Мы из ЧК - Толкач Михаил Яковлевич - Страница 26

Пламя лижет крашеные доски. Дым заволок башню. Внизу надсадно кашляют ребята.

— Может, прорвемся, — предлагаю я.

Васильев возражает:

— Перещелкают! Светло как днем… Наши подоспеют!.. Эх, послать бы гонца… Вовремя не сообразили…

А бандиты плотным кольцом опоясывали башню. Сухое дерево горело с треском. Огонь охватил здание со всех сторон.

Васильев сквозь оконце увидел в светлом кругу колченогого Щуся. Задрав голову, тот что-то кричал. Васильев прицелился и выстрелил. Дым плотно заволок оконце.

Внизу бандитам удалось сломать двери. Чубатый махновец в шапке полез по лестнице. Гудыменко сшиб его и бросил гранату. Взрывом разметало налетчиков.

На Васильеве загорелась шинель. Я плескал воду на него из чана.

Нам видно, как налетчик пытается подобраться к лестнице, прикрываясь попоной. Васильев навскидку стреляет. Бандит падает в огонь. Но другие лезут и лезут. Кажется — спасенья нет.

— Давайте руки, братцы! — громко сказал Васильев, обхватывая меня и Гудыменко за плечи. И хриплым, будто бы глубоко простуженным голосом запел:

В ушах у меня звенело. Хриплый голос Васильева глох в пламени и треске горящих досок. И я выдохнул вместе с дымом:

Гудыменко приободрился, тверже стал на ноги, крепче сжал в руке наган и неровным фальцетом подтянул. Нам на головы сыпались искры, падали догорающие доски. Пули бандитов свистели вокруг. Голоса наши окрепли, звучали слитно. Но дышать было все труднее, жар становился нестерпимым. Гудыменко вдруг икнул и замолчал, обвиснув на наших плечах. Мы не смогли удержать его — он покатился по лестнице вниз. Бушлат его загорелся, и уже огненным факелом чекист полетел на землю.

А там, внизу, беспорядочная команда:

— На ко-о-оне-ей!!!

Васильев первым увидел мчавшихся к башне товарищей. Впереди — сам командир отряда. Шашку вертел над головой, и она сверкала сплошным кругом.

— Володя, наши…

Галдят ребята на разгоряченных конях, приплясывающих у края огня. Смотрят вверх с тревогой и ожиданием. Кто-то катит пожарную бочку с насосом. Леонов заметил нас:

— Живы-и-и!

У нас еще хватило силы накрыться мокрой шинелью Васильева и сбежать по жаркой лестнице. Упали на пороге.

Ребята вырвали нас из огня. Я очнулся лишь на тачанке, на марше. Рядом с собою признал веснушчатого Васю. Васильев ехал верхом на лошади. Голова — в бинтах. Стремя в стремя с ним — худой загорелый Сашка. О чем-то балабонят… Мне не слышно и больно — руки и голова в марлевых повязках…

На околице Хористовки отряд задержался. Леонов распорядился найти предателя и поскакал к нашей тачанке.

— Как вы, ребята, одыбали?.. Им скажите спасибо, — басил Семен Григорьевич, указывая на мальчишек, — Прямо в штаб прорвались! «Там ваших палят!» Ну, мы — сюда… Чуть не припоздали…

Горевшая башня рухнула, плеснув в темное небо фонтан искр. Бак с водой держался еще на трубах, виделся как чудовище, вдруг высунувшееся из земли грибом.

— Щусь убежал на тачанке! — с огорчением говорил Леонов. — Ты как, Васильев, сбегаешь за Андреем на условленное место?

Васильев лихо козырнул перебинтованной рукой.

— В один миг!

Лекпом стал строго отчитывать Леонова.

— Рану расшевелил, товарищ командир! Слезайте, смотреть треба!

— И кто выдумал эту медицину! — ворчал Семен Григорьевич, покидая седло.

В это время бойцы доложили, что стрелочника-предателя вытащили из погреба железнодорожного дома.

— В Екатеринослав с конвоем! — кинул Леонов, морщась от боли — лекарь обрабатывал йодом разбереженную рану на руке.

Послали гонца и в истребительный отряд губчека: настал час!

Вскоре Васильев вернулся с Андреем. Бандитский перебежчик показал на карте место стоянки Черного Ворона. Наклонившиеся над картой чекисты не заметили, как к ним в круг втиснулись мальчики.

— Я знаю дорогу к штабу Ворона! — сказал Сашка. — И Вася знает — искали вместе. Можем провести.

Леонов переглянулся с командирами и ответил:

— Побудьте недалеко, ребята. Понадобитесь, позовем.

— Н-надо сп-пешить, а т-то Щусь п-подымет т-тревогу, — с беспокойством говорит заика.

У меня кружилась голова, нестерпимо болело обгоревшее лицо, но я попросил Леонова оставить меня в строю.

— Давай на тачанке! Возьми карабин, — разрешил он.

— По ко-о-оня-а-ам! Ма-арш!

Взметнулись эскадроны, покидая Хористовку. Перед лесом разъединились: одну группу повел Андрей, а впереди другой, рядом с командиром отряда — Саша и его друг Вася.

В помощь чекистам к Знаменче вышел бронепоезд с десантом. С севера в поход против шайки Черного Ворона тронулся отряд Попруги.

Незаметными тропами и малоезженными проселками вели проводники чекистов. На рассвете бесшумно окружили делянку леса, где отаборилась банда Нечитайло. В предутреннем тумане мерцали полупотухшие востры. В кустарнике чернели тачанки и лошади. Нахохлившись, как истукан, замер часовой.

Леонов отобрал добровольцев, и они за Андреем гуськом потянулись к отдельно стоявшей хатке без крыши. Там располагался вражеский штаб.

— Хто идэ? — издали окликнул часовой, щелкая затвором.

— Свои, чи не бачишь? — Андрей назвал пароль.

А у костров уже вскочили люди, хватали оружие. Кто-то выстрелил. В лагере тревога:

— Спо-о-оло-о-ох!!!

— Щусь убегает, — затормошил меня Вася. — Вон он! Ловите-е! — закричал он тоненько.

Колченогий сотник, нахлестывая лошадь, уже скрывался за деревьями.

— В кусты шмыгнул! Окружайте! Держите Щуся!

Я стрелял вслед бандитскому атаману, но в рассветной дымке промазал.

За штабной хатой ярко вспыхнул костер. На крыльце появился Платон Нечитайло в белом исподнем. Растирая свою бычью короткую шею, громко зыкнул:

— Не паниковать! Отходи в лес! Тачанки к бо-ою!

В свете большого костра он узнал Леонова и тем же зычным пропитым голосом приказал:

— Бей Цыгана!

Один из бандитов упал за пулемет, что стоял на крыльце. Стая хищных пуль просвистела над головой Леонова. Сверху посыпались ветки, срезанные очередью. Рыльце пулемета, пламенея, склонилось ниже. Леонов метнул на крыльцо гранату и укрылся за толстым деревом. Но и после взрыва гранаты пулемет остервенело рвал лесную дымку.

Васильев вьюном прополз к крыльцу и в упор пристрелил пулеметчика.

По всему лесу шел бой. Бандиты отбивались ожесточенно. Но кольцо чекистов в этот раз не разомкнулось.

Уже утром, при солнце, затихли выстрелы. Нечитайло нашли в чаще. Рядом валялся наган с пустым барабаном. На вывернутых губах ползали муравьи. На виске зияла рана: Черный Ворон сам застрелился.

Леонов придирчиво осматривал убитых: искал человека со шрамом и лазутчика Войтовича.

— Ну, вот что, хлопчики, теперь от меня вам не сбежать, — сказал парнишкам Леонов, когда отряд вернулся в Сечереченск. — Товарищ Васильев, вам поручаю доставить Васю Новикова и Сашу Самойлова в школу-коммуну. Об исполнении доложить через трое суток! Смотрите, они ловкие, убегут.

— Будет исполнено! — с теплой улыбкой ответил Василий Михайлович.

— Все равно убежим! — Саша озорно поглядывал на Леонова. — К тетке укатим, на Кубань…

Леонов не мог сказать мальчишкам, что деникинцы убили Васину тетку, язык не поворачивался. И он, быть может, впервые в жизни сказал неправду:

— Наши ребята из Екатеринодара сообщили, что Васина тетка выехала куда-то. Нет ее на месте!

Потом обнял Сашу, поцеловал. Вася сам обхватил его шею тонкими руками, прижался.

Васильев и ребята вышли. Леонов смотрел в окно, пока они не скрылись за поворотом.