Неоспоримая любовь (ЛП) - Шиэн Мэдэлин - Страница 5

• Предыдущая
• 5/49
• Следующая

Оставшиеся три забрались на спрессованные тюки сена.

— Спускайте сюда свои задницы, — сказал Дьюс, доставая из-за спины пистолет, — и принимайте свое ебаное наказание, как мужчины, которыми вы не являетесь. В противном случае у меня есть несколько пуль с вашими ебаными именами на них.

— Какого хрена мы сделали? — взвизгнул один них, прыщавый нескладный засранец.

— Спускайтесь. Блять. Вниз, — Дьюс указал пистолетом на место, где они сидели всего несколько минут назад.

Они спустились.

— Я слышал, вы болтали о Еве. Увижу, что вы смотрите на нее, увижу вас ближе, чем за сотню футов от нее, считайте, что вы все — покойники. Доступно?

Вытаращив глаза, они закивали.

— Я собираюсь найти ваших отцов после, чтобы рассказать, каких ублюдков они растят. И я ожидаю, что они выбьют все это дерьмо из вас, но для начала вы будете иметь дело со мной.

Он схватил третьего говнюка за его маслянистые волосы и ударил его головой о свое колено. Сохраняя спокойствие, он отшвырнул его в сторону.

Номер четыре нассал под себя в тот момент, когда Дьюс сделал шаг к нему. Смеясь, он двинулся к последнему. Тот, что назвал Еву страшной. Сжимая его шею, Дьюс засунул ствол пистолета в рот мальчишке.

— Точно знаю, что у тебя есть пара сестер. Еще знаю, что одна из них всего на год старше Евы. Может, найдем твою младшую сестренку и трахнем ее? Как думаешь, мне стоит позвать кого-нибудь из своих ребят, тоже трахнуть ее? Мы могли бы делать это одновременно. Выебать ее в рот, в ее киску, в ее задницу? Звучит неплохо?

Плача, парень мотал головой.

— Ты будешь уважать женщин, маленькое дерьмо. Это блять была женщина, что заботилась о тебе, когда ты был в ее теле, когда рожала тебя и блять любила тебя, и это будет женщина, что согреет тебя ночью, допустит к своему телу, и это снова будет женщина, что позаботится о твоих ебаных детях. Прояви гребаное уважение, понимаешь? Прояви гребаное уважение к каждой из них, или я прикончу тебя.

Он ослабил хватку, и парень упал на колени, сдерживая рвотные спазмы.

— Маленькие уебки, — пробормотал Дьюс. Он уходил, убирая пистолет обратно за джинсы.

Мне было шестнадцать. Это было лето на Манхэттене. И это было первое воскресенье месяца.

Посередине, между баром «Мориссей» и Восточным продуктовым магазином, на крыше пятиэтажного здания, построенного из портлэндского песчаника и принадлежавшего клубу Демонов, в самом разгаре было ежемесячное «семейное» барбекю клуба. Подруги и жены, дети, кузены, друзья семей и бизнес-партнеры, все они болтали и смеялись, пили и танцевали, а хотдоги и бургеры переворачивались на гриле также быстро, как опустошались кеги пива.

Во главе общего стола сидели я и Фрэнки, прислонившись друг к другу, разделяя пару наушников. Мой плеер был зажат между нами, наши головы соприкасались, пока мы кайфовали под Лед Зеппелин. Моя рука повисла на широких плечах Фрэнки, его рука скользила вверх-вниз по моему бедру, и его пальцы отбивали ритм песни.

— Держим ухо востро, братья, Всадники здесь!

Я повернула голову направо.

— Прячьте своих женщин! — последовал еще один крик, на этот раз сопровождаемый громким хохотом и женским хихиканьем.

Я смотрела, как большая группа мужчин, одетых в кожу, присоединялась к толпе на крыше. На их спинах были нашивки с символикой клуба Всадников Ада.

В точности такая же была на моем медальоне.

Мое сердце забилось сильней. Был ли Дьюс среди них? Я просматривала толпу, но Всадники уже растворились в море людей.

Фрэнки сжал мое бедро, привлекая внимание. Я вытащила наушник и встретилась с ним взглядом.

— Хочешь, принесу выпивки на потом? Может сигарет?

Барбекю Демонов были известны тем, как безумно они заканчивались. Чаще всего последние из оставшихся байкеров вырубались до полуночи. В это время их потомство начинало свою вечеринку, довольствуясь остатками выпивки и дури.

— Ага, — я улыбнулась ему.

Фрэнки поднялся, пробежался пальцами по моим длинным темным волосам и притянул мою голову к своему твердому животу.

— Скоро вернусь, — прошептал он. — И Ева?

Я посмотрела наверх.

— Никуда блять не уходи, пока я не приду.

Закатив глаза, я воткнула наушники и продолжила качать головой, отстукивая ритм ногами, слишком громко распевая и счастливо игнорируя открытые рты, появлявшиеся в ответ на мое пение.

Средняя школа была непростым временем для меня, но я оставалась собой вместе со всеми своими странностями. Я приняла себя и была в согласии вместе со всеми своими сдвигами. Я была тем, кем была, и меня не заботило, что на этот счет может прийти в головы окружающих. Старшие классы, в итоге, были удачными для меня. Я была очаровательной, я была популярной, и у меня была прорва друзей. Я полагала, что большинство моих подружек терлись рядом только из-за Фрэнки, пытаясь захомутать его. Фрэнки был хорош собой, крупный, с аккуратными мелкими чертами лица. Он был чистокровного итальянского происхождения со своими карими глазами цвета темного шоколада и густыми растрепанными волосами, которые он не обрезал.

Девчонки стекались к нему, и он коллекционировал их, никогда не повторяясь с одной и той же. Так что, не считая необходимости слушать, как все девчонки в школе ноют и чахнут по Фрэнки, жизнь была хороша. Все было весело и незамысловато, и я была счастлива.

Мой взгляд блуждал по напольному покрытию, на меня упала тень, и пара кожаных ботинок вошла в поле моего зрения. Я разглядывала их. Черная зернистая кожа, прорезиненная подошва. Ближе к лодыжкам обнаружились металлические пряжки, их контуры были резкими, четкими. Сексуально.

Я посмотрела наверх.

— Вижу, все еще носишь чаксы и поешь, не попадая в ноты.

Да. Резкие и сексуальные. В точности, как мужчина, носящий их.

Дьюс улыбался, показывая ямочки, и все было идеально в нем — его ледяные синие глаза, его светлые волосы, собранные в короткий хвост. Он был таким же крупным, каким я запомнила его, широкоплечим, прекрасно сложенным, и он возвышался надо мной, став, наверное, вполовину мощнее. В обтягивающей белой футболке, отделанных кожей, низко сидящих джинсах, он выглядел возбуждающе. Когда я улыбнулась ему в этот раз — это не был восторг маленькой девочки. Это было сексуальное влечение моих шестнадцати лет.

— Ева, мать ее, Фокс, — протянул он. — Ты выросла.

— Дьюс, — ответила я, озорно улыбаясь, — ты постарел.

Он засмеялся, закинув голову назад. Его смех — низкий, гулкий, как гроза — заставил мой желудок сжаться, и мои соски затвердели. Я была не единственной сраженной женщиной. Несколько дамочек на крыше открыто и заискивающе смотрели на него.

Пошарив под жилетом, Дьюс вытащил пачку сигарет. Он не отводил взгляда от меня, пока закуривал.

— Сколько тебе сейчас лет, дорогая? Восемнадцать, девятнадцать?

— Шестнадцать, — прошипел Фрэнки, появляясь рядом со мной, — шестнадцать гребаных лет.

Глаза Дьюса впились в Фрэнки, и я наблюдала, как постепенно в них появляется узнавание. Радости в этом узнавании не было.

— «Чокнутый нахрен Фрэнки», — сказал Дьюс, ухмыльнувшись. — Такой блять молодой собрат, и уже такая впечатляющая репутация.

Фрэнки уже заклеймили «Чокнутым Фрэнки» несколько лет назад… потому что он был чокнутым.

— Лучше отъебись от Евы, Всадник, — Фрэнки смотрел на Дьюса, сжав руки в кулаки.

Я подергала его за жилет.

— Остынь. Они с папой друзья.

Фрэнки перевел взгляд на меня.

— Нет, детка, не друзья. Они вместе в деле. А это охуенно большая разница. Ты не должна с ним общаться, он блять опасен. Если бы Проповедник мог, то давно отправил его в могилу.

Я изумленно уставилась на Фрэнки.

— Так, как оно есть, малыш, — пожал он плечами.

Совершенно не впечатлённый болтовней Фрэнки о его смерти Дьюс глубоко затянулся и выпустил длинную струю дыма прямо в лицо Фрэнки. Тот побагровел от ярости.

— Грохнул двоих парней Бэннона на прошлой неделе, да, Фрэнки? Слухи быстро разлетаются. Говорят, он охотится на тебя. Ты все время держишь Еву рядом, пораскинь, может теперь это опасно для нее?

• Предыдущая
• 5/49
• Следующая