Выбери любимый жанр

Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства - Коллектив авторов - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

В построенных по Каме городках Строганов стал в обширных размерах вываривать соль, которую отправлял вверх и вниз по Каме, Чусовой и Волге — в Казань, Нижний Новгород и другие, более мелкие города, а также сбывал ее на месте «вольною и договорною ценою» приезжавшим к нему из разных мест купцам. Имея право на беспошлинную торговлю и в качестве чуть ли не единственного, по крайней мере крупного, солеварителя устанавливая «вольные» цены, Строганов от этого дела нажил весьма «знатную пользу». Вместе с тем он и на новых местах не только не прекратил, но еще более расширил торговлю с сибирскими инородцами, главным образом с вогуличами, приобретая у них задаром дорогие собольи, куньи и лисьи меха. При таких условиях богатство его быстро росло, и слава о нем ширились…

Упомянутый выше анонимный историк рода Строгановых приписывает Анике Федоровичу, первому из русских, мысль о покорении Сибири. «Аникий вел на мысли своей, — говорит он, — великое намерение: не возможно ль ему, каким было образом, столь близко лежащую от российских границ землю Сибирскую или часть оной… присовокупить к Российской державе и тем бы принесть знатную услугу государю и отечеству, и о сем тайно разговаривал и рассуждал с детьми своими, каким бы образом сыскать он мог способ к сему предприятию…; но толь великое славное дело сие начать он не мог, ниже дети его…»

Строганов был женат два раза; первая жена, Мавра, умерла в 1544 году еще в Сольвычегодске; вторая (имя неизвестно) — в Камгорте в 1567 году (родилась в 1510 году). После кончины второй жены Строганов, уже глубокий старик, оставил Каму и переехал в Сольвычегодск к младшему сыну, Семену, но, пожив у него недолгое время и почувствовав «тягость старости своей и в силах своих умаление», принял иночество под именем Иоасафа. В монастыре он вскоре заболел и в 1570 году умер, 80 лет и 10 месяцев от роду.

Строганов Григорий Аникиевич, второй сын Аники Федоровича, вместе с ним и старшим братом Яковом переселившийся из Сольвычегодска в Пермь Великую весною 1559 года. Год рождения неизвестен. Впервые упоминается в грамоте 1556 года, данной Иоанном IV его отцу; в ней, между прочим, говорится: «Велел есми сыну твоему Григорию на Устюге, в Перми и в иных наших городах искать руды медные, и ты бы (Аника) его на то дело отпустил». Сохранились сведения, что Григорий Аникиевич потратил немало труда и времени сначала в Сольвычегодске, а затем и на Каме для того, чтобы найти руду и тем угодить царю, желавшему иметь медь русского производства, но поиски его, по незнанию свойств искомой руды и отсутствию опытных в этом деле людей, успеха не имели. Незадолго до переезда на Каму, именно в 1558 году, Григорий Аникиевич с отцом ездил в Москву и там 4 апреля этого года получил на свое имя грамоту, которой ему жаловалась громадная площадь земли по обе стороны Камы от реки Лысьвы до Чусовой, протяжением на 146 верст, и по притокам Камы справа и слева, общей площадью в 3 415 840 десятин, со всеми угодьями, лесами и ловлями; на месте «крепком и осторожливом» ему было позволено поставить «городок», всюду, где окажется возможным, разрешено строить соляные варницы и основывать слободы с правом призывать в них разного рода и звания людей, и дана была 20-летняя льгота от неплатежа податей, оброков и земских повинностей; сверх того, он сам и все его люди на этих местах были освобождены от суда и ведомства пермских наместников («ведать и судить своих слобожан во всем Григорию»); «кому же будет дело до него, тот прежде испросит управную грамоту, и тогда Григорий явится в Москву бесприставно на суд царский». Грамота эта подписана окольничим Федором Ивановичем Умного, известным любимцем Иоанна Алексеем Федором Адашевым, казначеем Федором Ивановичем Сукиным и хозяином Тютиным. В 15Ь4 году за Григорием Аникиевичем был записан построенный им совместно с отцом городок Орел. Пока на Каме жил Аника, Григорий Аникиевич вместе с братом Яковом хотя и принимали участие в постройке острожков и городков и во всех хозяйственных делах, но в общем играли подчиненную роль. Только после отъезда отца в 1567 году к младшему сыну Семену они, оставшись в Перми Великой, стали полновластными распорядителями и инициаторами дальнейших мероприятий по колонизации края. В 1568 году на пожалованных Якову землях братья поставили по Чусовой, Сылве и Яйве ряд острожков, в том числе Чусовский городок с крепостцой, снабдили их «всяким военным скорострельным снарядом», завели ратную дружину, поставили слободы и соляные варницы и, привлекая всякими льготами людей, обещая, по выражению Карамзина, «богатые плоды трудолюбию, добычу смелости», успешно и довольно быстро населили пустынные до тех пор места. Вскоре по смерти отца (1570 год) Григорий Аникиевич и Яков сделали крупные пожертвования землями за поминовение царского рода и усопших представителей своего рода в разные монастыри, особенно в Пыскорский, которому были отданы и некоторые весьма доходные соляные варницы. Незадолго до этого пермские владения Строгановых стали подвергаться систематическим нападениям со стороны вогуличей и остяков, почему Григорий Аникиевич и Яков, имея в сравнении с обширностью своих земель недостаточное количество оборонительных средств и укрепленных мест, в 1570 году обратились к Иоанну с просьбой о разрешении построить новые городки, — «ради пресечения опасности с вогульцами соседства и для приведения их под Российскую державу», и по получении соответственной грамоты тотчас возвели два «крепких острожка» — Яйвенский и Сылвенский, — «чтобы им (вогульцам) к государевым пермским городам пути не было». Однако опасность вскоре стала угрожать и с другой стороны, именно от окрестных татар и черемис, которые в качестве исконных владельцев пожалованных Григорию Аникиевичу в 1558 году земель, постепенно вытесняемые и ограничиваемые в своих правах на звериные и рыбные ловли, стали все чаще показывать признаки своего недовольства; в 1572 году среди них вдруг вспыхнуло восстание, к которому присоединились и некоторые другие племена, или в настоящем чувствовавшие тягость нового соседства, или опасавшиеся ее в ближайшем будущем. Сначала они мелкими отрядами стали нападать на русских купцов, шедших к Строгановым по торговым делам, убивали их и «животы грабили», а затем соединенными силами обрушились и на владения братьев, убили 487 человек, многих взяли в плен, сожгли и ограбили несколько деревень и починков. Застигнутые врасплох, Григорий Аникиевич и Яков не могли оказать им повсюду решительного сопротивления, но это восстание побудило их просить у царя позволения не только защищаться в случаях нападения на них, но и самим, когда окажется нужным, идти наступательным походом против инородцев с целью «приводить их под царскую руку». Получив разрешение, братья избрали «голову добра», дали ему «охочих казаков», присоединили к отряду многих мирных остяков и вогуличей и в свою очередь напали на успокоившихся уже «бунтовщиков» совершенно для них неожиданно; в результате — «тех изменников скоро повоевали, жилища их разорили, многих убили, а оставшихся — мирными учинили». Этот поход, сопровождавшийся со стороны туземцев большими жертвами, надолго усмирил всех окрестных инородцев.

Вскоре после смерти отца между Григорием Аникиевичем и Яковом, с одной стороны, и младшим их братом Семеном, жившим в Сольвычегодске, с другой, возникла острая вражда, причины которой остаются неизвестными. Дело дошло до царского суда, которым Семен в 1573 году был признан виновным и старшим братьям «выдан головой».

1573 год был особенно богат событиями в жизни Григория Аникиевича и Якова. Летом этого года в их владениях по неосторожности некоего келейника Трифона, жившего отшельником в лесных дебрях, вспыхнул грандиозный пожар, уничтоживший огромную площадь леса и крупный запас дров; на их земли напали орды сибирского хана Кучума, который, встревоженный слухами о том, что Строгановы возводят укрепленные поселения все ближе к Сибири, послал своего брата Маметкула, поручив ему разведать о новых укреплениях по Каме, сжечь их, если возможно, и истребить жителей. Предводительствуя значительным отрядом из татар, зауральских остяков, вогуличей и пр., Маметкул 2 июня внезапно обрушился на чусовский городок Кангор, здесь особенного успеха не имел, но в окрестностях его умертвил многих из покорившихся русским туземцев, многих пленил, в том числе и случайно схваченного «государева посланника» Третьяка Чебукова. Узнав же о большом отряде, высланном против него Григорием Аникиевичем и Яковом из Чусовской крепости, Маметкул повернул обратно и ушел за Урал. Братья двинулись по его следам; по дороге они напали на поселения тех остяков и вогуличей, которые или присоединились перед тем к отряду Маметкула, или так или иначе помогали последнему, — многих жителей побили, «жен и детей в полон побрали, жилища в пепл обратили». От реки Утки, или Межевой, опасаясь ввиду «многолюдства татарского». идти дальше, Строгановы пошли обратно, в разных пунктах завоеванных и усмиренных земель оставляя небольшие отряды. Жалуясь на это внезапное нападение татар государю, Григорий Аникиевич и Яков просили у него разрешения самим ходить войною при благоприятных обстоятельствах, на этот раз уже против сибирского хана. По поводу этой просьбы (по другим сведениям — по чьему-то враждебному доносу, что, кажется, ошибочно) в начале 1574 года Григорий Аникиевич и Яков вызывались в Москву. Здесь Иоанн имел с ними несколько продолжительных бесед, подробно расспрашивая их о разных обстоятельствах, связанных с взаимоотношениями Прикамских земель и Сибири, и внимательно выслушивая их мнение о мерах, необходимых с целью обуздания татар и сибирского хана Кучума. Что именно предлагали Григорий Аникиевич и Яков, в точности остается неизвестным, но, по сведениям древних актов, царь с ними во всем согласился, предложенные ими, по-видимому, решительные меры вполне одобрил, а 30 мая 1574 года пожаловал их весьма важной грамотой, которой не только расширил их владения новыми землями по ту сторону Урала, но и облек братьев особыми правами, связанными с обороной, упрочением и дальнейшим поступательным развитием восточной окраины государства. Соответственное место грамоты гласит: «Его царское величество, государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич пожаловал им, Строгановым, все те места за Югорским Камнем, в Сибирской Украине, между Сибирью, Нагай и Тахчей и Тобол реку с реками и озерами с устья до вершин, где собираются ратные люди салтана Сибирского; на тех землях позволено им принимать всяких чинов людей, города и крепости строить, и на оных держать пушкарей и пищальников, а ясашных вогуличей от нападок и разъездов татарских защищать, да и в самом царстве Сибирском покорением онаго под Российскую Державу иметь старание; также по реке Иртышу и по Оби Великой людей населять, пашни пахать и угодьями владеть». Пожалованные братьям за Уральским хребтом места состояли из Вагранских земель, Туринской пустоши, Заозерской дачи и в общей сложности составляли площадь в 1 225 040 десятин, не считая больших соседних пространств, которые в грамоту хотя и не были вписаны, но фактически вошли во владения братьев. Кроме важного права вести, в случае надобности, наступательные войны и всеми мерами укрепляться на берегах Тобола, за ними той же грамотой были обозначены еще некоторые льготы, например, самим выделывать, если найдут, железо, медь, олово, свинец и серу, что запрещалось на прежде пожалованных местах, и беспошлинно вести торговлю с киргизами и даже бухарцами. Во время пребывания Григория Аникиевича и Якова в Москве, где они оставались до начала 1575 года, Иоанн сделал им и некоторые личные поручения, весьма характерные для того времени: купить для царя соболей, одинцов дорогих (грамота 12 декабря 1574 года), купить 1 500 ширинок, шитых золотом, за 3 000 рублей (грамота 2 февраля 1575 года), лучшего гусиного пуху 5 пудов за 200 рублей (благодарственная грамота 1 ноября 1575 года).

14
Перейти на страницу:
Мир литературы