Начало пути - Садов Сергей Александрович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/118
• Следующая

Он вдруг сорвался с места и выскочил за дверь.

— Зря ты так, — вздохнула Аня. — Он ведь все понимает. Солгала бы ему хоть раз, что ли. Он будет знать, что это ложь, но ему станет легче.

— Нет. Вот как раз в этом вопросе лжи быть не должно. Иначе все наши отношения — сплошной обман. Ладно… значит, так… — Ленайра задумчиво изучила потолок, видно было, что занятия для нее уже потеряли интерес. Она вытащила из стола листы и раздала каждому. — Это задачи по рунной грамоте. Решайте, а я… пока выйду…

Не поинтересовавшись, есть ли у кого вопросы, она поспешно отправилась следом за Лешкой. Впрочем, все сделали вид, что увлечены заданием и ничем больше не интересуются.

Ленайра выскочила из подвала в прихожую, осмотрелась, заметила открытую входную дверь и выглянула в сад. Увидела в беседке сидящего парня и зашагала к нему. Села на скамейку рядом, придвинувшись поближе, и положила ему на плечо голову.

— Леш… я же тебе все уже говорила. Меня не переделаешь. Я такая, какая есть. Ты думаешь мне самой такое нравится? Но и обманывать я тебя не могу.

— Знаешь, — вздохнул Лешка, обнимая девушку, — меня не столько даже огорчают твои приоритеты… в конце концов, я могу их понять, когда выбирать приходится между одним, пусть даже близким тебе человеком и благополучием многих, которое ты призвана хранить в силу положения Рода.

— Я всеми силами постараюсь избежать такого выбора.

— Откровенно… мне плевать на твою империю, императора и все прочее. Я хочу только защищать тебя. Если при этом придется защищать еще и империю… так тому и быть.

Ленайра улыбнулась, спрятав лицо у него на плече.

— Рыцарь-защитник.

— Ага. И потому я хочу, чтобы ты пообещала кое-что… Если вдруг тебе придется сделать свой выбор, не смей даже думать уходить следом.

— Леш… ты считаешь, что я смогу потом жить? Ты бы смог?

Парень сильнее прижал к себе девушку.

— Какие-то идиотские у нас с тобой разговоры получаются после разлуки.

— О да… весьма романтические, — уже откровенно смеялась она. — А помнишь, какой романтичной вышла у нас первая встреча?

— Угу. Свалилась мне на голову из старого зеркала в кладовке в своем невообразимом кукольном платье и с очень надменным выражением лица. Нет, серьезно, я принял тебя за куклу, упавшую со шкафа.

Ленайра толкнула его в бок.

— Ну тебя. А платье… у нас гости были. А во что, по-твоему, одевают у нас семилеток?

— Я видел, — снова рассмеялся Леша. — Куколка. А какой бант на голове…

— Убью.

— Конечно.

Никто, впрочем, даже с места не сдвинулся. Только Леша закрыл глаза, вспоминая, с чего началась их весьма необычная дружба после еще более необычной встречи…

(шесть лет назад)

Ленайра, сидя за детским столиком в компании Мирла и еще троих детей (Джейр в свои одиннадцать лет уже считался достаточно взрослым, чтобы сидеть за главным столом), недовольно смотрела на веселящуюся толпу и с трудом удерживалась от слез. Мама с папой погибли только два месяца назад, а дед приглашает гостей. Да, он объяснил ей необходимость этого, когда девочка устроила скандал, отказавшись переодеваться к празднику. Умом она понимала доводы деда, но что для семилетнего ребенка доводы разума, когда совсем недавно у нее на глазах погибли те, кого она так сильно любила?

Дед объяснил ей, что Герраи не должны склоняться перед проблемами, что маме с папой не понравилось бы ее поведение. Убедить он смог, но сердцем этот праздник девочка так и не приняла.

Ее обрядили в роскошное, обшитое кружевами светло-голубое платье, сделав похожей на куколку. В черные волосы вплели огромный бант, украшенный бриллиантами (девочка боялась даже голову слишком резко наклонить, чтобы не стряхнуть его, хотя и понимала, что укрепили этот бант на славу). Первый раз в жизни ее наряжали таким образом. Став старше, она поняла, для чего этот бант нацепили, хотя ни до, ни после такого больше не делали, — роскошный бант привлекал все внимание к себе, отвлекая чужие взгляды от глаз девочки, из которых не уходила боль от потери и грусть.

Дети рядом весело обсуждали какие-то свои дела, постоянно дергали Ленайру, пытаясь выспросить что-то по поводу платья либо про бой в императорском дворце, где ее родители остановили убийц (конечно же, чурбаны-мальчишки, которые не понимали, какую боль причиняют ей их расспросы).

— Да замолчите же вы! — вскочил Мирл. — Неужели вы не видите, что ей не хочется говорить об этом!

Мирл всегда был излишне эмоционален, и его голос разнесся по всему залу. Взрослые стали оборачиваться, повисла неловкая тишина. Брат смутился, он никогда не отличался особой храбростью в отстаивании своего мнения. Он был тверд в нем, но отстаивать не умел, предпочитая промолчать и не ввязываться в споры.

Дед отвлек внимание на себя, заговорив о каких-то новостях из дворца, а родители несносных мальчишек выговорили им за бестактность. Те вряд ли поняли, за что их отругали, и теперь хмуро поглядывали на Мирла, который, по их мнению, донес на них.

Подошел Джейр, кривясь в какой-то нелепой улыбке — то ли хочет рассмеяться, то ли зареветь.

— Хвастаешься своими подвигами, сестренка? — поинтересовался он.

— Джейр, прекрати! — попытался остановить брата Мирл.

— А что не так, братик? Она ведь так смело спряталась за портьеру. Понравилось смотреть, как наших родителей убивают?

— Я… — слова застряли в горле. Ленайра крепко стиснула кулаки, пытаясь не зареветь.

— Что ты? Дед говорит, что мы Герраи… ты не Геррая! Если бы ты была из нашего Рода, ты бы встала рядом с родителями и не позволила бы их убить!

— Ты идиот! — вскочил Мирл. Остальные дети испуганно глядели на перебранку, не зная, что сказать. — Что она, по-твоему, должна была сделать? Наши родители не справились, думаешь, она справилась бы?

— Конечно, нет. — Теперь уже Джейр смотрел на сестру откровенно презрительно. — Она же слабачка! Не Геррая! — Развернувшись на каблуках, он удалился.

Последние слова буквально подломили Ленайру. Чтобы не разреветься публично, она вышла из-за стола… Все, на что хватило остатков ее самообладания, — это покинуть зал неторопливой походкой с гордо поднятой головой. И только когда двери закрылись за ее спиной, она рванула по коридору, размазывая слезы. Ей хотелось спрятаться куда-нибудь, где ее точно не найдут. Никто не должен видеть ее слез. Она не слабая! Нет! Она больше не позволит, чтобы дорогие ей люди погибали у нее на глазах, а все, что она могла тогда, — беспомощно смотреть на это. А еще до боли хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто поймет и поддержит, не будет обвинять во всех бедах. Слова брата, от которого ожидалась поддержка, ранили гораздо сильнее, чем девочка думала. Он сразу после гибели родителей стал смотреть на нее хмуро, перестал ей улыбаться… Потом заявил, что если бы она не убежала, то родители не отправились бы ее искать во дворце и не погибли бы. Тогда вмешался дед, а Мирл не поддерживал. Слышал, но промолчал… как всегда. Потом ободрительно что-то проговорил, но ей ведь помощь требовалась не потом, а в тот момент, когда ее обижал Джейр! Неужели Мирл не видел этого? Почему рядом нет того, кто заступился бы? Кто всегда поддержал бы ее и не оставил бы наедине с такой болью. Дед всегда занят, ему не до этого, он ищет убийц мамы и папы, и ему нельзя мешать, а Мирл молчит, только потом, наедине, утешает. Сегодня вот выступил, но то только потому, что рядом сидела Таша.

— Не хочу быть слабой, — шептала девочка, с силой растирая слезы по лицу и несясь, сама не зная куда, по коридору. — Не хочу быть одна. Не хочу.

Почему-то ее со страшной силой потянуло в подземелья, вход в которые показал ей недавно Мирл, пытаясь отвлечь от смерти родителей. Непонятно. Но девочке вдруг показалось правильным укрыться именно в них. Будь она не в таком состоянии, задумалась бы, откуда возникло такое желание, но сейчас ей просто хотелось спрятаться.

• Предыдущая
• 37/118
• Следующая