Безжалостный убийца - Саберхаген Фред - Страница 23

• Предыдущая
• 23/98
• Следующая

– Вы помните, как я вошел в кабину курьера, одетый в космическое снаряжение?

– Конечно, помню. И как поздоровалась с вами, помню. Кажется, вы обняли меня?

И она внезапно поняла, что-то было последним прикосновением к чему-либо, которое являлось реальным. Да, последнее ощущение реальности.

Ник согласился:

– Мои руки действительно обняли вас. Рукава моего костюма принадлежат мне — в смысле, что я всегда могу ими пользоваться, как хочу. Мои руки — единственное, что всегда в моем распоряжении.

Леди внимательно слушала.

Хоксмур продолжил мягко и взволнованно:

– Вы не должны бояться.

Она уставилась на руки Ника, которые казались крупными и очевидными, совершенно обычными: он стоял перед ней, упершись руками в бока.

Она прошептала:

– Я не понимаю.

– Эти? — он протянул руки, шевеля пальцами, убрал назад и сам себя обнял, затем опять вытянул.— Конечно, эти тоже принадлежат мне. Но с помощью таких я не смог бы вам помочь на корабле. У них другое предназначение — и ясно, они делают прогресс. Сейчас вы чувствуете мое прикосновение. А до сих пор оно вызывало у вас странное ощущение? Ведь это не похоже на вашего мужа, например?

– Да! Здесь я ощущаю что-то страшное от прикосновения к окружающим предметам. Не только от вашей руки. От всех вещей, которые трогаю. Цвета их такие красивые, яркие. Но все пахнет немного странно. И... но я...

– Моя леди, когда вы и я оказались на разбитом корабле, я пообещал, что благополучно переправлю вас через безвоздушное пространство на свой корабль, даже без снаряжения для вас. Потому что знал, что ваше бедное измученное тело вполне поместится внутри моего костюма. Так я и сделал.

– Два человека в одном костюме? Я не думала...

– Два человека, леди Дженевьев. Да! Но одно тело. Ваше. Видите, даже тогда у меня не было собственного тела. Никаких крепких рук, способных спасти вас или кого другого.

Его махающие руки, казалось, отрицали собственное существование.

– Ни плоти, ни кости!

Он уже говорил тихо, умышленно соглашаясь на все, подобно человеку, который идет на ампутацию ноги, смиряется с ее нежелательной потерей в результате несчастного случая, когда медицина бессильна ее сохранить.

– Вы хотите сказать, что у вас нет тела?

– Физического тела. У меня его никогда не было. Чтобы добиться его видимости, мне нужен космический костюм или что-либо твердое. То, что вы сейчас видите перед собой, воображение. Не более, чем информация. Я являюсь, как видите, но всегда оптоэлектронным искусственным объектом.

И добавил:

– Собственно, не более, чем компьютерная программа.

Хоксмур снова протянул свои руки.

Леди застыла и долго глядела на Ника.

А время шло вперед с неумолимым возрастанием.

Голова леди, несмотря на затянувшуюся паузу в разговоре, даже не шелохнулась.

Наконец, Дженевьев произнесла:

– Вы говорили мне о моем спасении. Продолжайте. Я хочу все знать подробно.

– Конечно. В тот момент, когда я ступил на борт курьера, где вы находились, и осмотрелся, то понял, что я мог помочь очень многим пассажирам... но нет, это неправда. Хочу быть искренним с вами. Дело в том, что меня мало интересовали те люди. Не волновали. Я пришел спасти вас.

– Вы... пригласили меня на борт. И... как раз в тот 107 момент на нас обрушился еще один взрыв.

– Да. Да, был еще один взрыв. Я помню. Ник напряженно прошептал:

– Боюсь, вы серьезно пострадали тогда.

– Ах!

Он взял ее руки, обхватил всю ее своими руками. Она закрыла глаза, но ничего не могла сделать, чтобы отогнать странное чувство от его прикосновения.

– Да, мне нужно было спешить. Леди раскрыла рот от изумления.

– ...Вам очень хорошо подошел мой костюм... И который, следовательно, внутри был почти пуст. И я, находясь внутри костюма, снабженного электроникой, управлял его вспомогательными устройствами рук и пальцев, с помощью своих металлических рук поместил вас в полость для моего тела. И в сущности находясь в костюме и оперируя в нем, снабжал вас воздухом, осуществляя дыхание, хотя ваши легкие иногда с трудом работали.

Затем я перенес вас успешно через пропасть холода, пустоты и смерти в мой маленький корабль, стоящий рядом. Потом извлек вас из моего снаряжения и сразу же поместил в медицинский отсек. И сейчас... сейчас вы находитесь здесь.

Леди неотрывно глядела на Хоксмура.

Казалось, она не дышит.

Казалось, не нуждается в том, чтобы дышать.

Ее спаситель, испугавшись молчания, произнес в тишине:

– Думаю, вы совсем не помните мой маленький корабль. У вас даже не было возможности увидеть его. Я назвал его “Рен” в честь моего учителя-тезки, Кристофера Рена, архитектора. Не знаю, был ли он кем-то наподобие пилота на плавающем корабле — такие корабли существовали в те времена. Не думаю, что он...

Она оборвала Ника с выражением потрясения и ужаса:

– Вы — всего лишь изображение?

– В каком-то смысле, да. Образ, возникающий в виртуальной реальности. Технически я — оптико-электрический искусственный объект. В общем, компьютерная программа.

– Тогда, чем же стала я? Что вы со мной сделали?

Ник, который очень боялся этого мгновения, делал все возможное, чтобы объясниться. Приятно и приглушенно начал говорить. Но не успел произнести и десяток слов, как леди пронзительно закричала.

Он пытался превзойти ее крик, но бесполезно. Поэтому ради ее собственного здоровья он что-то переключил и выключил ее.

На время, конечно.

К Кенсингу, задумчиво стоящему в коридоре яхты, обратился, видимо желая помочь, один из младших офицеров:

– Вы действительно ничего еще не знаете о Нике? Кенсинг уставился на него:

– Меня волнуют другие вещи. И что такое я должен знать Нике, если вообще его проблемы сейчас уместны? Офицер попытался оправдаться:

– Я не говорил, что у него проблемы.

– О! — внезапно пришла в голову Кенсинга ошеломляющая мысль. Он как-то слышал о создании оптико-электронного существа, являющегося близким аналогом человека.

Такое не часто случалось, хотя технически это было возможно давно.

В обществе, которое развивалось и продолжает развиваться в продолжительной борьбе против машин, антропоморфизация техники или программных средств считалась непопулярным и непривычным.

Такие конструкции, кроме того, являлись незаконными на многих планетах и среди народов, которые, имея страшный пример нападения берсеркеров, жили в страхе, что их собственные компьютерные искусственные объекты выйдут из подчинения.

Кенсинг спросил:

– Вы имеете в виду искусственного человека?

– Нет. Я имел в виду то, что сказал. Об этом факте мало знает общественность, но за последнее время босс проявляет определенный интерес к электронным существам.

Кенсинг кивнул головой. Многие студенты философских, политических и управленческих отделений глубоко заинтересовались антропологическими программами, задуманными с самого начала как противопоставление проектам создания записей с живого человеческого мозга.

Но несколько созданных экземпляров, как правило, скрывались.

Существовали и такие, вся программа поведения которых была записана с человеческого мозга. Они применялись для пользы людей, но имели много ограничений.

Кенсинг однажды встречался с таким. Звали его Хилери Гейдж. Он... или оно, но Хилери сыграл важную роль в одной из самых известных битв с берсеркерами. Встретив Гейджа после сражения, Кенсинг получил удовольствие от продолжительной беседы с ним. Даже после приятного разговора Кенсинг не знал, какое местоимение к нему применять: он или оно.

Узнав сегодня правду о Хоксмуре, Сандро неожиданно вспомнил о Фрэнке Маркусе. Выяснил, что Фрэнк знает Гейджа. И Фрэнк, как многие другие, оставался полностью уверенным, что человек с записанным мозгом, с которым он познакомился, не более чем программа.

• Предыдущая
• 23/98
• Следующая