Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933–1945 - Йоргенсен Кристер - Страница 10

Немецкий шпион, никогда не оставлявший неоплаченных счетов, барон Роберт Трек прибыл в Британию в начале 1936 г. со своей любовницей, баронессой Виолеттой фон Шредерс. Богатый гость снял два загородных дома и один городской по адресу: Шейн-Уок, 12, в окружении лондонского политического истеблишмента. Одна из его загородных усадеб, Лакингтон-Мэнор, находилась по соседству с поместьем сэра Стюарта Мензиса. Знакомство с сэром Стюартом позволило барону присутствовать на охоте Бофорта, мероприятии, патронируемом его высочеством принцем Уэльским. Мензис полагал, что Трек является агентом абвера и послан в Британию для поддержания связи и оказания влияния на принца.

Риббентроп, посол Германии в Британии. На снимке 30 октября 1936 г. он в цилиндре и белых перчатках после аудиенции у короля Эдуарда VIII

20 января 1936 г. умер король Георг V. Одним из первых будущего короля Эдуарда поздравил личный эмиссар Гитлера, князь Кобург. Эдуард VIII оказал серьезную поддержку Германии во время мартовского 1936 г. Рейнландского кризиса, когда, поступившись традицией, оказал давление на правительство и тем самым удержал Британию от поддержки Франции. Он даже лично позвонил германскому послу Леопольду фон Хешу, заверив дипломата в своем твердом намерении противодействовать любым попыткам британцев вмешаться в германские дела. Когда Хеш неожиданно умер, миссис Уоллис Симпсон (1896–1986, урожденная Уорфилд, затем дважды была замужем (Спенсер и Симпсон, женой последнего числилась до 1937 г.), будущая жена Эдуарда VIII, попросила короля посодействовать возвращению своего друга Риббентропа, покинувшего Лондон в октябре 1936 г. Однако уже в декабре король отрекся 32 от престола, что стало серьезной потерей для сторонников умиротворения Гитлера. Тем не менее фюрер не оставил надежды использовать Эдуарда (после отречения – герцога Виндзорского) в своих интересах.

Как и Британия, Польша стала мишенью для нацистских спецслужб задолго до Второй мировой войны. Однако в этой области поляки не были пассивными жертвами. В том, что касается разведывательной работы, поляки – самый одаренный народ в мире. На что способна польская разведслужба, немцы поняли после взятия Варшавы.

Отношения между Германией и Польшей всегда складывались нелегко и непросто (начиная с возникновения польского государства в Х в., а особенно при Болеславе I Храбром (992-1025). – Ред.), в том числе и в ХХ в. Воссоздание Польши в качестве суверенного государства в 1918 г. стало для немцев шоком, а ее территориальные претензии к западному соседу раздражали их и озлобляли. Ограниченный в ресурсах, абвер Веймарской республики уделял первостепенное внимание именно этой, новой угрозе на восточной границе. Поскольку польская пресса почти не выдавала никакой важной для разведки информации, абвер использовал посещающих Польшу немцев, поляков, готовых шпионить за деньги, и просто добровольных агентов, предоставлявших сведения за символическую сумму.

Виндзоры посещают скачки на ипподроме Лонгчамп в пригороде Парижа в июне 1939 г. Они оставались близкими друзьями гитлеровской Германии даже несколько месяцев после начала войны. И находились под пристальным наблюдением МИ-5

Служба польской разведки (СПР), известная также как второй отдел польского Генерального штаба, была, пожалуй, самым талантливым и опасным противником абвера, если не считать советское ОГПУ при СНК. Возглавляли ее военные, вся карьера которых до и после независимости Польши прошла в тайных операциях и шпионской работе. В отличие от германских коллег они пропитались культурой секретности, потому что годами уходили от охотников из российских и германских спецслужб. Тот факт, что эти люди выжили, сам по себе свидетельствовал об их способностях и профессионализме в искусстве «тайной игры». И самым искусным из них был майор Цихон, возглавлявший отделение СПР в Быдгоще, городе у западной границы Польши. Перед бюро Цихона, как называлось это отделение, стояла задача: заниматься шпионажем против Германии. Эту задачу майор выполнял сам и с помощью 11 подотделов, расположенных вдоль германской границы. Цихон считался самым опасным противником Германии. Созданная им сеть проникла в самое сердце Германии. В Данциге (Гданьске) один из его агентов, мадам Шебинска, получала информацию об операциях абвера посредством обычных неофициальных контактов с работающими в этом международном порту офицерами абвера. Это позволяло СПР блокировать или саботировать едва ли не все направленные против Польши операции.

На Цихона работал и один из самых блестящих шпионов довоенного времени. Граф Юрек Сосновский, красивый, отчаянно смелый польский аристократ, был богат и владел роскошной квартирой в центре Берлина. Выдавая себя за недовольного властью польского офицера, вынужденного покинуть родину, чтобы избежать преследований, он на самом деле выполнял задание СПР и лично Цихона. Совмещая бизнес с удовольствием, Сосновский заводил романы с женщинами высокого социального положения, что открыло ему доступ в самые влиятельные круги нацистской Германии к всевозможной информации, немалую часть которой он получал во время интимных встреч с любовницами. Принимая во внимание особый характер хранившихся в их головах сведений и сущность параноидального режима (весьма упрощенное понимание автором гитлеризма. – Ред.), которому они служили, остается только удивляться открытости и откровенности этих немок.

Сосновский быстро обзавелся целым гаремом женщин, снабжавших его важнейшей информацией, но, познакомившись с баронессой фон Берг, а до этого фрау фон Фалькенгайн (урожденной Цолленкопфен-Альбенклинген), он встретил не только страстную партнершу, но и сообщницу по шпионским делам, таланты которой не уступали его собственным. Их видели везде, где только ожидалось присутствие членов высшего берлинского общества: на конских скачках, балах, обедах, в ночных клубах. Проблемы ревнивого мужа не существовало – Фалькенгайн (Берг. – Ред.) была разведена (автор ошибается, до самой казни брак не был расторгнут. – Ред.). К сотрудничеству она привлекла фрау фон Нетцмер, работавшую секретаршей в отделе 1Н6 Генерального штаба, возглавляемого полковником Гейнцем Гудерианом (создававшим тогда новые танковые войска Германии). 1Н6 был самым секретным отделом Генштаба. Фалькенгайн быстро поняла истинные цели Сосновского и то, что он работает на СПР, но любовь к графу и соблазнительная возможность сыграть роль шпионки подвигли ее убедить Нетцмер добыть нужную информацию. Нетцмер передала ей план отдела, сведения об обязанностях Гудериана, расписание его рабочего дня, информацию о создаваемых танковых войсках и даже чертежи новых танков. Сосновский был очень доволен своей любовницей и ее агентом. В свою очередь Нетцмер привлекла к сотрудничеству фрейлейн фон Йену и трех других секретарш, которые помогали ей добывать секреты Генштаба. Агентурная цепочка протянулась по всему зданию на Бендлерштрассе. Пользуясь своими чарами, Сосновский между тем соблазнил супругу полковника Биденфура и подкупил лейтенанта Рутлоффа из военного ведомства Германии. К концу 1934 г. он получил более полутора сотен документов, ключ к сейфу Гудериана и даже наметки планов вторжения в Польшу.

Польский Джеймс Бонд, граф Юрек Сосновский (на снимке справа) в 1934 г. обедает в берлинском ресторане с любовницей, баронессой фон Берг

Но, как и многие другие шпионы, Сосновский допустил роковую – и типичную для него – ошибку: одна женщина в списке его побед оказалась лишней. В какой-то момент его любовницей стала венгерская танцовщица Рита Паси. Они даже ездили вместе в Венгрию. Паси отнюдь не обрадовалась, узнав, что ее обворожительный польский кавалер спит с целой армией берлинских дам, а потом еще и обнаружила, что он шпион. Терзаемая ревностью, танцовщица отправилась прямиком в штаб-квартиру абвера на Тирпицуфер, где рассказала о том, что Сосновский – шпион и что Нетцмер и Йена работают на него. Новость вызвала в ведомстве настоящий шок – там было известно, что женщины служат секретарями в отделе 1Н6, а значит, последствия утечек могут быть катастрофическими. Дело незамедлительно передали в гестапо Рихарду Протце, который нагрянул в берлинскую квартиру Сосновского во время праздничного обеда. Шпион, как говорится, собирал чемоданы. Протце громогласно объявил поляка подлым шпионом, но тот хладнокровно отверг обвинение.