Газонокосильщик [сборник] - Кинг Стивен - Страница 16

• Предыдущая
• 16/43
• Следующая

— Сходи к машине, достань ключи из замка зажигания, положи их в карман. Возьми с заднего сиденья одеяло. И мое ружье. И принеси все сюда.

— И ружье тоже?

— Ему перерезали горло. Может, тот, кто его убил, до сих пор где-то рядом. Может, он наблюдает за нами.

Она вскинула голову и испуганно осмотрелась. По обеим сторонам дороги простирались бескрайние кукурузные поля.

— Скорее всего он ушел. Но я не хочу рисковать. Давай. Иди.

Вики медленно пошла к машине неестественной, напряженной походкой. Тень скользила за ней темным пятном под ногами, словно привязчивый ручной зверек, который в это время суток всегда старается держаться поближе к хозяину. Берт присел на корточки рядом с телом мальчишки. Самый обыкновенный мальчишка, без особых примет. Да, он попал под машину. Но не машина перерезала ему горло. Разрез был рваный, сделанный неловко и неумело, — человек, прикончивший мальчика, явно не обучался у армейских сержантов тонкостям рукопашного боя, — но в итоге удар все равно оказался смертельным. Последние тридцать шагов из зарослей кукурузы мальчик либо пробежал сам, либо его — уже мертвого или смертельно раненного — попросту вытолкнули на дорогу, где его сбил Берт Робсон на своем «тандерберде». Если тогда мальчик был еще жив, он все равно не продержался бы и тридцати секунд.

Вики легонько похлопала Берта по плечу, и он буквально подпрыгнул от неожиданности.

Она стояла у него за спиной, старательно отводя глаза в сторону. Через левую руку перекинуто плотное армейское одеяло, а в правой — зачехленное помповое ружье. Берт взял одеяло и, расстелив на дороге, перекатил на него тело мальчика. Вики болезненно застонала.

— Ты там как, держишься? — Он взглянул на нее. — Вики!

— Держусь, — сдавленным голосом проговорила она.

Берт накинул края одеяла на тело, сгреб жуткий сверток в охапку и кое-как поднял с земли. Тело было тяжелым, оно перегнулось и чуть не выскользнуло у него из рук. Берт прижал его к себе крепче, и они с Вики вернулись к машине.

— Открой багажник, — прохрипел он.

Багажник был полон: чемоданы, сувениры, дорожные сумки. Вики пришлось переставить почти все на заднее сиденье, чтобы освободить место. Берт положил тело мальчика внутрь, захлопнул крышку и с облегчением вздохнул.

Вики стояла у водительской дверцы, по-прежнему сжимая в руках зачехленное ружье.

— Клади на место и садись в машину.

Берт взглянул на часы: прошло всего пятнадцать минут. А казалось, целая вечность.

— А чемодан? — спросила Вики.

Берт вернулся туда, где стоял чемодан. Прямо на белой разделительной полосе, словно центр композиции на какой-нибудь импрессионистской картине. Он поднял чемодан за потертую ручку и настороженно замер. У него было стойкое ощущение, что за ним наблюдают. Раньше он только читал о таких ощущениях, по большей части в дешевых бульварных романах, и не верил, что так бывает на самом деле. Но теперь он поверил. Ему казалось, что там, среди зарослей кукурузы, скрывались люди. Возможно, много людей. И они бесстрастно оценивали обстановку, пытаясь прикинуть, успеет ли женщина расчехлить ружье и открыть огонь, прежде чем они схватят Берта, утащат в сумрак среди стеблей и перережут ему горло…

С бешено бьющимся сердцем он добежал до машины, выдернул ключи из замка багажника и забрался на водительское сиденье.

Вики снова расплакалась. Берт завел двигатель и поддал газу. Не прошло и минуты, как страшное место осталось далеко позади.

— Какой там, ты говорила, следующий городок? — спросил он.

— Сейчас. — Она снова склонилась над атласом автодорог. — Гатлин. Мы будем там минут через десять.

— Надеюсь, там есть полицейский участок… Большой городок?

— Небольшой. Просто точка на карте.

— Ну, может, там будет хотя бы констебль.

Какое-то время они ехали молча. Проехали мимо силосной башни, по левую сторону дороги. А кроме башни, не было вообще ничего. Сплошная кукуруза. На дороге — и на их полосе, и на встречной — ни единого автомобиля. Ни легковушек, ни грузовиков.

— Слушай, Вики, а после того как мы съехали с автотрассы, нам попадались автомобили?

Она на секунду задумалась.

— Была одна легковая машина. И трактор. На том перекрестке.

— Нет. На этой дороге. Шоссе номер 17.

— Нет. На этой дороге — нет.

Раньше она бы не ограничилась столь лаконичным ответом. Это было бы только вступление к очередному язвительному замечанию. Но сейчас Вики просто смотрела в окно, прямо перед собой, на дорогу и бесконечные белые штрихи разделительной полосы.

— Вики, может, откроешь его чемодан?

— Думаешь, надо?

— Не знаю. Наверное.

Пока Вики возилась с узлами (при этом выражение ее лица было специфическим: вроде бы безучастным и совершенно пустым, но с напряженно поджатыми губами; точно такое же лицо — Берт хорошо это помнил — всегда было у его мамы, когда та потрошила цыпленка к воскресному обеду), он опять включил радио.

На волне легкой музыки, которую они слушали раньше, шли сплошные помехи. Берт принялся крутить ручку настройки. Какая-то сельскохозяйственная программа. Вести с полей. Бак Оуэнс. Тэмми Уайнетт. Звук едва пробивался сквозь помехи. А потом, уже в самом конце шкалы, из динамика неожиданно вырвалось одно-единственное слово — причем так громко и четко, словно тот, кто его произнес, сидел прямо здесь, за решеткой динамика на приборной доске.

— ИСКУПЛЕНИЕ! — проревел голос.

Берт тихо крякнул от неожиданности. Вики вздрогнула.

— МЫ СПАСЕМСЯ ЛИШЬ КРОВЬЮ АГНЦА! — прогрохотал голос, и Берт поспешно убавил звук. Станция явно была где-то рядом. Совсем близко… да вот же она. Паукообразное сооружение прямо на горизонте, над морем кукурузных стеблей. Красная тренога на фоне голубого неба. Радиомачта.

— Искупление — вот наш путь, братья и сестры, — продолжал голос в динамике, но теперь он звучал не так громко и не бил по ушам. На заднем плане, вдали от микрофона, приглушенный хор голосов отозвался: «Аминь». — Кое-кто убежден, что возможно пройти путями мирскими — и не запятнать свою душу грехом, коим полнится мир. Но разве тому учит нас слово Божье?

Вдали от микрофона, но все равно громко: «Нет!»

— СВЯТЫЙ БОЖЕ! — снова возвысил голос проповедник. Теперь его речь наполнилась мощной пульсацией, в которой был некий захватывающий драйв, почти как в ритмах рок-н-ролла. — Когда же уразумеют они, что путь греха ведет к смерти? Когда они уразумеют, что за все надо платить и возмездие ждет по ту сторону? Иисус сказал: «В доме Отца Моего обителей много». Но нет в нем обители для блудодеев. Нет в нем обители для завистников. Нет обители для осквернителей кукурузы. Нет обители для мужеложцев. Нет обители…

Вики выключила радио.

— Иначе меня сейчас точно стошнит.

— Что он сказал? — спросил Берт. — Что-то про кукурузу.

— Не знаю, не слышала. — Вики занялась вторым узлом.

— Он что-то сказал про кукурузу. Точно сказал, я слышал.

— Готово! — воскликнула Вики и открыла чемодан, лежавший у нее на коленях.

Они проехали указатель: ГАТЛИН. 5 МИЛЬ. ВОДИТЕЛЬ, БУДЬ ОСТОРОЖЕН. ПОБЕРЕГИ НАШИХ ДЕТЕЙ. Указатель, установленный в свое время членами ордена лосей[9], был изрешечен пулями 22-го калибра.

— Носки, — принялась перечислять Вики. — Две пары брюк… рубашка… ремень… галстук-ленточка с… Кто это, не знаешь? — Она показала ему облупившуюся позолоченную застежку для галстука с портретом какого-то ковбоя.

Берт посмотрел на застежку.

— По-моему, Хопалонг Кэссиди[10].

— Ага. — Вики положила галстук с застежкой обратно в чемодан и снова расплакалась.

Помолчав пару секунд, Берт спросил:

— А ты не заметила ничего странного в этой проповеди по радио?

— Нет. Я еще в детстве наслушалась этого бреда. На всю оставшуюся жизнь. Я же тебе рассказывала.

— А тебе не показалось, что у него слишком уж молодой голос? У проповедника?

• Предыдущая
• 16/43
• Следующая