Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 27

• Предыдущая
• 27/100
• Следующая

— Потому что мы еще можем наблюдать эту картину, — Либби указал на светящийся экран.

— Действительно, — согласился Лазарус. — Но подожди, ведь мы не должны ничего видеть?

Либби улыбнулся.

— Я скажу, в чем дело. Со стороны Солнца мы можем видеть все благодаря коротким волнам, заметным даже для глаза. С противоположной же стороны — мы лишь улавливаем излучение радиочастиц, преобразуемое в свет.

— Ну, а последние?

— Не прикидывайтесь неучем, Лазарус. Я уверен, что вы и сами сможете понять принцип наложения дополнительных векторов.

— Нет уж, разбирайся в нем сам, — заявил Лазарус, — а я буду сидеть здесь и с удовольствием наблюдать за его действием. Правда, Слейтон?

— Конечно.

Либби вежливо улыбнулся.

— И, пожалуй, хватит уже тратить горючее основных двигателей. — Он дал предупредительный звонок, затем отключил привод. — Вот теперь можно вернуться к нормальным условиям полета.

Энди начал было отсоединять свое устройство, но Лазарус поспешно остановил его.

— Не спеши, Энди! Мы еще даже не вышли за пределы орбиты Меркурия. Зачем же жать на тормоза?

— Но ведь от этого мы и не остановимся. Скорость уже приличная, и мы будем поддерживать ее.

Лазарус недоверчиво покачал головой:

— При других обстоятельствах я бы с тобой согласился, Энди. Ясно, что здесь действует первый закон движения. Но, учитывая, что наша скорость искусственна, я не совсем уверен в твоей правоте. Ведь мы эту энергию получили даром. Похоже, ты предлагаешь нам расслабиться и лететь лишь по инерции. Но как только первоначальный импульс будет исчерпан, не вернется ли космолет с такой же скоростью назад?

— Не думаю, — ответил Либби. — Скорость, с которой мы идем, нельзя назвать псевдоскоростью. Она настолько реальна, насколько реально существуем мы с тобой. Вы пробуете применить простую человеческую логику там, где она неприменима. Вы ведь не думаете, что мы в один момент вернемся туда, откуда начинали свое движение, то есть, к области низкого гравитационного потенциала?

— Туда, где ты включил свое устройство? Нет, ведь мы прошли довольно большое расстояние.

— И мы будем продолжать двигаться. Потому что наша вновь приобретаемая гравитационная энергия, которая выше солнечной, уже превратилась в кинетическую, придавшую нам скорость.

Однако после всех объяснений Лазарус все равно выглядел озадаченным, так как ответы Либби, очевидно, удовлетворили его не полностью.

— Я надеюсь, Энди, ты понимаешь, о чем я говорю. Неважно, как я это формулирую, но ведь мы откуда-то взяли огромную энергию. Теперь вопрос: откуда? Когда я ходил в школу, меня учили уважать национальный флаг, быть порядочным гражданином и верить в действие закона сохранения энергии. А ты, похоже, нарушаешь его, а?

— Об этом можете не беспокоиться, — возразил Либби. — Так называемый закон сохранения энергии был одной из рабочих гипотез, недоказанной и недоказуемой, которая использовалась лишь для описания общих явлений. Этот закон применим только к устаревшей концепции мироздания, основанной на динамике, и к системе, которую можно представить в виде статичного переплетения различных взаимосвязей. Такое «нарушение закона» не более необычно, чем прерывность какой-то функции. Из этого я и исходил. Я обнаружил дискретность математической модели взаимоотношений массы и энергии, называемой инерцией, и использовал ее. Оказалось, что эта математическая модель адекватно отражает реальное положение вещей. Вот в этом и была единственная случайность — никогда нельзя сказать, соответствует ли истине та или иная модель, пока не попробуешь применить ее.

— Да, конечно, невозможно узнать вкус вина, не попробовав его. Но, Энди, я все еще не понимаю, чем это ускорение было вызвано?! — Он обернулся к Форду. — А вы, Слейтон?

Форд покачал головой: «И я тоже хотел бы это знать. Но сомневаюсь, смогу ли понять хоть что-нибудь».

— Ты видишь, Энди, мы оба не понимаем. Что ты на это скажешь?

Теперь смутился Либби: «Но видите ли, причинно-следственные связи не имеют ничего общего с действительностью. Надо просто принять этот факт таким, каким он есть. Причинность — лишь старомодный постулат донаучной философии».

— Похоже, — протянул Лазарус, — я старомоден.

Ничего не ответив, Либби отключил свой аппарат.

Размеры Черного диска продолжали уменьшаться. Когда он составил шестую часть своего наибольшего диаметра, то внезапно превратился из черного в ослепительно белый. На этом расстоянии от Солнца нагрузка на рецепторы корабля нормализовалась.

Лазарус продолжал в уме вычислять кинетическую энергию корабля — одна вторая, умноженная на квадрат скорости света, минус масса гигантского «Нового рубежа». Полученный ответ так и не удовлетворил его, поэтому он вскоре бросил это занятие и сосредоточился на управлении космолетом.

— Вначале давайте о деле, — перебил Барстоу. — Меня тоже очень волнуют научные аспекты нашего полета, но у нас миллион проблем. Сейчас мы должны составить ежедневный график, так что пока отложим математику с физикой и поговорим об организации полета.

Он обращался не к Опекунам, а к ассистентам, которых выбрал сам для осуществления всего комплекса мероприятий, связанных с дерзким побегом. Это были Ральф Шульц, Ева Барстоу, Мэри Сперлинг, Джастин Фут и еще десять других долгожителей.

Лазарус и Либби тоже были приглашены на собрание. Только один Форд остался в диспетчерской на хозяйстве: он получил указания не допускать никаких визитеров и особенно внимательно следить за тем, чтобы никто не подходил к контрольной панели. Конечно, это была не ахти какая работа, но Лазарус посчитал, что она необходима Слейтону в чисто психологическом плане. Он заметил, что Форд испытывает психологический дискомфорт, и ему это не очень понравилось. Казалось, Форд полностью ушел в себя. Конечно, он отвечал на вопросы, когда у него что-либо спрашивали, но не более того. Такое состояние бывшего Администратора не могло не беспокоить Лазаруса.

— Нам нужен исполнительный человек, — продолжал Барстоу, — который на этот период был бы наделен очень широкими полномочиями, чтобы отдавать приказы и следить за их выполнением. Ему придется принимать решения, проводить организационные мероприятия, распределять обязанности и следить за функционированием экономической системы корабля. Это очень ответственный пост, и я хочу, чтобы на него был избран человек демократическим путем. Но это будет позже. А сейчас нам уже необходим руководитель: слишком расточительно мы относимся к продовольственным запасам, да и посмотрели бы вы, на что стали похожи некоторые отсеки нашего корабля.

— Заккур…

— Да, Ева?

— Мне кажется, что выборы нужно поручить опекунам. У нас нет никаких полномочий — мы всего лишь сформировали группу для действий в чрезвычайной ситуации, которая уже перестала быть чрезвычайной.

— Гм… — прокашлялся Джастин Фут. — Я придерживаюсь несколько иного мнения, чем сестра. Опекуны многого не знают, и их нужно будет вводить в курс дела, а для этого у нас нет времени. Более того, я сам как один из опекунов заявляю, что этот институт уже не имеет никакой власти, поскольку более не существует юридически.

— А как ты это себе представляешь, Джастин? — поинтересовался Лазарус.

— А вот как: опекуны когда-то выполняли роль хранителей Фонда, который существовал отдельно, хотя и был связан с финансовыми учреждениями недолговечных. Согласитесь, что опекунов даже нельзя было считать правительством. Их единственная обязанность состояла в том, чтобы поддерживать связи между Кланами и обществом. Поскольку связи Кланов с земными жителями теперь прерваны, институт опекунства прекращает свое существование и становится историей. Нас же на этом корабле еще нельзя назвать обществом — мы представляем собой лишь бесформенную массу. А собравшиеся здесь уважаемые коллеги обладают не меньшими полномочиями для выдвижения кандидатур, чем кто-либо из опекунов.

• Предыдущая
• 27/100
• Следующая