавил: «Нет… «

– Подумай, ведь ты все равно нам расскажешь все, что мы пожелаем узнать. Не лучше ли сразу сделать это?

– Я скорее умру.

– Тогда мы велим тебя подвесить.

– Кое-кто отомстит за мою смерть.

– Мстители твои далеко. Им никак не успеть.

– Когда-нибудь Суйод-хан доберется до вас. Тогда вы все испытаете на своей шее крепкие объятия аркана.

– Не смеши, старик. Мы не боимся вашей Кали и ваших арканов. Так ты не скажешь, где находится Суйод-хан и где спрятана моя дочь?

– Спроси об этом у воды Ганга, – усмехнулся манти.

– Ну что ж, тогда начинайте.

Четверо малайцев поволокли старика к дереву. Самбильонг захлестнул ему петлю вокруг тела и крикнул своим:

– Давайте!

Малайцы схватились за другой конец каната и приподняли манти на пару метров.

Несчастный испустил вопль ужаса. Петля под тяжестью тела так сжала его, что веревка врезалась в мясо.

Все, включая Янеса и Сандокана, собрались вокруг дерева и смотрели на пытку молча. Португалец достал свою неизменную сигарету и неторопливо ее раскурил.

– Подтолкните его, – холодно приказал матросам Тремаль-Найк. – Дайте ему покачаться. Пусть он погромче споет.

Пираты встали рядом с висящим колдуном и сильно толкнули его сначала в одну, а затем в другую сторону. Манти сжал зубы, чтобы не закричать, но видно было, чего ему это стоит. Глаза вылезали у него из орбит, он страшно задыхался, поскольку в сдавленные легкие воздух не проходил.

От нового толчка узел проник еще глубже в тело, и старик не мог сдержать воплей боли.

– Хватит! – крикнул он хрипло. – Хватит… негодяи.

– Будешь говорить? – спросил Тремаль-Найк, подходя к нему.

– Да… да… я скажу все, что… вы хотите… знать… но вели снять… петлю… Я задыхаюсь…

– Если ты передумаешь, мне придется снова начать пытку.

Он велел остановить раскачивание, потом снова спросил:

– Где Суйод-хан? Пока ты не скажешь, я не сниму с тебя петлю.

Манти мучительно колебался, но это продолжалось недолго. Он уже чувствовал, что не сможет сопротивляться страшному мучению, изобретенному дьявольской фантазией его соотечественников.

– Я скажу тебе, – простонал он с гримасой страдания.

– Говори быстро.

– В Раймангале.

– В древних подземельях?

– Да… да… хватит… убей меня…

– Еще один ответ, – продолжал неумолимый бенгалец. -Где они спрятали мою дочь?

– Она тоже… Дева… в Раймангале.

– Поклянись мне в этом твоей богиней.

– Клянусь в этом… Кали… довольно… не могу… больше.

– Опустите его! – приказал Тремаль-Найк.

– Он не выдержал этой пытки, – сказал Янес, бросая сигарету. – Дьяволы-индийцы могут дать сто очков старой испанской инквизиции.

Манти тут же опустили и освободили от веревок. Лицо его налилось кровью, он тяжело дышал. Вокруг живота у него остался синий рубец, кровоточивший в нескольких местах. Малайцам пришлось усадить его – несчастный не держался на ногах.

Тремаль-Найк подождал несколько минут, пока тот отдышался, потом сказал:

– Предупреждаю, что ты останешься в наших руках, пока мы не убедимся, что ты нас не обманываешь. Если ты сказал правду, мы освободим тебя и даже щедро наградим за твои признания, но если ты солгал, ты умрешь в страшных мучениях.

Лицо сидящего манти оставалось безучастным. Но в глазах сверкнула молния ненависти.

– Где вход в подземелье? По-прежнему у баньяна? – спросил Тремаль-Найк.

– Этого я не могу сказать, так как не был в Раймангале с тех пор как мы были разогнаны, – ответил манти. – Но думаю, что вход уже не там.

– Ты говоришь правду?

– Может быть, снова поклясться Кали?

– Если ты не возвращался в Раймангал, откуда ты знаешь, что моя дочь там?

– Мне сказали.

– Почему ее забрали у меня?

– Чтобы сделать из этой девочки Деву пагоды. Ты похитил у нас первую; Суйод-хан забрал у тебя дочь, так как в ее жилах кровь Ады Корихант.

– Сколько человек в Раймангале?

– Не очень много, – ответил манти.

– Еще одно слово, – прервал Сандокан. – У тугов есть корабли?

Старик бросил на него быстрый взгляд, стараясь угадать, чем вызван вопрос, потом сказал:

– Когда я был в Раймангале, там были только лодки. Но потом Суйод-хан мог купить корабль.

– Этот человек никогда не признается во всем, – сказал Янес Сандокану. – Впрочем, мы уже знаем достаточно и можем уходить, пока туги не вернулись с подкреплением.

– А вдова, что делать с ней?

– Я отправлю ее в свой дом, – сказал Тремаль-Найк. – Ей там будет лучше, чем у тугов.

– Тогда отправляемся, – сказал Янес. – Слоны уже прибыли в Кхари?

– Еще вчера, я уверен в этом.

– Как они, хороши?

– Прекрасные животные, приученные к охоте на тигров. Обошлись они дорого, но стоят этих затрат.

– Тогда едем охотиться в Сундарбан, – заключил Янес. – Посмотрим, стоят ли бенгальские тигры малайских.

Два матроса подняли манти на ноги, и отряд по знаку Сандокана покинул площадку, где на затухающих углях уже дотлевали кости покойного туга.

• Предыдущая
• 12/54
• Следующая