Последняя битва - Джейкс Брайан - Страница 15
- Предыдущая
- 15/58
- Следующая
— Ушами клянусь, сэр, вы выглядите вполне удовлетворенным.
Барсук счастливо улыбнулся, снова засунув в рот ложку.
— Изумительно, мисс. Я бы эту кротовую свекло-картофельно-репную запеканку ел до утра.
Груб вынул нос из кружки с каштаново-лютиковым пивом и сдул пену с усов.
— Д-дааа, блеск! Я бы ни за что не ушел из дому, если бы наши умели так готовить.
Сытный ужин быстро сморил гостей, и даже неугомонное веселье с песнями и танцами не было помехой сну. Дотти устроилась во мху около выступа в стене, на который склонили головы Груб и Броктри. Ночной покой был нарушен незадолго до зари, когда барсук устроил переполох.
На него навалился кошмар, но ясный, как день. Он увидел качающуюся комнату, всю в пауках и в паутине. Ясно услышал жужжание мух. Неистово ворочаясь во сне, барсук старался избавиться от неприятного видения. Но тут появился еще и свирепого вида дикий кот, голос которого скрежетал, как ржавая пила:
— Повернись ко мне лицом, покажись. Ты должен прибыть на мою гору и встретиться со своей судьбой. Я — Унгатт-Транн, ужасный зверь. В тот день, когда ты увидишь мои глаза, ты умрешь от моей лапы!
Еще в тисках кошмара, Броктри вскочил и, схватив меч, зарычал громовым голосом:
— Это моя гора! Я — лорд Броктри из Брокхолла. Мой меч проникнет в твой разум и коснется твоего сердца в тот день, когда мы встретимся, Унгатт-Транн. Еула-ли-а!
Испуганные Дотти и Груб вскочили на ноги. Груб бросился на Дотти и оттолкнул ее подальше от опасного меча, свистнувшего в воздухе и расколовшего пополам скальный выступ. На полу тоже осталась борозда от клинка.
— Прочь, прочь, все назад! — кричал Груб кротам, размахивая лапами и хвостом. Те появились в своих ночных одеяниях, желая узнать, что происходит. Рогг Длинная Ложка не растерялся. Быстро схватив со стола горшок, он метко плеснул холодным мятным чаем барсуку в глаза. Броктри вздрогнул и сел на покалеченную полку. Он снял лапу с рукояти меча и вытер физиономию. Удивленно уставился он на окружающих.
— Комната… комната раскачивалась… и пауки… паутина, мухи везде…
И вот он снова схватил меч и, приняв боевую стойку, грозно обвел глазами присутствующих.
— Где дикий кот? Кто видел его? Быстро говорите!
Сохраняя невозмутимость, Груб выступил вперед и остановился прямо перед мечом:
— Опусти оружие, друг! Это был только сон.
Ошеломленный Броктри опустил меч и снова сел.
— Ничего не понимаю, Груб. Он был здесь. Его зовут Унгатт-Транн, и он хочет сразиться со мной.
Рогг жестом своей длинной поварешки выпроводил всех кротов и кротят.
— Во-он, во-он, спать. Хурр-хурр. В постель, ско-оренько, ско-оренько.
Дотти пояснила Роггу, чего искал Броктри в Саламандастроне. Когда барсук подробнее поведал о своем кошмаре, крот успокаивающе поднял лапу:
— Хурр-хурр. Подождите чуток.
Он выкатился наружу и почти тут же вернулся в сопровождении еще одного крепкого взрослого крота, похожего на него внешностью и манерой поведения.
— Это мой сын Гурт. Здоровый, да? Хоро-ош, хоро-ош. Большой Гурт, мы его зовем. Путешественник знатный! Бродит, бродит…
Сын Рогга вежливо прикоснулся к морде и поклонился гостям:
— Рад знакомству, господа, хурр. Этак за три луны был я на юге и западе, да, к морю поближе. Раз увидел я мно-ого, мно-ого синих тварей, целую армию, хурр-хурр. Они топали к западу, к берегу. Главный орал: «Унгатт!» и все остальные кряду трижды: «Транн! Транн! Транн!». И опять: «Унгатт! — Транн! Транн! Транн!». И сколько их было слышно — так и топали с воплем. «О-о-о! — подумал я. — Надо сказать народу, кротам». Но отец сказал: «Помолчи». И я — молчок. До сих пор молчал, хурр.
После этого рассказа все принялись уговаривать Броктри подождать и не срываться с места немедленно. В конце концов он согласился подождать до утра. Они решили отправиться в путь сразу после завтрака.
День едва забрезжил, когда лорд Броктри встал из-за обильного стола Рогга и сунул меч за спину.
— Ну а вы оба, что, еще не утолили свой ненасытный аппетит?
Дотти виновато утерла губы вышитой салфеткой.
— Так вкусно, что сколько ни ешь, еще хочется. И как только у тебя такая вкуснотища получается, Рогг? — спросила она, забыв про кротовый акцент. — Я в жизни такой медовой овсянки не пробовала!
Рогг усмехнулся:
— Хо-о-хо-о, мисс, то-то и оно-о… Добавляю я каштан и фундук, яблоки и груши… и огонь медленный, медленный, хурр…
Крот бухнул на стол четыре увесистых мешка.
— Хурр-хурр, тут вот… что-то пожевать в дороге. Барсук обратил внимание на количество мешков.
— Но мешка-то четыре, а нас только трое…
Рогг пошевелил своими рабочими когтями, как делают кроты, когда они в затруднительном положении.
— Хурр-хурр, даже не знаю, сэр…
— Он хочет попросить вас о чем-то, милорд, — помогла Дотти.
Броктри широко развел лапы:
— Как я могу отказать после такого гостеприимства!
Смелей, друг Рогг.
Крот еще немного пожался и помялся и наконец перешел к делу:
— Хурр-хурр, как бы вам взять с собой моего Гурта? Мы все спасибо скажем. Он с пращой хорош, сильнее любого крота. Беспокоюсь я, когда он в одиночку шастает, сэр, а с таким славным воином, как вы, милорд, дело совсем другое…
Лорд Броктри тепло пожал лапу Рогга:
— Мы с удовольствием примем Гурта в компанию, а если он еще и готовит так, как его отец, то я сам бы умолял его с нами отпустить.
Тут откуда-то вынырнул Гурт и подхватил свой мешок.
— Так я от батяни кой-что усвоил из кухонного ремесла… Спасибо огромное за разрешение идти с вами, хур-р-р.
У речной излучины все четверо погрузились на бревно и пустились по освещенному солнцем потоку, провожаемые шумным семейством Рогга.
— Прощайте, мы будем вам всегда очень рады, приходите снова!
— Мисс Дотти, всего наилучшего! Жаль, что вы не смогли нам спеть. Может быть, в следующий раз…
— Они не знают, как им повезло, что не довелось услышать скрежетания нашей Дотти, — понизив голос, пробормотал Груб барсуку.
Гурт с торжественным видом принимал наставления родни, всем отвечая одной и той же фразой:
— Спасибо, обязательно, ни за что не забуду.
— Всегда чистый носовой платок…
— Веди себя как следует, не обжирайся…
— Слушайся большого лорда…
— Возвращайся с подарком для мамани…
— Охраняй мисс Дотти, сын!
Бас Гурта монотонно разносился над рекой:
— Хурр-хурр. Спасибо, обязательно, ни за что не за буду.
Кроты зашли в воду и махали лапами, пока бревно не скрылось из виду. Мать Гурта поднесла платок к глазам:
— Береги себя, сынок!
Рогг обнял ее за плечи:
— Конечно, он и о себе не забудет. У нас разумный сын.
12
Удара Костолом оказался короткоухим филином. К несчастью, он с детства не умел летать, но, казалось, это его вовсе не беспокоило. Место своего рождения, Скалистый Лес, а также прилегающие территории стали его владениями. Мудр был Удара и свиреп чрезвычайно. Он ревниво следил за своим мирком и устанавливал свои законы для каждого, кто отваживался в него проникнуть. За соблюдением этих законов он строго следил.
Резвый сидел с белками возле небольшого костра. Уже темнело, когда появился филин.
Юкка поднялась ему навстречу:
— Хорошо выглядишь и перья твои блестят, Костолом!
Взъерошив свое пестро-коричневое оперение, филин строго уставился на белок золотистыми глазами, в которых отражалось пламя костра.
— Ррук-ку-ду! Зачем пушистые хвосты пожаловали в мои земли?
Впервые Резвый слышал такую размеренную и весомую речь. Впечатляло также и то, что убийственный кривой клюв Удары почти не шевелился, когда из него вылетали эти слова.
Юкка на мгновение замешкалась с ответом:
— У нас с собой длинноухий, который хочет узнать, есть ли поблизости какое-нибудь зверье, в особенности его соплеменники.
Филин закрыл оба глаза и слегка повел ушами. Казалось, он заснул, но вот золотистые глаза его снова раскрылись.
- Предыдущая
- 15/58
- Следующая
