Темперамент. Характер. Личность - Симонов П. В. - Страница 9

Нам важно подчеркнуть, что выраженность и соотношение потребностей сохранения или развития индивидуально варьируют у разных людей. Экспериментальные исследования «уровня притязаний», о котором мы говорили выше, позволили выявить две категории людей: тех, кто преимущественно стремится к успеху, рискуя утратить достигнутое им раньше, и тех, кто главным образом страшится неудач.

Идеальная потребность не имеет вариантов «для себя» и «для других». Она удовлетворяется познанием истины, которая по определению одна. Потребность познания удовлетворяют наука и искусство, и их происхождение из общего источника представляется единственным, что их связывает, объединяет, уподобляет друг другу. Проявления бескорыстной любознательности, лежащей в основе науки, бесчисленны и разнообразны, их можно видеть в поведении любого человека от раннего дошкольного возраста до глубокой старости. Но тяготение человека к искусству также сопровождает его всю жизнь.

Различие сфер науки и искусства яснее всего обнаруживается в истории того и другого. Сфера науки — накопление знаний, поэтому не существует науки «вообще», а существуют конкретные науки (математика, физика, биология) и их число в наше время стремительно множится. Наука определенно тяготеет к количественному анализу познаваемых явлений, что отличает ее от принципиальной «неизмеряемости» искусства, воссоздающего качественную картину целостного в своем единстве мира.

Нам представляется, что родственность науки и искусства, равно как и различия, между ними, хорошо выражается сходством и различием смысла русских слов «истина» и «правда». К истине можно лишь постепенно приближаться и невозможно вполне овладеть ею. Правда непосредственно видима, слышима, но непереводима на язык понятий. Она нужна как свидетельство существования истины, ускользающей от теоретического анализа, как воплощение единства всех явлений мироздания, его стройности. Диалектика объекта и субъекта в познании действительности членит потребность познания на две ветви с акцентом на «истине» или на «правде».

Двойственная природа человека как индивидуума и члена социальной группы (сообщества) лежит в основе деления биологических и социальных потребностей на мотивы «для себя» и «для других». Филогенетическими предпосылками потребности «для других», по-видимому, являются родительский инстинкт, групповая забота о молодняке и способность к так называемому эмоциональному резонансу, т. е. способность реагировать на сигналы эмоционального состояния другого живого существа. Знаменательно, что забота о потомстве коррелирует с уровнем зоосоциальной организации данного вида. Так, гиеновые собаки более социализированные чем гиены, — их группы более постоянны, они легче объединяются при добывании пищи и защите территории. У гиеновых собак молодняк кормят все члены группы, у гиен — только мать. В результате у гиеновых собак выживает 35% молодняка, а у гиен — 5—10%. Иными словами, развитие «альтруизма» (потребности «для других») явилось важным фактором биологической эволюции.

Вместе с тем эта потребность индивидуально варьирует у представителей одного и того же вида. В опытах с обезьянами один рычаг подавал пищу только нажимавшей на него особи, второй рычаг одновременно снабжал пищей двух животных. Все исследованные обезьяны разделились на три группы. Представители первой предпочитали кормить и себя, и партнера. Представители второй — только себя. Поведение обезьян третьей группы зависело от размеров «личного вознаграждения»: они кормили партнера в том случае, если рычаг «для двоих» подавал работающей особи больше пищи, чем рычаг «для одного». Таким образом, даже на уровне животных необходимо различать истинный «альтруизм» от «лично выгодного альтруизма».

Столь же индивидуально вариабельна способность животных избегать действий, причиняющих боль другой особи того же вида. Систематические эксперименты на крысах, собаках и обезьянах показали, что такой способностью обладает примерно треть исследованных животных. Около 50% начинают избегать болевого раздражения другой особи после того, как сами подвергнутся болевому воздействию. Приблизительно 20% остаются нечувствительными к сигналам боли (крик, движения, выделение специфических пахучих веществ и т. д.), даже испытав на себе действие болевого раздражителя.

Среди мозговых образований, сохранность которых особенно важна для «эмоционального резонанса», укажем на центральное серое вещество. После повреждения этого отдела мозга все крысы, ранее хорошо реагировавшие на крик боли партнера, резко ухудшили реакцию избегания. По данным ряда исследователей, центральное серое вещество связано с проведением болевой афферентации и с интеграцией реакций на эмоционально отрицательные (аверсивные) стимулы: звуки, запахи и т. д. Можно предположить, что в процессе эволюции естественный отбор «использовал» для реагирования на сигналы отрицательного эмоционального состояния другой особи те же мозговые механизмы, которые связаны с восприятием аверсивных, в том числе болевых, стимулов, адресованных самому субъекту. Эти данные, полученные в опытах на животных, помогают понять механизм того явления, когда человек, став свидетелем страданий другого, испытывает почти физическое недомогание: сжатие в области сердца, «комок в горле», тошноту и тому подобные соматические симптомы.

Чувствительность к состоянию другого индивидуально варьирует и у человека. М. Н. Валуева и И. Н. Грызлова регистрировали изменения слуховых порогов и частоты сердцебиений в двух сериях экспериментов, причем в одном случае пропуск звукового сигнала сопровождался неприятным электрокожным раздражением запястья руки наблюдателя, а в другом случае — раздражением его партнера по опыту. В опытах участвовали 47 человек. Если судить о степени эмоционального напряжения по частоте сердечных сокращений, то примерно две трети обследованных лиц обнаружили большую степень тревоги в ситуации, когда «наказание» угрожало им самим.

Даже в этих сравнительно элементарных ситуациях выступила чрезвычайная сложность зависимости финальных физиологических сдвигов (изменения порогов восприятия звуковых сигналов, частоты сердцебиений) от всей совокупности личностных факторов, определяющих реакцию субъекта. Так, сравнение результатов измерения порогов с анализом обследованных лиц по вопроснику Р. Б. Кетела показало, что субъекты, наиболее восприимчивые к ситуации наказания партнера за допущенные ими ошибки, а) хорошо контролируют свое поведение, б) адекватно ориентируются в среде, в) заботятся о своей репутации, г) неукоснительно выполняют социальные требования, д) обнаруживают высокую степень тревожности и предрасположенности к социально детерминированной фрустрации[23].

Исходя из этих данных, мы склонны дать свою трактовку опытам Э. А. Костандова, где пороги опознания эмоционально значимых слов у лиц, совершивших противоправные действия, оказались в двух третях случаев выше, а в трети случае ниже, чем пороги опознания словесных эмоционально нейтральных стимулов[24]. Мы предполагаем, что решающее значение для смещения порога в ту или иную сторону имел характер мотивации, на базе которой возникло эмоциональное напряжение. Преобладание мотивов «для себя», боязни разоблачения и наказания включало механизмы «психологической за23 Нейрофизиологический подход к анализу внутривидового поведения. М.: Наука, 1976.

24 Костандов Э. А. Восприятие и эмоции. М.: Медицина, 1977.

щиты» с характерным для них повышением порогов восприятия. Если же у субъекта доминировали мотивы тревоги «за других» людей, чувства раскаяния и вины, это сопровождалось обострением чувствительности и понижением порогов. Нередкое сосуществование мотивов первого и второго типов делает вполне возможным колебание порогов в обе стороны у одного и того же субъекта на протяжении одного и того же опыта. Мы полагаем, что в получивших широкую известность опытах С. Милгрэма две трети студентов продолжали усиливать раздражение током партнера несмотря на имитацию этими партнерами «криков боли» не в силу какой-то особой склонности к жестокости, а вследствие характера инструкции, где подчеркивались добровольность опытов, их важность для науки и т. п.[25] И все же знакомое нам распределение 1:2 заслуживает, чтобы его отметить.