Шляпа императора или Всеобщая сатирическая история человечества в ста новеллах - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая

Полюса планеты всегда манили к себе отважных.

Доктор Кук, захватив с собой двух гренландских эскимосов ушел в бескрайние просторы Арктики. Вернувшись, он объявил, что достиг Северного полюса. Правда, объявил аж через год.

В то же время, то же самое проделал будущий адмирал Пири. Экспедиция Пири была многолюднее, кроме того, вернувшись он представил карты и дневники путешествия, чего не сообразил сделать Кук.

Исследователи вроде бы разобрались между собой, но вмешалась общественность.

— Не был он на полюсе! И близко не подходил, — говорили про Кука сторонники Пири. — Дневники утеряны, карт нет, эскимосы разбежались... А, главное, что молчал?

— Ваш тоже хорош гусь! — огрызались кукофилы. — Штурмана оставил на полпути, шел с туземцами да с собаками. Собакам-то что? Им подтвердить — раз гавкнуть! Конечно, карты, приборы он принес, но...

Коллективное обсуждение вопроса — кто первым достиг полюса? не пошло на пользу исследователям: оплеванный и затюканный Кук умер в больнице, у Пири на всю жизнь испортился характер.

История географических открытий всегда драма.

С Южным полюсом получилось не слаще.

Англичанин Роберт Скотт и норвежец Руаль Амундсен вышли в экспедицию почти одновременно.

Сани Скотта тащили лошади-пони, Амундсен ехал на собаках.

Лед быстро изрезал копыта лошадей, пони погибли один за другим, и когда Скотт добрался до полюса, над ним уже развевался красно-синий норвежский флаг.

В обратный путь англичане брели зная, что не дойдут. Истощенные, они погибли, не дойдя несколько километров до запасного склада с провиантом.

Замерзая, Роберт Скотт негнущимися пальцами сделал в дневнике последнюю запись: «Надежды нет... Не могу больше писать. Не оставьте наших близких!»...

Амундсену досталось тоже. После возвращения, его в каждом порту встречали группы молчаливых англичан. Они несли транспаранты: «Ты убил Скотта».

И, наконец, выступая на банкете, по случаю визита Амундсена в Лондон, председатель Королевского Географического общества лорд Керзон сказал:

— Я пью за собак, которые открыли Южный полюс!

Вождю мирового пролетариата Карлу Марксу сильно мешала борода. Во-первых, ее надо было мыть. Мыл он ее в тазу, расплескивая воду и пуская пузыри. Во-вторых, ее надо было то и дело расчесывать.

— Ну, ты скоро? — волновалась жена, собираясь в гости к Лафаргам.

— Мм-мм? — мычал корифей, дергая гребенкой густые волосы.

— Господи, да состриги ты ее! На человека будешь похож.

«А ведь она права, — думал Маркс, — радо сбрить к черту. Работать некогда. Создавать». Взгляд его упал на труды Гегеля и Фейербаха, Рикардо и Адама Смита. Страницы вырезались ножницами. Создавалась гранитная основа. Попутно выяснилось, что материя и дух не главное, главное «товар-деньги-товар».

«Как бы теперь толкнуть эту теорию в массы? Вооружить их железным инвентарем. Сделать основополагающей.»

Вместе с Энгельсом сели писать манифест: «Призрак бродит по Европе. Срыть и перевернуть. До основанья, а затем. Пролетариату нечего терять кроме своих цепей».

Цепей у соавторов не было. У Энгельса была неплохая фабричка в Германии. В своем доме Маркс тоже ничего ломать не собирался. Наоборот, установил центральное, редкое по тем временам, отопление с котелком. Теперь мыться можно было в ванне. Борода больше не мешала.

Кстати о Лафаргах. В гостях у них всегда было очень весело, на третье подавали сладкий пудинг.

Горько стало другим: «срыть и перевернуть» — этим увлекаются до сих пор многие.

Когда немец Бенц построил первый автомобиль, для его обсуждения собрались лучшие умы Германии.

— Та-ак, запрягай!.. Ах, запрягать не нужно. Ну, тогда подтолкни, дай начальную скорость... Тоже не нужно... Гляди-ка, сам двинулся!

Странное сооружение, стреляя и пуская клубы синего дыма, сделало круг по площади.

— Смотри-ка, так и рвется вперед. Остановите его... Итак, какие мнения? Может сбоку нарисовать лошадь, чтобы сохранить традицию?.. Не надо, так не надо. В общем штука удобная, много плюсов, но сначала поговорим о недостатках.

— Дымит. Отравляет окружающую среду, — робко произнес самый умный и дальновидный. Но его, как всякого умника, затюкали.

— Воняет и сыр. Подумаешь — дым! Закрой нос платком.

— Я боюсь, господа, что если выпустить такое сооружение на проселочные дороги, то оно первым делом передавит всех кур.

— Верно. Но изобретатель говорит, что экипаж расчитан на город.

— Вопрос: водитель обязательно должен быть мужчина?

— Ну, почему? Может управлять и женщина.

— Серьезное возражение: дама, сидящая так высоко, может стать предметом нездорового любопытства.

— Исключительно верно, придется удлинять юбки... Что у вас, господин Майер? Вы, как практик народного хозяйства...

— Юбки! Майн готт, почему мы не говорим о главном? Не будет лошадей, останемся без навоза.

— О-о, вот это проблема!

В принятом решении совещание отметило, что автомобиль — изобретение ценное, но принесет человечеству неисчислимые бедствия.

Так и получилось.

Кино изобрел Люмьер. Но гениальный изобретатель не сразу понял возможности своего детища.

— Начинаем снимать первый в мире фильм, — сказал он, обращаясь к своим сотрудникам. — Какие есть предложения? Может, снимем прибытие поезда?

— Ну, нет! Нужно что-то солидное, эпохальное, — возразил один из помощников. — Скажем, столетняя война. Пять серий. Выведем на съемочную площадку кавалерийский корпус. На заднем плане бабы с граблями. Все декольте. Визг, копны сена!

— Верно! — поддержал его второй. — На роль героини возьмем вашу жену. Будет танцевать и петь.

— Но она у меня не артистка! — испугался Люмьер. — Голоса нет. Танцевала последний раз в школе, сорок лет назад. Да и ноги у нее... гм, гм!

— Неважно. Наложим фонограмму. Ноги будем снимать отдельно — пригласим девочку из Мулен Руж. Чего стесняться!

— Да, да, да, картину — в миллиончик! — потирая руки, сказал третий. — Столы из красного дерева. Гобелены ручной работы...

— Зачем? — ахнул изобретатель. — Ведь экрану все равно. Можно фанеру и холст.

Но соратников уже несло.

— Зимой экспедицию на Таити. Летом в Гренландию. Закупить тигра в Бенгалии. Сценарий никаким Флоберам и Золя не заказывать — сваляем сами...

Предложения сыпались, как из рога изобилия.

Люмьер сидел ошарашенный.

«Халтурщики несчастные, — подумал он. — Никого мне не надо. Справлюсь сам».

И снял приход поезда. Скромный немой фильм. Одночастевку, которая почему-то вошла в Золотой фонд.

Григорий Распутин любил решать государственные дела в самых неожиданных местах.

— А ну, повернись, отроковица! — говорил он пожилой матроне, приехавшей хлопотать за сына. — Да ты шайку-то отведи... Говоришь, сын рудознатец у тебя?

— Металлургический кончал, в Льеже, — смущаясь уточняла матрона.

— Так... так... обмылок не роняй. Рукой упрись. Всякая веревочка тын держит...

— Бордель, а не государство! — возмущались оттесненные от трона царедворцы. — Какой-то грязный мужик у власти, во все вмешивается!

Они решили навести порядок. Распутину во время ужина подсунули отравленные пирожные. Тот съел их и не поморщился.

— Топор давайте, топор!

Раскололи череп. Гришка хрипя сел на пол, но умирать не собирался. Тогда его выволокли на реку и сунули в прорубь. Плавая подо льдом, мужик шевелил лиловыми пальцами и закатывал глаза. Кое-как утопили.

Узнав об этой истории изнеженный Запад ахнул. Лорд Гладстон, выступая в британском парламенте, сказал:

• Предыдущая
• 18/26
• Следующая