Первая исповедница - Гудкайнд Терри - Страница 17

– Не люблю, когда мне мешают говорить перед Советом.

– Сейчас я поговорю с ними, Вивьен, – сказала Магда, одаривая ее беглой улыбкой, – а потом ты сможешь продолжить.

Вивьен перекинула из-за плеча на грудь длинные пряди волос.

– С чего ты взяла, будто имеешь право…

– Освободи место, – сказала Магда таким спокойным, тихим и жутким голосом, что Вивьен вздрогнула.

Однако она не выказала ни малейшего желания уйти; тогда Магда наклонилась еще ближе и сказала, понизив голос, чтобы никто их не услышал:

– Либо ты сейчас уйдешь, Вивьен, либо тебя отсюда вынесут. Думаю, ты знаешь, что я не просто пугаю.

Заглянув Магде в глаза, Вивьен повернулась, торопливо поклонилась Совету и поспешно ушла.

В зале установилась тишина.

– Какова причина этого вторжения? – багровея спросил член Совета Вестон. – Какая причина оказалось столь важной, что вы посмели ворваться сюда таким образом?

Магда вскинула руки.

– Вопрос жизни и смерти.

По залу за ее спиной пробежал шепот.

– Жизни и смерти? О чем вы? – спросил Вестон.

Магда обвела Совет взглядом, заглянув в глаза каждому, коль скоро один из них допустил ошибку, позволив ей поднять эту тему.

– Сноходцы проникли в Цитадель.

Зал зашумел, охваченный смятением; за спиной у Магды все заговорили одновременно. Кое-кто выкрикивал вопросы. Кто-то выражал недоверие. Некоторые изрыгали угрозы. Многие попросту онемели от страха.

Старейшина Кэдел, следящий за порядком в палате Совета, поднял сухую узловатую руку, призывая к тишине.

Когда толпа успокоилась, член Совета Вестон продолжил:

– Сноходцы? Здесь, в Цитадели? – Он прищурился. – Это абсурд.

Старейшина Кэдел сделал вид, что не услышал слов Вестона.

– Госпожа Сирус, – терпеливо сказал он, – прежде всего, у Совета сейчас заседание и…

– Превосходно, – сказала Магда ничуть не терпеливо. – Это значит, что мне не придется рассказывать вам об этом каждому в отдельности. Даже лучше, что вы собрались здесь и услышите это все сразу. Времени мало.

Член Совета Гаймер вскочил.

– Ваше положение не дает вам права выступать перед таким сообществом, не говоря уж о том, чтобы прерывать заседание! Как вы посмели прогнать того, кто говорил о важных проблемах и…

– О чем бы сейчас ни говорила Вивьен, это подождет. Повторяю – это вопрос жизни и смерти. Член Совета Вестон только что предложил мне высказаться. И я намерена это сделать. – Она выгнула бровь. – Или вы настаиваете на том, чтобы меня выволокли отсюда, не позволив рассказать о смертельной опасности, нависшей над нашими людьми, и о том, что может сделать Совет для их защиты?

Помощники переглянулись. Кое-кто из Совета неуверенно заерзал в креслах. Не все были готовы прилюдно заткнуть ей рот, не дав объяснить, что Совет может сделать для защиты людей. Это замешательство давало ей небольшой шанс.

Член Совета Хэмбрук откинулся на спинку кресла и сложил руки на объемистом животе.

– Сноходцы, говорите?

Гаймер поднялся со стула и обратил свой гнев на товарища.

– Хэмбрук, мы не будем отступать от повестки дня только ради того, чтобы это возмутительное вмешательство продолжилось!

Магда в три больших шага преодолела расстояние до стола, уперлась ладонями в полированное дерево и с яростью во взгляде наклонилась к члену Совета Гаймеру.

– Сядьте.

Захваченный врасплох холодным гневом в ее голосе и ошеломленный таким обращением, он плюхнулся в кресло.

Магда выпрямилась.

– Сноходцы проникли в Цитадель. Мы должны…

На сей раз ее перебил Вестон, сидевший от нее справа.

– Если забыть о дерзости вашего вторжения, с чего вы взяли, будто мы поверим такому заявлению?

Магда хлопнула ладонью по столу перед ним. От резкого хлопка весь Совет невольно вздрогнул. Она почувствовала, что ее лицо пылает от ярости.

– Посмотрите на меня! Вот что сделал со мной сноходец! Видите кровь, в которой я с головы до ног. Вот как будут выглядеть ваши соотечественники и близкие, прежде чем умрут в невообразимых муках. Вот что ждет всех нас!

– Я не намерен сидеть здесь и…

– Пусть говорит, – со спокойной властностью велел старейшина Кэдел.

Магда низко поклонилась старейшине в знак признательности, затем справилась с собой и продолжила:

– Сноходец проник в мое сознание без моего ведома. Не знаю, долго ли он там скрывался. Я со страхом гадаю, чего он наслушался, пока прятался в моей голове.

– А что он мог подслушать? – с подозрением поинтересовался Сэдлер.

– Сегодня я пришла сюда ради одной-единственной цели: рассказать о том, как помешать сноходцам хозяйничать в Цитадели и уничтожить нас всех. Узнав об этом способе и поняв, что я приду сюда просить Совет помочь применить его, сноходец взялся за дело. Он решил убить меня, чтобы я не смогла обратиться к вам. Он хотел, чтобы вы оставались в неведении, чтобы все мы были уязвимы.

Оглядывая всех членов Совета по очереди, краем глаза она заметила, что толпа пододвигается ближе, не желая пропустить ни слова из того, что она скажет. Магда выпрямилась и отступила к центру полукруга на возвышении. Ей хотелось быть уверенной, что все ее услышат.

– Хотя я понятия не имею, долго ли сноходец скрывался в моем рассудке, подглядывая и подслушивая, его присутствие стало невозможно скрыть, когда он попытался разорвать меня на части изнутри. – Она медленно покачала головой и повернулась спиной к членам Совета, чтобы взглянуть в испуганные глаза молчаливо взиравшей толпы. – Вы представить себе не можете эту боль.

Зрители смотрели в молчаливой тревоге.

Тишину нарушил Вестон:

– По-вашему, мы поверим…

– Нет, – ответила она, не взглянув на него, – я рассчитываю на то, что вы своими глазами увидите, как обошелся со мной сноходец, проскользнувший в мой разум, здесь, в Цитадели, где мы предположительно в безопасности. Безопасности нет.

Она подхватила и выставила перед собой подол своего платья.

– Упав на колени, умирая, захлебываясь кровью – а она текла не только из горла, но и из ушей, – я чувствовала, как сноходец ломает мне ребра, одно за другим.

В толпе ахнули.

– Боль была запредельная, нестерпимая.

Магда медленно двинулась по помосту, стараясь, чтобы все в толпе и все за столом могли хорошенько рассмотреть кровь на платье. Ее шаги по деревянному настилу возвышения эхом отдавались в зале.

– Кровь, которую вы видите на мне, – заявила она, – свидетельство пыток, которым он меня подверг. Вы потрясены? А ведь вы не слышали, как я кричала, лежа в луже собственной крови, умирая.

– И что же, в последний миг добрые духи сжалились и спасли вас? – с усмешкой спросил член Совета Гаймер.

– Нет, – спокойно ответила Магда, глядя на толпу. – Хотя я молилась добрым духам, они не пришли мне на помощь. Я спаслась сама.

– И как, позвольте спросить, вы это сделали, – полюбопытствовал Сэдлер, воздев руки к небесам, – если эти сноходцы действительно такие ужасные твари?

– Вы правы, они ужасны. А также очень сильны. Но я призвала более мощную магию, и та защитила меня.

– Ты не наделена магическим даром, – усмехнулся Гаймер.

– Чтобы обрести защиту, магический дар не нужен, – заявила она, обращаясь к толпе, а не к Совету. – Однако для этого необходимо сделать выбор, принять решение. За мгновение до смерти я вдруг осознала, что следует сделать, чтобы спастись.

Вот почему я здесь. Я хочу, чтобы все наши люди знали, что защита существует – для всех. Поверьте, сноходцы способны вкрасться в сознание любого и не проявят милосердия. Но никому из вас не следует бояться их. Никто из вас не обязан умирать в муках.

– Как убедиться, что ты действительно защищена? – спросил Гаймер.

– Не будь у меня защиты, сноходцы давно бы разорвали меня изнутри, чтобы помешать прийти сюда и рассказать вам, как обезопасить себя и наших людей от их проникновения.

Заинтересованный ропот волной прокатился по залу. Некоторые из наблюдающей толпы пытались перекричать его, желая узнать, что следует сделать, чтобы защититься от сноходцев.