Мамаев омут - Мусатов Алексей Иванович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
Андрей выпятил языком щёку, и песня совсем прервалась.
— «…далёкой…» — раздался явственный шёпот из за окна.
Андрей перестал бриться и с удивлением прислушался.
— «…далёкой…» — снова донеслась подсказка.
Сообразив, в чём дело, Андрей улыбнулся, допел подсказанное слово и снова замолчал.
— «Что кинул он…» — донеслось из-за окна.
— «Что ки-ну-ул он в кра-аю родно-ом», — подхватил Андрей.
Продолжая петь, он взял полотенце, вышел на крыльцо и быстрым взглядом окинул переулок. Но ребята, как видно, успели вовремя спрятаться.
Андрей подошёл к умывальнику, что был подвешен к стволу старой липы, и принялся умываться.
Он густо намылил лицо и шею и с закрытыми глазами долго не мог нащупать мыльницу, чтобы положить в неё скользкое мыло. На помощь ему пришёл Димка. Он протянул из-за дерева ладонь и подставил её под мыло.
Андрей наконец умылся и, как будто ни о чём не догадываясь, вернулся в дом, громко разговаривая:
— А каких я, бабушка, вчера ребят повстречал! Изобретатели, пловцы! Исключительные ребята! Прямо на подбор!
Услышав такие слова, Людмилка, притаившаяся в палисаднике, не выдержала и просунула в окно голову.
— Это мы прямо на подбор! — с гордостью заявила она.
— Заходите, заходите, будет вам прятаться! — пригласил Андрей ребят.
Через несколько минут Людмилка, Саня, Федя и Димка уже сидели за столом, и бабушка Устя угощала их оладьями.
Димка, любивший покушать, съел полдюжины горячих, поджаристых и очень вкусных оладий, но потом, сообразив, что надо и честь знать, сказал, что он уже завтракал дома.
Зато Федя, не успев проглотить и одной оладьи, с жаром принялся рассказывать Андрею о катапульте.
— Значит, так… Бычачья жила натягивается, как пружина, а когда её отпустишь, она сжимается… И бац — готово! Бац — готово!
— Бычачья жила, говоришь? — переспросил Андрей. — Весьма занятно. Теперь нужно только узнать, сколько на это дело потребуется быков и как из них эти самые жилы вытянуть.
— Этого я ещё не знаю… — сконфуженно забормотал Федя. — Думаю, что-нибудь вроде… приблизительно…
— А скажи, пожалуйста, — перебил его Андрей, — нельзя ли бычачью жилу заменить чем-нибудь другим? Ну, хотя бы стальной пружиной.
— А чего ж! — оживился Федя. — Даже лучше будет.
— Значит, должно получиться, насколько я понимаю, нечто в таком духе. — Андрей вычертил вилкой на клеёнке стола какую-то схему.
Федя закивал головой.
— В общем, вроде обыкновенного капкана. Верно?
Федя, сообразив, что он изобрёл давно изобретённое, захлопал глазами, затем уныло согласился:
— Верно!
— И очень хорошо, что обыкновенный, — сказала Саня. — Нам бы их только достать побольше. — И она умоляюще посмотрела на Андрея. — Помогите нам, Андрей Петрович! Мы обязательно должны сусликов уничтожить… Тридцать тысяч!
— Но ведь я, ребята, ничего в этом деле не понимаю, — развёл руками Андрей.
— Вы всё, всё понимаете, — забыв про оладьи, убеждённо заявила Людмилка.
Андрей усмехнулся, помолчал, потом обратился к бабушке: что она ему посоветует? Бабушка Устя ответила не сразу. Сложив руки на груди, она оглядела ребят, которые старательно ей подмаргивали и кивали: мол, поддержи, бабушка.
— Ну что ж, Андрюша, раз народ просит…
— Народ… — покачал головой Андрей и спросил у ребят, почему с ними сегодня нет ни Алёши, ни Вани.
— Алёша дома сидит, — сообщила Саня. — Мишка ему проходу не даёт — хвастуном задразнил.
— А Ваня говорит: ничего у нас с сусликами не получится! — выпалила Людмилка.
После некоторого раздумья Андрей спросил бабушку, когда заседает правление колхоза.
— А сегодня! — поспешила ответить Саня. — Вечером.
— Значит, вечером… — рассеянно повторил Андрей.
— Вы согласны? Да? Согласны?! — обрадовалась Саня.
— Пока ничего сказать не могу…
— Тайна? — блестя глазами, шёпотом спросил Димка.
— Жуткая! — подтвердил Андрей.
Затем он быстро поднялся из-за стола и чеканным, командирским тоном, от которого ребята невольно вскочили и вытянулись в струнку, объявил:
— Прошу передать по цепочке: завтра всем пионерам в восемь ноль-ноль собраться около школы.
— Утра или вечера? — спросила Людмилка.
— Утра, — снисходительно объяснил ей Димка. — Если бы вечером, то было бы двадцать ноль-ноль…
— А теперь можете быть свободны! — сказал Андрей.
— Есть быть свободны! — за всех оглушительно гаркнул Димка.
И ребята выскочили за дверь.
— Ну вот, узелок и завязан, — сказала бабушка Устя, смотря вслед ребятам. — Любят они, когда всё споро, чётко да по-военному… Вот так и держи их.
— Бабушка, — растерянно сказал Андрей, — как всё-таки этих сусликов ловят?.. Мне в жизни не приходилось.
— Это уж, милок, твоё дело. Раз учителем назвался, всё понимать должен. На худой конец, можешь у Мишки Чистова получиться. Он на этих сусликах собаку съел. Да что там суслики! — Бабушка махнула рукой. — Ты ребятами займись. Очень уж они живут несогласно.
«Крепкий орешек»
Ручные часы показывали восемь часов утра, когда Андрей подошёл к школе.
Ребята уже собрались и, как видно, поджидали его. Их было немного — человек пятнадцать.
— Это и всё апраксинские пионеры? — спросил Андрей, поздоровавшись с ребятами.
— Есть и ещё, — неохотно ответил Ваня Сорокин. — Только они не интересуются… сами по себе живут.
— Это, наверно, Миша Чистов со своей компанией? — заметил Андрей.
— Они самые, — подтвердил Ваня, с любопытством взглянув на Андрея.
«Откуда он знает про Мишку?»
— Ну что ж, всё понятно, — спокойно сказал Андрей. — Прошу садиться!
И он объяснил, зачем они собрались: получено боевое задание — истребить тридцать тысяч сусликов. Выполнить его надо не позже первого сентября. Всеми операциями будет руководить боевой штаб, который они сегодня должны избрать.
— А когда сусликов начнём бить? — спросил Алёша. — После обеда?
— Не сегодня и не завтра… — ответил Андрей. — Когда всё будет подготовлено и штаб подаст общую команду.
— Строго-то как! — вздохнул Димка.
— Это уж как полагается, — сказал Андрей и неожиданно улыбнулся. — А теперь приступим к делу, — объявил он. — Штаб будет выпускать боевой листок. Кто из вас умеет рисовать?
— Я умею! — раздался голос.
И над изгородью появилась голова Мишки Чистова. Потом показались головы его приятелей — как видно, Мишкина компания уже давно сидела за изгородью и прислушивалась к разговорам.
— Умеешь? Тогда иди сюда! — подозвал Андрей.
Перебравшись через изгородь, Мишка подошёл.
— Ты кто такой? — спросил Андрей, хотя сразу узнал его.
— Я Мишка.
— Гроза сусликов, первый пловец и хозяин зоны на реке, не так ли?
— Ага! — не без гордости подтвердил Мишка.
— А теперь, оказывается, ещё и художник?
— Ну, не совсем… но рисовать умею, — снисходительно уточнил Мишка. — Я всегда в школе плакаты писал…
— Так как, ребята, — обратился Андрей к пионерам, — примем к себе Мишу Чистова?
Ребята молчали.
— Пусть Санька скажет, — наконец буркнул Ваня Сорокин.
Все взглянули на девочку.
— Я против, — не очень решительно сказала Саня. — Он дерётся.
Мишка сделал вид, что удивлён, и с обидой в голосе спросил:
— Кто дерётся? Я? Может, ты спутала?
— Может, Саня, ты действительно ошиблась? — вмешался в разговор Андрей.
— Будто я своего брата не знаю! — вспыхнула Саня и, вдруг рассердившись, выпалила: — Не будет Мишка с нами работать… Единоличник он и захватчик!
Мишка с угрожающим видом подался к Сане.
— Ого! — насмешливо воскликнул Андрей, и сконфуженный Мишка остановился. — Дело серьёзное! Придётся нам ещё подумать, как с тобой быть.
— А чего вам думать? — пожал плечами Мишка. — Я к вам и не собираюсь…
Андрей оторопел:
— Зачем же ты просился?
— А я не просился. Вы спросили, кто рисовать умеет, вот я и подошёл.
- Предыдущая
- 37/52
- Следующая
