«Литке» идет на Запад! - Юнга Евгений - Страница 1

• 1/21
• Следующая

Великий северный путь с Дальнего Востока на запад впервые пройден ледорезом «Литке» в одну навигацию, на месяц раньше намеченного планом срока.

Пройдено двенадцать морей и два океана: шесть тысяч миль.

Поход от Владивостока до Мурманска занял восемьдесят три дня.

Из них — пятьдесят один сутки и тысяча пятьсот миль непрерывной борьбы со льдами.

Из них — двадцать дней эксплуатационной работы:

освобождение первой Ленской экспедиции из ледяного плена под островами Самуила;

проводка речного буксирного парохода «Партизан Щетинкин» через льды пролива Вилькицкого;

снятие с мели в устье Енисея английского лесовоза «Марклин».

Выполнена намеченная планом научная работа: при помощи данных распределения температур и химического анализа проб воды, произведенного профессором Кондыревым, вычислены карты течений Колымского залива, Чукотского и южной части Восточносибирского морей — двух решающих участков сквозного пути;

велись наблюдения над приливо-отливными течениями, с которыми связало переменное сжатие льдов;

подтверждены рейсовыми материалами: вычисленная гидрологом Березкиным карта распространения приливной волны в море Лаптевых и мелководье севернее Новосибирского архипелага;

получены ценные материалы, характеризующее давление волн арктических морей на корпус судна.

Всех нас было восемьдесят семь. Лучшие ударники Дальнего Востока входили в это число. Кипучая энергия молодости помогала нам в труднейших местах. Большинство экипажа состояло из молодежи, воспитанной ленинским комсомолом. Ни разу не отступив, мы пронесли красное знамя Страны советов через голубые льды Северного морского пути от Тихого океана до Балтики.

Фритиоф Нансен сказал: «Арктику побеждает терпение».

Время и люди нашей эпохи внесли поправку и дополнили великого норвежца:

Арктику побеждает большевистское упорство, воля к победе, огромное желание «скорейшего превращения арктических пустынь в Великий северный путь нашей великой социалистической родины» (из приветствия руководителей партии и правительства коллективу ледореза «Литке»).

На Большом Кронштадтском рейде торжественно и празднично отзвучали гулкие залпы двенадцатидюймовых орудий линейного корабля. Белесые облачка дыма висели над покатыми бортами и округлыми выступами боевых башен «Марата». Вахтенный орденоносной «Авроры» приспустил кормовой флаг. Норд-вест заботливо расправил складки почерненного дымом полотнища, затеребил матерчатые квадраты сигнального свода, поднятые на фалах[1] к перекладинам рей. Эсминцы, как стая гончих, протянули узкие корпуса вдоль нашего борта, смотрели десятками ослепительно сверкающих медью оркестровых труб, сотнями глазниц иллюминаторов, тысячами замерших в строю моряков.

Флаги красного Балтийского флота приветственно склонялись перед овеянным ветрами всех румбов Арктики, изодранным вымпелом «Федора Литке». Это была невиданная в морском этикете честь: военный флот первым салютовал коммерческому кораблю.

Искорки радости блестели в прикрытых пушистыми ресницами глазах капитана Николаева. На его удлиненном бледном лице, невозмутимо-спокойном в паковых льдах пролива де-Лонга, под островами Самуила, у банок архипелага Норденшельда, цвела улыбка. Он не пытался скрыть ее, улыбку гордости за любимое судно, похожее на стройную девушку, как сказала, увидев «Литке», якутка-засольщица с мыса Мостах в бухте Тикси.

Любовь к судну свойственна лишь людям моря, вынужденным скитаться вдали от берегов и семьи. Вся накопленная годами, часто неуклюжая, наивная нежность достается ему — обшарпанному временем и непогодами, обросшему водорослями, избитому льдами, старому верному судну. Равного этому чувству нет на земле. Только моряки знают его, и только они по-настоящему поймут радость и гордость старого моряка капитала Николаева и те ласково-трогательные прозвища, которые повторяются в матросских и кочегарских кубриках чаще, чем официальное имя корабля: «Лидушка» и «Лидочка».

Любовь к «Литке» рассказана моряками на пожелтелых от давности страницах судовой книги. Редко-редко извлекает ее капитан Николаев из ящика письменного стола и еще реже показывает другим. Он бережет эту книгу в тяжелом кожаном переплете с надломанными уголками и полустертой позолотой тисненых букв прежнего имени: «Канада».

На ее титульном листе прямым и четким почерком капитана Николаева вписана биографическая справка:

«Литке» под островами Самуила.

Книга открывается списком водителей ледореза. Лучшие капитаны страны командовали «Федором Литке». Каждый оставил свою особую память в судовой книге. Одни почтительно раскрывали ее для витиевато-небрежных росчерков лейтенантов британского флота, другие — для крючковатых иероглифов членов государственного совета и государственной думы. Книга испачкана старческими завитушками самовлюбленных генерал-майоров, головками женщин и стихотворными экспромтами, сложенными «под веселую руку»:

Между этим перлом обывательского остроумия и последующей записью перерыв почти семь лет, — огневых лет борьбы с бело-английскими бандами Чайковского-Миллера.

Морякам Балтийского флота было не до судовой книги. Они, торопясь, установили на полубаке ледореза сухопутную трехдюймовку, закрасили прежнее название, наспех вывели на бортах: «Третий Интернационал», развели пары в топках всех шести котлов и ушли в горло Белого моря догонять ледокол «Минин», на котором удирал ставленник английских интервентов генерал Миллер.

• 1/21
• Следующая