Без своей жизни - Саймак Клиффорд Дональд - Страница 5
- Предыдущая
- 5/10
- Следующая
— Никого поблизости не видно, так что мы можем туда спокойно подойти, — сказал он. — Пусть Стив к ним как следует присмотрится.
— Вы считаете, что мы не нарушим порядка? — озабоченно спросил папа Малыша. — Наши действия не посчитают неэтичными?
— Вообще-то, посчитают — ответил папа, — но если быстро управиться, Энди о них даже не узнает.
Так что мы перелезли через забор и лесом подобрались к месту, где видели Граничников. Шли мы медленно, продираясь сквозь заросли ежевики, тяжелые от черных блестящих ягод, и как можно тише, но вдруг Малыш толкнул меня в бок и торопливо шепнул:
— Смотри, вот они.
Я нацепил очки и увидел…
На окраине луга, за лесом, стояло гумно Энди — просто крыша на столбах, под которой он хранил сено, непоместившееся на сеновале. Гумно было старое, полуразвалившееся. Энди стоял на крыше и перебирал какие-то доски, а по лестнице, ее придерживала миссис Картер, карабкался Оззи Бернс с охапкой досок на плече. Энди присел и протянул руки, принимая доски. Вот почему их дом оказался заперт — они втроем занимались починкой крыши!
Вокруг них крутилось штук двадцать Граничников. Часть болталась около Энди на крыше, пара-тройка стояла рядом с Оззи на ступеньках, а остальные помогали миссис Картер поддерживать лестницу. Они суетились вокруг, и каждый до отвращения напоминал Энди. Какого-то четкого сходства не было. Но каждая из бестелесных фигур, буквально каждая, была приземиста и похожа на бульдога, как Энди. И даже походка их напоминала его раскачивающуюся походку, и проглядывала в ней подлая натура Энди.
Лестница косо стояла на неровном месте, поэтому ее надо было держать.
Пока я на них смотрел, Оззи Бернс уже передал Энди доски, а сам поднялся на крышу. Конечно же миссис Картер отвернулась от лестницы, потому что Оззи уже ничего не грозило.
Энди присел на корточки, раскладывая доски, потом выпрямился, посмотрел в сторону леса и увидел нас.
— Что вы там делаете? — рявкнул он и тут же полез вниз по лестнице. Он сделал два шага, когда началось самое удивительное. Постараюсь рассказывать помедленнее и поподробнее.
Для меня все выглядело так, будто одна лестница превратилась в две. Первая продолжала стоять, крепко опираясь на крышу, а вторая начала съезжать вместе с Энди по краю крыши. Я хотел крикнуть, предостеречь его — правда, не знаю, зачем. Ведь если б он упал и свернул себе шею, мне от этого ни холодно, ни жарко.
Но, только я собрался крикнуть, двое Граничников бросились к гумну и… вторая лестница исчезла. Вот она поползла по крыше, вместе с вцепившимся в нее вторым Энди, который уже трясся от страха, и вдруг из двух опять получилась одна лестница и один Энди.
Я стоял, дрожа, не сомневаясь, что видел все не понарошку, но сам, если бы мне рассказали, ни за что бы в подобное не поверил. Постояв еще немного, я понял, что углядел одновременно два варианта событий: вариант, в котором лестница должна была упасть, и вариант, в котором она не упала, потому что Граничники ее удержали. Теперь я своими глазами убедился, как работает счастье Энди. Вернее, как отваживается несчастье. Впрочем, как ни говори Энди всегда в выигрыше. Вот и сейчас он был уже на последней ступеньке лестницы, а вокруг него — Граничники: одни подпрыгивали, другие прямо-таки падали сверху, и будь они людьми, они бы и костей не собрали после таких падений.
Папа вышел из леса на луг, я следом за ним. Мы знали, в какую историю ввязываемся, но мы не из трусливых. Сзади шли испуганные Малыш и его папа. Энди двинул нам навстречу и, как видно, отнюдь не с мирными намерениями. А вокруг него толпились Граничники, нелепо размахивая руками, как и их хозяин.
— Энди, — примирительно начал папа, — будем благоразумны…
Должен заметить, что слова эти дались ему с большим трудом. Ведь папа ненавидел Энди Картера как не знаю что, и имел на то уйму оснований. В течение всех последних лет Энди оставался самым мерзким соседом, какого только можно себе представить.
— Это кто тут говорит о благоразумии! — заорал Энди на папу. — Ты? А я слышал, что ты рассказываешь байки, что, мол, все твои неудачи из-за меня. Я тебе прямо скажу — невезение тут не при чем. Самая обычная бездарность: ты просто ни на что не годен. А если ты вообразил, что своей болтовней что-нибудь изменишь, то глубоко ошибаешься. Не иначе как наслушался разных глупостей от инопланетян. Будь это в моей власти, я бы выгнал их всех с Земли.
Папа быстро шагнул вперед, и я решил, что Энди сейчас получит свое, но папа Малыша успел подскочить и схватить за руку моего папу.
— Нет! — крикнул он. — Не бейте его! Лучше уйдем отсюда.
Папа стоял, раздумывая, кому из них врезать первому.
— Ты никогда мне не нравился, — продолжал Энди. — С первой минуты, как я тебя увидел, я понял, что ты бездельник. Так оно и есть. Да разве порядочный человек станет водиться с инопланетянами. Впрочем, ты ничем не лучше их. А теперь убирайся и чтоб ноги твоей здесь больше не было.
Папа вырвал руку, так что папа Малыша аж завертелся, и замахнулся. Я увидел, как голова Энди медленно наклоняется и опускается на плечо. На мгновение показалось даже, что у него появилась вторая голова. Я понял, что снова вижу «предотвращение» несчастного случая, но теперь это был не тот случай.
На сей раз Граничники не успели уберечь Энди от опасности, ведь они имели дело не с медленно сползающей лестницей. Раздался звук, будто морозным утром ударили по полену обухом топора. Голова Энди дернулась, он потерял равновесие и повалился на спину. Над ним тут же склонились Граничники, причем, с такими глупыми физиономиями, каких я еще никогда ни у кого не видел. Теперь их можно было брать голыми очками. Папа повернулся, взял меня за рукав, потянул и сказал:
— Пойдем, Стив. Нам здесь нечего больше делать. — Тихо так сказал, но спокойно и с ноткой гордости. — Бог свидетель, — пояснил он, пока мы не спеша шли, даже не оглядываясь, — что я крепился все пятнадцать лет, с того дня, как увидел его.
Я вспомнил о Малыше и папе Малыша, но их и след простыл. Но папе я не напомнил, чувствуя, что дружеских чувств он к ним сейчас не питает.
Впрочем, я напрасно за них беспокоился — они ждали нас у дороги, запыхавшиеся и исцарапанные, видимо, усиленно продирались сквозь заросли.
— Рад, — сказал папа Малыша, — что у вас все в порядке.
— Не о чем тут говорить, — холодно отрезал папа и даже не остановился, крепко сжав мою руку. Мне пришлось идти следом.
Дома мы сразу прошли на кухню напиться воды.
— Стив, очки у тебя? — спросил папа.
Я вытащил их из кармана и отдал ему, а он положил их на полочку над раковиной.
— Пусть лежат здесь, — строго сказал он, — и чтобы ты их больше не надевал! Понял?
— Да, папа, — ответил я.
Честно говоря, я надеялся, что он как следует разозлится. Я боялся, что после всего случившегося, он вернется к разговору об одной из Фермерских планет, а раз не сердится, только молчит, то уже принял окончательное решение переселяться. Но он даже словом не обмолвился о ссоре с Энди, как и о Фермерских планетах. Он молчал и продолжал злиться, но, я думаю, на Малыша и его папу.
Я долго размышлял над тем, что видел на лугу у Энди. И чем упорнее размышлял, тем сильнее убеждался, что раскрыл секрет Граничников. Я вспоминал лестницу и два разных события, происходивших одновременно. Выходило, что я заглянул в будущее, то есть увидел, как лестница будет падать. Но она не упала, так как Граничники, зная, что произойдет, удержали ее и вернули на место. Из этого следовало, что Граничники видят дальше во времени и предотвращают события, которые могут произойти.
Вот, значит, на чем основано везение Энди и наше невезение: Граничники предвидели плохие события и предотвращали их. Но не всегда. Ведь папа врезал Энди, а им не удалось его уберечь, хотя они и пытались. Из этого я сделал я вывод, что им тоже везет не всегда, и сразу как-то легче стало. И еще я подумал, что им достаточно увидеть, что нас ожидает удача и они тут же перевернут все с ног на голову. Предположим, они живут немного в будущем, секунды на две вперед, и их отделяет от нас только разница во времени.
- Предыдущая
- 5/10
- Следующая
