Витки - Желязны Роджер Джозеф - Страница 8

• Предыдущая
• 8/40
• Следующая

— Так не начинают, — сказала она.

— Тебе известен лучший путь?

— Любой путь, который не связан с необдуманными поступками, лучше.

— С удовольствием показал бы тебе окрестности, — заметил я, — но скоро самолет. В Нью-Джерси.

Я внимательно следил за ее лицом, надеясь уловить реакцию. В воздухе расплылся запах жасмина.

А выражение лица нисколько не изменилось, когда она сказала:

— Не глупи, Дон. Это как раз и есть необдуманный поступок.

— Что же посоветуешь делать? — спросил я ее.

— Ступай домой. Никуда не уезжай. Рано или поздно с тобой свяжутся…

— Хорошо, давай напрямую! Тебе известно больше, чем мне. Где она?

Энн покачала головой.

— Понятия не имею.

— Ты знаешь, что ты вспоминаешь вещи, которые лучше не вспоминать.

— Сделанного не вернешь. А я не собираюсь торчать дома и ждать, пока зазвонит телефон.

Она положила вилку на тарелку, достала платочек и промокнула губы.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты пострадал.

— Мне бы тоже, — сказал я.

— Не лети в Нью-Джерси. С тобой произойдет что-то ужасное.

— Что?

— Не знаю.

Я издал горловой звук, и Энн торопливо вскочила.

— Извини.

Я сразу же поднялся и пошел за ней. Но она сделала несколько шагов и исчезла в туалете, а я в нерешительности остановился.

Мимо проходила наша официантка с кофе.

— У женского туалета есть второй выход?

— Нет, — ответила она.

— Окна?

Она покачала головой.

— Четыре зеленые стены.

— Спасибо.

Я вернулся за столик и доел пирог.

Выпил охлажденный чай, затем попросил кофе.

В туалет зашла седая женщина. Когда чуть погодя она выходила, я к ней подошел.

— Прошу прощенья, там нет невысокого роста девушки с восточными чертами лица, в белом брючном костюме?

Она поглядела на меня и покачала головой.

— Нет. Никого нет.

Когда я расплачивался в кассе по счету, оставив чаевые на столике, мне почудился голос Энн.

— Никуда не уезжай. Думаешь, сейчас у тебя неприятности? По крайней мере ты жив. Сиди дома, не дразни собак.

Я огляделся по сторонам, но Энн нигде не было. И все-таки я почти физически ощущал ее присутствие.

— Неудачно, — пробормотал я. — Ты что — омрачила мне рассудок?

Ее смех смешался с ароматом цветов.

Дома я переоделся, закинул в сумку бритву и кое-какие мелочи и, наведя через компьютер справки о расписании полетов, убедился, что новых посланий для меня нет. Я запер дверь, вновь сел за руль и направился к аэропорту. Призрачный голос Энн больше меня не преследовал, хотя я со страхом ожидал увидеть ее буквально за каждым поворотом.

Долгий полет — это как раз то, что нужно, если вы хотите хорошенько все обдумать.

Я припарковал машину, нырнул в здание аэропорта и зарегистрировался у стойки, где мне дали талон на посадку. Оставалось еще немного времени, и я, взяв чашку кофе, прошел в зал ожидания. Впервые с момента пробуждения на меня ничего не давило, можно было расслабиться. Я уселся в кресло и отхлебнул горячей жидкости.

Кликлик?..

Расслабиться…

Кликлик.

Я смежил веки и почувствовал вокруг себя пульсирующую сеть электрической активности, практически вездесущей в наши дни и все же сосредоточенной в большей степени в определенных местах. Например, в аэропорту, с его обилием перерабатывающих информацию устройств.

«Привет, — сказал я. — Ты успокаиваешь и нежишь». Мой мозг массировали проходящие волны. Я ни о чем не думал. Я не ввинчивался и не считывал…

Через несколько минут я вынырнул из потока, сделал глоток кофе и стал смотреть в окно на подкатывающий по полосе самолет. Мне было гораздо лучше. После аптечки Джека и хорошего завтрака все следы похмелья улетучились. Голова работала так ясно, как не работала целую вечность. Несмотря на предупреждение Энн, я даже поверил в успех своей миссии.

Мне ведь была нужна только Кора. Ее исчезновение, пожалуй, могло быть вызвано лишь недовольством неведомых лиц тем, что я обретаю память. Им требовалась управа на меня — на случай, если я вспомню что-либо опасное. И я с радостью пообещаю держать рот на замке, если только Кору отпустят.

Каким образом им стало известно, что я вспомнил нечто запретное?

Ну, во-первых, Багдад. Возможно, за мной вели наблюдение. Или, возможно, на некотором пульте вспыхнула красная лампочка, когда я купил билет в Мичиган; или когда врач-психиатр затребовал на меня данные через крупный медицинский компьютер. А может, мой плавучий дом и квартира прослушивались. Или… Да все что угодно! Собственно, неважно, что именно вызвало сигнал тревоги. Главное, они заподозрили, что я вспомнил что-то для них крайне нежелательное.

Что?

Я напрягся. Компьютеры, компьютеры, компьютеры… Нет, пока чересчур туманно. Кора нужна им для оказания давления на меня, и теперь для контригры мне необходимы эти воспоминания — вдруг моего обещания окажется недостаточно? Я надеялся, что по пути память вернется. А если нет, придется блефовать. Они напуганы — иначе бы не пошли на риск. Это может оказаться мне на руку.

Даже тогда я не очень беспокоился о своей личной безопасности. В конце концов, желай они того, меня давно бы уже убили. А они, напротив, выбрали более сложную альтернативу, лишь стерев у меня определенные воспоминания.

Самолет остановился, прилетевшие пассажиры вышли. Через несколько минут багаж был выгружен, салоны убраны, баки заполнены горючим. Работник аэропорта объявил, что можно пройти на посадку.

Я недоверчиво потер глаза. Что-то с этим работником было определенно не в порядке.

Кожа его позеленела, над нижней губой нависли два длинных изогнутых клыка. Что это — шутка, розыгрыш? Другие пассажиры, не обращая никакого внимания, пошли к выходу. Я взял сумку и сделал то же самое. Если это их не беспокоит…

Все же я, наверное, смотрел на него необычно, потому что, проверяя билет, он мне улыбнулся — поистине жуткое зрелище. Я последовал дальше, качая головой.

И замер, выходя из здания. Самолет исчез. На его месте стоял огромный старомодный катафалк. Темная деревянная карета с черными шторами была запряжена рослыми черными конями с траурными плюмажами на головах. Из моего горла вырвался сдавленный звук.

Меня оттирали и шли на посадку. Кони фыркали и били копытами. Я повернулся, не в силах идти вперед. Я знал, что умру, если…

Кликлик?..

Я закрыл глаза, отрешаясь от кошмарной картины. В окружившем меня электрическом городе огней царили логика и здравый смысл. Моя защита от дурных видений.

На миг окунуться в волны для восстановления сил…

Я опустил голову и вновь открыл глаза. Надежный бетон, исчерченный желтыми линиями.

Иди по желтой дорожке…

Я пошел.

Я наткнулся на женщину и извинился, при этом подняв взгляд.

Мы находились у подножия трапа, но видение не изменилось. Передо мной стоял роскошный катафалк. Я начал узнавать правду о себе, и теперь меня недвусмысленно предупреждали.

По-моему, я повернулся, уже готовый искать иные средства путешествия. Но тут подумал о Коре, о причине, толкнувшей меня на полет, о причине, по которой я должен взойти на борт во что бы то ни стало.

Плотно зажмурив глаза, я положил руку на перила и одну за другой стал преодолевать ступени. Взобравшись наверх, я услышал удивленный женский голос:

— Вам плохо?

— Да, — ответил я. — У меня непреодолимый страх перед полетами. Пожалуйста, проводите меня до места.

— Разумеется.

Меня взяли за руку, повели за собой. Я дважды приоткрыл глаза в надежде быстро сориентироваться.

Салон, зловеще освещенный свечами, был наполнен ухмыляющимися вампирами и чудовищами. Я не смел взглянуть на свою проводницу, страшась увидеть богиню смерти и осознать, что мне не конец.

Я нашел под ногами место для сумки. На ощупь все казалось нормальным. Так или иначе, мое осязание затронуто не было. Я отыскал концы ремня и защелкнул их на животе. Не глядя — не сомневаюсь, что увидел бы змею. Но знать и видеть — совсем разные вещи. Приоткрывая глаза, я представлял, на что будет походить салон. Но само по себе знание на несколько степеней менее тошнотворно, чем непосредственное ощущение. Успокаивала мысль, что у меня не совсем нормальное состояние — в конце концов, вмешательство психиатра затронуло самые недра моего сознания… «Да, придерживайся этого, — решил я, — таким образом, все сводится к здоровью. Я пока еще не тронулся…»

• Предыдущая
• 8/40
• Следующая