Выпуск II. Том 5 - Кристи Агата - Страница 16

• Предыдущая
• 16/81
• Следующая

— Доброе утро, миссис Филип. Я, собственно, иду наверх. Тут возникло какое-то недоразумение с завещанием. Ваш муж написал мне, полагая, что завещание находится у меня. Со слов же покойного мистера Леонидиса я заключил: оно хранилось в его сейфе. Вы ничего об этом не знаете?

— О, завещание нашего дорогуши? — Магда широко раскрыла удивленные глаза. — Конечно, не знаю! Надеюсь, вы не считаете, что эта ужасная женщина наверху уничтожила документ?

— Ну-ну, миссис Филип, — поверенный укоризненно погрозил ей пальцем. — Не будем строить диких предположений. Вопрос просто в том, где ваш тесть хранил свое завещание.

— Но он отсылал документ вам… Это точно!.. После того как подписал его. Он сам говорил нам об этом.

— Как я понял, полиция уже ознакомилась с бумагами покойного мистера Леонидиса, — сказал мистер Гэйтскилл. — Я хотел бы перекинуться парой слов с инспектором Тавернером.

И поверенный вышел из гостиной.

— Дорогая моя! — воскликнула Магда. — Она наверняка уничтожила завещание! Я уверена в этом.

— Чепуха, мама. Бренда не стала бы совершать такой идиотский поступок.

— Это вовсе не идиотский поступок. Если завещание не найдется, она получит все.

— Ш-ш-ш… Гэйтскилл возвращается.

В гостиной снова появился Гэйтскилл в сопровождении инспектора Тавернера и Филипа.

— Со слов мистера Леонидиса я понял, — говорил Гэйтскилл, — что он положил завещание в свой сейф в банке.

Тавернер покачал головой.

— Я связывался с банком. У них нет никаких документов, принадлежащих мистеру Леонидису, за исключением нескольких ценных бумаг.

— Может быть, Роджер… Или тетя Эдит… София, позови их сюда, пожалуйста.

Но призванный на семейный совет Роджер Леонидис ничем не смог помочь.

— Просто бред какой-то! — заявил он. — Папа подписал завещание и совершенно определенно сказал, что собирается отправить его мистеру Гэйтскиллу на следующий же день.

— Если память не изменяет мне, — начал мистер Гэйтскилл, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза, — двадцать четвертого ноября прошлого года я составил проект завещания согласно инструкциям мистера Леонидиса. Он его одобрил и вернул мне, после чего я переслал ему уже оформленное завещание на подпись. Примерно через неделю я осмелился напомнить мистеру Леонидису, что до сих пор не получил должным образом подписанного и заверенного завещания, и поинтересовался, не желает ли он внести в него какие-либо изменения. Мистер Леонидис ответил, что завещанием полностью удовлетворен, и добавил, что уже отослал подписанный и заверенный документ в свой банк.

— Совершенно верно, — горячо подтвердил Роджер. — Это было где-то в конце прошлого ноября, помнишь, Филип? Папа собрал всех нас как-то вечером и зачитал завещание.

Тавернер повернулся к Филипу Леонидису.

— Это совпадает с вашими воспоминаниями, мистер Леонидис?

— Да, — ответил Филип.

— Все это происходило в довольно торжественной обстановке. — Магда вздохнула с довольным видом. — Я всегда считала: связанные с завещаниями мероприятия очень драматичны.

— Мисс София?

— Да, — сказала София. — Я помню все точно.

— А каковы условия завещания? — спросил Тавернер.

Мистер Гэйтскилл собрался было ответить со свойственной ему обстоятельностью, но Роджер Леонидис опередил его:

— Условия завещания предельно просты. Поскольку Электра и Джойс умерли, их доля возвратилась к отцу. Сын Джойс, Уильям, погиб на войне в Бирме, и его деньги тоже вернулись к отцу. Филип с детьми и я — последние оставшиеся в живых Леонидисы. Папа оставил пятьдесят тысяч тете Эдит и сто тысяч плюс этот дом — Бренде. Все остальное делится на три равные части: одна — мне, другая — Филипу, а третья распределяется между тремя внуками поровну. Кажется, я все верно изложил, мистер Гэйтскилл?

— Да. В общих чертах это и есть условия завещания, которое я оставлял для мистера Леонидиса, — подтвердил мистер Гэйтскилл, несколько недовольный тем, что ему не дали говорить самому.

— Отец зачитал нам документ, — продолжал Роджер, — и спросил, есть ли у нас какие-нибудь замечания и возражения. Конечно, ни у кого никаких замечаний и возражений не было.

— У Бренды было замечание, — подала голос мисс де Хэвилэнд.

— Да! — с жаром подтвердила Магда. — Она говорила, что не может слышать, как ее милый Аристид говорит о смерти. Мол, у нее мурашки бегают от таких разговоров. И мол, после его смерти ей не нужны будут эти противные деньги.

— Традиционное для людей ее класса поведение, — сказала мисс де Хэвилэнд.

Это было жестокое и язвительное замечание. Внезапно я осознал, насколько сильно Эдит де Хэвилэнд не любит Бренду.

— Очень ясные и разумные условия, — сказал мистер Гэйтскилл.

— И что же случилось после того, как завещание было зачитано?

— После того как завещание было зачитано, папа подписал его, — сказал Роджер.

Тавернер подался вперед.

— Как и когда именно он подписал его?

Роджер оглянулся и призывно посмотрел на жену. Заговорила Клеменси. Все члены семьи, похоже, были довольны, что слово взяла именно она.

— Вы хотите знать, как все происходило, в мельчайших подробностях?

— Да, пожалуйста, миссис Леонидис.

— Мой свекор положил завещание на стол и попросил одного из нас — кажется, Роджера — позвонить в колокольчик. Роджер позвонил. Когда на звонок пришел Джонсон, свекор велел ему пригласить в гостиную Джанет Волмер, горничную. Когда Джонсон и Джанет вернулись, мистер Леонидис подписал документ и приказал слугам тоже поставить свои подписи.

— Все правильно, — вставил мистер Гэйтскилл. — Завещание должно быть подписано завещателем в присутствии двух свидетелей, которые после этого должны поставить на документе и свои подписи.

— И затем? — спросил Тавернер.

— Мой свекор поблагодарил слуг, и те покинули гостиную. Мистер Леонидис взял завещание, положил его в длинный конверт и сказал, что наутро отправит его мистеру Гэйтскиллу.

— Вы все подтверждаете точность этого рассказа? — инспектор Тавернер обвел взглядом присутствующих.

Все согласно закивали головами.

— Значит, завещание лежало на столе. Как далеко вы находились от стола?

— Довольно далеко. В пяти-шести ярдах.

— Зачитывая завещание, мистер Леонидис сидел за столом?

— Да.

— Он вставал или выходил из-за стола перед тем, как подписать документ?

— Нет.

— Могли ли слуги прочитать текст завещания, когда подписывали его?

— Нет, — ответила Клеменси. — Свекор прикрыл текст листом бумаги.

— Как и подобает в таких случаях, — вставил Филип. — Содержание завещания слуг совершенно не касается.

— Понятно, — сказал Тавернер. — То есть… ничего не понятно.

Резким движением он извлек из кармана длинный конверт и протянул его поверенному.

— Взгляните, — предложил он. — И объясните, пожалуйста, что это такое.

Мистер Гэйтскилл вынул из конверта сложенный лист бумаги, развернул его и пробормотал с ошеломленным видом:

— Нечто совершенно неожиданное… Ничего не понимаю… Где вы нашли это, инспектор?

— В сейфе, среди бумаг мистера Леонидиса.

— Но что это? — спросил Роджер. — О чем вы?

— Это то самое завещание, которое я подготовил для вашего отца, Роджер… Но непонятно… После всего, что вы рассказали… Документ не подписан!

— Как? А-а, это, наверное, черновик.

— Нет, — сказал поверенный. — Черновик мистер Леонидис мне вернул, после чего я переписал завещание начисто — вот это самое завещание, — мистер Гэйтскилл постучал по документу пальцем, — и послал его вашему отцу на подпись. Согласно вашим показаниям, мистер Леонидис и двое свидетелей подписали завещание в вашем присутствии… И тем не менее документ не подписан.

— Но это невозможно! — воскликнул Филип Леонидис, наконец-то демонстрируя слабые признаки каких-то эмоций.

— Как у вашего отца было со зрением?

— Он страдал глаукомой и для чтения пользовался сильными очками.

• Предыдущая
• 16/81
• Следующая