Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже" - Страница 61

• Предыдущая
• 61/127
• Следующая

бессонница. Но мало ли...

— Раз у него там ночь — положено спать. Ничего отвечать

не буду, даже если напишет.

Занимательный факт — Хайнц переписывается с принцем Илле — Александра почти не удивил. Проскользнул мимо сознания. Он тщетно пытался подобрать подходящие слова,

и искал их до тех пор, пока Арек, вернувшись с балкона, не сообщил:

— Все, уехали. Я дал им денег на билеты. Сейчас только у перекупщиков брать, а это втрое дороже.

— Я... — беспомощно пробормотал Саша. — Лагерь. Понимаешь, охранник... он пьяный был, очень сильно.

— Понимаю. Не надо подробностей. Что за день такой?..

Сначала меня прошлое накрыло, теперь тебя... Все, переключись!

Как ты мне говорил: не вспоминай. Не думай.

Объятье помогло вернуть самообладание. Странно: липкая мерзость, связанная с кеннорийцами, исчезает, если уткнуться лбом в плечо кеннорийца. Но не абы какого —

одного-единственного, умеющего прогонять страхи прошлого

прикосновением. Без слов. И слава богу, что без слов — разговоров и утешений Александр сейчас бы не вынес и сорвался. А молчание и прохладная ладонь на шее — самое то. И с каждой секундой жизнь становится проще и легче.

— Что за день такой? — повторил Арек и осторожно погладил его по затылку.

«День аховый, да... Не один в обморок валится, так другой норовит впасть в истерику. Этакий филиал пансиона благородных девиц».

— Все в порядке... — отлепляясь от плеча, сообщил он. — Ты опять не выпил кофе. Сделать горячий?

— Пойдем, поедим. Отвлечемся. Я сделал глоток кофе и сообразил, что есть хочу. Но побоялся признаться. Хайнц бы тогда еще час тут толокся.

— Пойдем.

— А Хайнц что-нибудь говорил про еду?

— Да. На ужин отбивные, картошка и овощное рагу.

— Не хочу, — подумав, ответил наместник.

Это заявление встряхнуло Сашу лучше любых утешений и оплеух.

— А что ты хочешь?

— Не знаю. Знаю! Яичницу. Я умею, я пожарю.

— Лучше я!

Поспешность протеста подкреплялась инструкциями Хайн ца и словами наместника о покойном муже: «Он все время руга лся и запрещал мне нажимать на что-нибудь, кроме «авто-разогрева». Кто-то один мог и ошибаться, но двое...

— Я умею!

— Я тебе верю. Но, если позволишь, приготовлю. Поухаживаю.

— Ладно, — подозрительно легко сдался Арек. — Поухаживай.

Подходящая сковородка нашлась быстро, и Александр ре шил

позволить себе перекур, во время которого собирался уточнить

важные детали будущей трапезы.

— С чем ты хочешь яичницу? С колбасой, с сыром? С овощами?

— И с колбасой, и с сыром.

— А помидоры положить? Я в холодильнике помидоры видел.

— Клади.

Докурив, Саша определился с прочими компонентами: по-

лучил кивки для лука и болгарского перца, которые попались

под руку, и приступил к изготовлению ужина. Готовка требовала

времени, но не могла отвлечь от дурных мыслей. А главная

мысль — подленько копошащаяся, настораживающая и пугаю-

щая — напоминала: наместник не сказал ни да, ни нет. Условие

выслушал, от истерики удержал, но...

— Давай поговорим о твоем дополнении. О распределении ролей.

Сердце екнуло. Молчание — плохо. Но разговор... черт побери, почему разговор еще хуже?

— Я понимаю, что... м-м-м... случившееся отвращает тебя от некоторых экспериментов в постели. Но мне бы хотелось расширить рамки. Позволь показать тебе другую сторону. Ласку, нежность... это может быть приятно. Уверяю тебя, мой муж никогда не жаловался и получал массу удовольствия.

— У нас разная физиология!

— Не настолько, — усмехнулся Арек. — Я почитал медицинские справочники и статьи в научно-популярных журналах.

Да что статьи? Люкса тебе живой пример. Счастливый и довольный. Дай мне возможность попробовать. Я не стану делать ничего неприятного. Остановлюсь, если ты скажешь

решительное «нет».

— То есть, ты меня соблазнить хочешь?

— Да.

По правде говоря, исполнять роль обольщаемой девицы Са-

ше не хотелось.

— Никакого насилия, — повторил наместник. — Ты в любой

момент сможешь меня остановить. Десять встреч — ты же не на

всю оставшуюся жизнь подписываешься. Тебе нравится, когда я

ласкаю тебя языком?

— Да, — врать было глупо.

— Мы просто увеличим поле деятельности. Пойми, я не в

силах бесконечно прикусывать язык и убирать руки за спину,

чтоб случайно не коснуться твоей задницы.

«Десять встреч. Вряд ли он успеет далеко зайти. Вряд ли мне будет приятно. Но ради его минета кое-что я перетерплю.

Если начнет притираться всерьез — откажусь. Хотел бы изнасиловать — изнасиловал бы еще при первой встрече... но, похоже, такие игры ему не по вкусу».

Произнести согласие вслух Александр не сумел и отделался неопределенным кивком. Арек улыбнулся. Торжество и предвкушение прочитались в улыбке слишком явно, и Саша едва

удержался от выкрика: «Нет, я передумал!». Вместо этого он помешал слегка подгоревший лук и поинтересовался:

— А ты не собираешься... ну... расспрашивать меня о Максе?

— А смысл? Раз тебя приняли на работу в казино, значит, официально ты чист. Если когда-нибудь надумаешь поделиться подробностями своей жизни — я выслушаю. Хочешь что-то сказать прямо сейчас — говори. Впрочем, один вопрос у меня все-таки есть. Твои прошлые сложности и денежные затруднения... заверь меня, что это никак не связано с наркотиками. Особенно с торговлей.

— С чего ты?.. Нет! Никоим образом! Честно говорю!

— Вот и замечательно.

«Боже, как он обо мне скверно думал... хотя... по отсутствию объяснений вполне себе жизнеспособная версия. Профес сионал, скотина такая... Наворотил предположений».

— И затруднений у меня не было. То есть были, но на бытовом уровне. Но тот конверт... Я тебе признателен. Мне удалось выкарабкаться на пристойный уровень благодаря твоим

деньгам. Иначе бы этот процесс растянулся на долгие годы. А мне уже не восемнадцать, каждое лето-зима на счету.

— Мне тоже уже не восемнадцать, — вздохнул Арек. — А деньги... Для меня это мелочи. Если еще нужны, не стесняйся, скажи.

— Спасибо, сейчас все в норме.

Разозлиться именно на это предложение не получилось. Все

равно уже брал, увяз по уши... зачем невинность из себя строить?

Но недовольство поднялось волной и начало искать выход. И

выход-повод нашелся — немедленно, всплывая на поверхность,

как то самое непотопляемое вещество, и так же дурно попахивал.

Потому что прямой разговор на эту тему грозил скандалом и

разрывом еще не наладившихся «десятинощных» отношений.

«Массажист».

Гибкое, блестящее от масла тело. Явное удовольствие от каждого движения, стоны не боли — страсти, и стремление насадиться на член так, чтобы он достал до глотки через задницу... Тварь похотливая!

• Предыдущая
• 61/127
• Следующая