Следы ведут дальше - Демиденко Михаил Иванович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/19
• Следующая

— Ну, ладно! — сказал я. — Вот увидите! Вот увидите! Пожалеете! Я сам найду деда. Он мне одному будет рассказывать про гражданскую войну. Пожалеете!

Я ушёл от них к Ромке. Я засвистел по-щеглиному, такой у нас условный знак был. Ромка сразу вышел. Это настоящий друг, не то что близнецы. И мы залезли в штаб за сараем.

— Ребята забастовали, — объяснил я Ромке обстановку.

Ромка зачем-то достал японскую морскую карту, развернул её и начал изучать… Чего он в ней понимает? Там одни крючочки да закорючки вместо букв. И тут вдруг я сообразил, что нужно делать. Я предложил:

— Давай плот построим! И поплывём вниз по Усмани, будем смотреть; где увидим красную моторную лодку, значит, там дед и живёт. И Паньку выручим. Давай, а?

— На чём поплывём? — не сообразил Ромка.

— На плоту, как все.

— Где мы плот достанем?

— Построим, как все, — уговаривал я. — Я умею строить. Не веришь? — я не люблю, когда мне не верят. — Очень просто — строить плот. Не первый раз. Главное — достать строительные материалы, потом всё просто, вот увидишь. Пошли искать строительные материалы. Ребята нам ещё позавидуют, ещё пожалеют. Идём, Рома, идём.

Мы нашли верёвку, жердь, ведро смолы, старую тачку и две бочки за сараем. В них была вода, чтоб они не рассохлись.

— Давай бочки укатим, — предложил я. — Бочки будут вроде поплавков. Покатим их к протоке… Там никто их не найдёт. И плот там построим.

— В бочках вода, — ответил Ромка.

— Выльем.

— Крышек нет.

— Сделаем.

— Как?

— Просто.

— Как просто?

— Очень просто: возьмём фанеру со штаба, вырежем лобзиком круг, заделаем круг смолой… Чтоб не протекало. Получатся поплавки.

Катить бочки по двору мимо крыльца было нельзя: мама или Женька могли увидеть, поэтому мы покатили бочки тропкой, через овраг. Тропка постепенно расширялась в дорожку и спускалась по оврагу к реке.

Я катил бочку первым. Катилась она весело. Настроение у меня тоже было весёлым. Вот и спуск к реке. Я подумал, что теперь катить будет ещё веселее, но бочка как-то странно дёрнулась вперёд. Я успел её поймать, удержал, но она крутилась, вырывалась из рук.

— Стой! Стой! — закричал я. Просто так, бочке… Была она скользкая и тяжёлая.

— Стою! — отозвался Ромка.

— Я не тебе.

— Кому?

— Кому, кому… Никому, сам себе.

Некогда мне было с ним разговаривать, надо было что-то сообразить. Если идти сзади, то бочка вырвется, если забежать вперёд, можно будет придерживать её плечом и потихоньку спустить вниз. Но как забежать? Если отпустить, то она не будет ждать меня, она покатится вниз по тропке.

— Иди сюда! — позвал я Медведева. Он ничего не ответил.

— Оглох, что ли?

— Это ты мне?

— Кому же ещё?

— Я думал, что ты опять сам себе.

— Это я тот раз сам себе, теперь я тебе. Беги сюда!

Ромка бросил свою бочку, подбежал, зашёл спереди, подпер…

В это время на меня что-то наехало… Большое и мокрое.

— Эй, не толкайся! Не удержу! — закричал Ромка.

— Я и не толкаюсь. Твоя бочка на меня наехала, — объяснил я.

— Откати её, — попросил он.

Я обернулся, чтобы откатить, но Ромка закричал:

— Держи! Держи! Не удержу. Ой, держи!

— Держи, не держи! Как же тогда твою откатить?

— Ты её толкни ногой.

Я толкнул её ногой, но она опять накатилась и прижала меня, не продохнуть.

— Не могу больше, — послышался Ромкин голос.

Чего он не мог? Это я не мог стоять между двух бочек и молчать.

Тут моя бочка рванулась вперёд. Я всё понимал: это Ромка упустил её. Я упал. По мне, как асфальтовый каток, прокатилась Ромкина, догнала мою, они ударились друг о друга, точно обрадовались, что встретились, и понеслись вместе.

— Лови! Спасайся!

Я поднялся, выплюнул пыль, бросился догонять. Бочки прыгали, гудели… Мы неслись за ними, впереди загоготали гуси, разлетелись в разные стороны.

Бочки выкатились на берег.

А на берегу дяденька учил тётеньку кататься на велосипеде. Тётенька сидела на седле, дяденька держал велосипед за багажник и уговаривал:

— Смелее! Смелее! Я здесь! Не волнуйся!

Наверное, он услышал, как грохотало, потому что обернулся.

— Нажимай! — закричал он и толкнул велосипед.

— Я еду! — обрадовалась тётенька. — Ой, девочки, я еду!

— Полундра! — не слушал её дяденька. Он нажимал на багажник, тётенька крутила педали, велосипед набирал скорость. Дяденька тоже… Бочки катились следом.

— Остановите меня! Остановите! — начала просить велосипедистка. Но остановить её уже было невозможно. Она мчалась всё быстрее и быстрее. Так они и умчались куда-то, дяденька сзади, тётенька на велосипеде, и никто не знает, куда они умчались. Я их больше никогда не видел на берегу. Может быть, их кто-нибудь всё-таки и остановил, ведь не могли же они мчаться так до бесконечности? Тем более впереди был высокий забор.

Мы немножко посидели в камышах. Подождали, когда на лугу всё затихнет. От нечего делать я сделал вдруг настоящее открытие. Вот оно, открытие: «Палуба может быть без корабля, но корабль без палубы — никогда!»

Я сказал об этом Ромке. Он выслушал, подумал и сплюнул:

— Хватит задаваться. Что дальше будем делать?

— Согласно открытию, нужно добывать палубу, — объяснил я, — потому что корабля без палубы не бывает. Разве не так? Разве не верно?

— А из чего делается палуба?

— Из досок.

— Где их взять.

— Нужно найти.

Мы пошли через огороды, мы пошли искать доски для палубы. Мы искали доски. Мы обошли весь посёлок, заглядывали в каждый угол, но ничего подходящего не попадалось. Доски обнаружились во дворе мебельной фабрики. Они лежали в штабеле. Новенькие, белые, пахли сосной. Вот бы нам хоть пару таких досок! Доски притягивали нас, хотелось их погладить и унести с собой на протоку.

Мы вошли во двор фабрики. Постояли и вышли. Сторож в будке покосился на нас, но ничего не сказал.

Мы стали выходить и входить. Мы хотели приучить сторожа к тому, что мы входим без досок… Может быть, тогда он привыкнет к тому, что мы выходим с досками?

Но усидчивость у сторожа оказалась маленькая. Минут через пять он выскочил из будки и закричав:

— Что за экскурсия такая? Марш отсюдова, не то уши пообрываю!

Пришлось уходить. Любой бы после таких слов ушёл.

Было часа два. На улице было жарко. Курицы и те попрятались в тени. Мы пошли к реке… И вдруг наткнулись на целую половинку ворот с калиткой. Она лежала прямо на траве, прямо у Димкиного дома, около тротуара. Над калиткой была прибита дощечка: «Во дворе злая собака». Только это была неправда — никакой собаки в Димкином доме сроду не было, ворота никогда не закрывались, и никто не пользовался калиткой. Может быть, поэтому и выкинули?

Мы побежали за тачкой, прикатили, быстренько погрузили находку и повезли к протоке. Мы не стали спрашивать у жильцов, можно ли или нельзя брать ворота. А зачем? Ведь всегда выкинут вещь, потому что не нужна никому, а попросишь, так сразу: «Пусть лежит. Пригодится!»

Ворота мы везли без приключений, только у самой реки встретили Зойку Иванову. Шла она от моста, в руках у неё было полотенце. Вот почему её дома не было, когда я к ней приходил, когда хотел писать опровержение в стенную газету «Они мешают нам жить». Иванова обрадовалась:

— Здравствуйте, мальчики! Что это везёте?

— Не твоё дело! — сказали мы.

И покатили тачку быстрее. Зойка тоже прибавила шагу.

• Предыдущая
• 12/19
• Следующая