ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael - Страница 32

• Предыдущая
• 32/96
• Следующая

Вопрос отвлёк обиженного в лучших чувствах благородного заговорщика от выяснения отношений.

— Я только что от него. Дело назначено в ночь на пятницу.

Де Бац и Моро подались вперёд, жадно внимая Ланжеаку, который перешёл к изложению подробностей.

— Кортей заступит в караул у Тампля в полночь. Он отобрал двадцать человек и клянётся, что каждому из них можно доверять. Мишони будет дежурить в тюрьме и ждать нас. Кортей уже с ним виделся. Мишони устранит с дороги других муниципалов. Он за это отвечает. Кортей хотел бы как можно скорее обсудить с вами последние приготовления.

— Естественно, — сказал де Бац. — Я увижусь с ним завтра. У нас будет два дня, а мы при необходимости можем приготовиться за два часа.

— Есть для меня ещё какие-нибудь поручения? — спросил Ланжеак несколько обиженно.

— Пока нет. Вы вместе с отрядом Моро прикроете отступление. Сбор на улице Шарло в одиннадцать часов. Смотрите, не опоздайте. Мы будем сопровождать августейших дам и дофина до дома Русселя на улице Гельвеция. Надеюсь, через пару дней удастся вывезти их из Парижа. Но об этом я позабочусь позже. А сейчас вы свободны, Ланжеак, до одиннадцати часов ночи с четверга на пятницу.

Когда капитан Корти, командир национальной гвардии от секции Лепельтье, снимал форму, он возвращался в свою бакалейную лавочку на улице Закона. Добропорядочный гражданин и монархист в душе, он записался в гвардию секции, когда та была ещё целиком монархической. Когда же на смену монархистам пришли республиканцы, он не оставил службу из благоразумия.

Поскольку в рядах гвардии оставалось ещё порядочно людей, разделявших его взгляды, Корти сумел набрать маленький отряд для назначенного на пятницу предприятия. Секции Парижа по очереди обеспечивали охрану Тампля, куда были заключены августейшие узники, и в пятницу наступала очередь секции Лепельтье.

В полномочия капитана гвардии входил отбор людей для дежурства, и Корти назначил двадцать человек — участников заговора во спасение королевы. Они должны были взаимодействовать с бароном де Бацем и сержантом Мишони, муниципальным офицером, ответственным за охрану внутри тюрьмы.

План, разработанный в мельчайших подробностях, был крайне прост. Охранники в Тампле не имели привычки обременять себя чрезмерной бдительностью, поскольку замки, засовы и патрули Национальной гвардии за стенами делали её излишней формальностью. Поэтому лишь один из них, подчиняясь приказу Комитета общественной безопасности, нёс караул в комнате, отведённой узникам из королевской семьи. Другие же обычно отправлялись в Зал Совета, откуда часовой в случае необходимости мог вызвать их окликом, и там до утра играли в карты.

В пятницу ночью Мишони сам должен был заступить на дежурство по охране узников. Он взялся обеспечить, чтобы восемь его муниципалитетских сотоварищей не приближались к покоям. Он должен был передать трём царственным дамам мундиры Национальной гвардии, которая в полночь приступала к несению караула. В этот час отряд из двенадцати человек постучится в ворота Тампля. Привратник примет их за патруль, совершающий обход с проверкой внутри тюрьмы, и не станет чинить препятствий. Они поднимутся в башню, где расположена комната королевы, свяжут Мишони и, чтобы всё выглядело так, будто он подвергся нападению, заткнут ему рот кляпом. Потом, окружив трёх переодетых дам и малолетнего дофина, они спустятся по лестнице и выведут их из тюрьмы. Навряд ли сонный привратник заметит, что патрульных стало больше. А если и заметит, тем хуже для него. На этот случай приказ де Баца был категоричен: если кто-нибудь окликнет заговорщиков до выхода за ворота Тампля, любопытного надлежит как можно тише успокоить холодной сталью.

Миновав ворота, патруль свернёт за угол на улицу Шарло. Тут их будет ждать маленький отряд Андре-Луи. Он проводит королевскую семью во внутренний дворик, где Бальтазар Руссель будет держать наготове карету, дабы отвезти беглецов в свой дом на улице Гельвеция на окраине Парижа. Там бывшие узники укроются, пока не утихнет суматоха и не представится возможность вывезти их в сельский дом Русселя в Бри-Конт-Робер.

Задача Корти и его людей — держаться подальше от лже-патруля, который их заменит. Впоследствии их могут наказать за недостаток бдительности, но едва ли обвинение будет более тяжким.

На другой вечер после визита Ланжеака де Бац и Андре-Луи посетили лавку Корти, чтобы окончательно обо всём договориться с капитаном-бакалейщиком. Сержант Мишони уже ждал их в лавке вместе с Корти. Во время разговора Андре-Луи, случайно взглянув в окно, заметил на улице широкий силуэт в огромной треуголке. Обладатель шляпы пристально всматривался в тускло освещённую витрину, словно обследовал выставленные товары.

Андре-Луи отошёл от остальных и неспешно прошёлся до двери. Он достиг её как раз вовремя, чтобы увидеть, как обрюзгшая фигура поспешно удирает по улице Сыновей Сен-Тома.

Де Бац закончил разговор и присоединился к другу. Андре-Луи сообщил ему неутешительную новость:

— Мы под наблюдением нашего приятеля Бурландо. Должно быть, он следил за нами от улицы Менар.

Де Бац отнёсся к сообщению легкомысленно.

— Ну что ж, значит он видел, как мы делали покупки.

— А потом может связать увиденное с Корти и, не исключено, с Мишони.

— В таком случае придётся уделить ему некоторое внимание. А пока его дело может потерпеть, у нас есть более неотложные.

Более неотложные дела были улажены в течение следующих 24 часов, и в пятницу ночью Андре-Луи мерил шагами улицу Шарло неподалёку от Тампля. За компанию с ним прохаживались Ланжеак и маркиз де Ла Гиш — тот самый человек, что вместе с Бацем пытался спасти короля. Вся троица время от времени оказывалась напротив пещерообразных ворот дома номер двенадцать, за которыми в запряжённой карете ждал своего часа юный Бальтазар Руссель.

В сиреневом июньском небе взошла почти полная луна. Уличных фонарей в тот вечер не зажигали. Андре-Луи и его спутники выбрали теневую сторону улицы. В этот полночный час они были не единственными нарушителями сонного спокойствия. Их путь то и дело пересекал маршрут другой прогуливающейся троицы в составе Дево, Марбо и шевалье де Ларнаша. Один раз, услышав тяжёлую поступь приближающегося патруля, все шестеро с едва ли не сверхъестественным проворством исчезли в тени подъездов, чтобы вновь возникнуть, когда шаги солдат заглохли в отдалении.

Полночь миновала; вся шестёрка сошлась на углу улицы Тампля и приготовилась к неминуемо надвигавшимся событиям, участниками которых им предстояло стать.

И события не замедлили произойти, только вот не совсем те, которых ожидали наши смельчаки.

В тот день Бурландо был очень занят. Он предстал с донесением перед Революционным комитетом своей секции. По случайности на территории той же секции находился Тампль. Сообщение Бурландо привлекло внимание одного из членов комитета, сапожника по имени Симон. Этот напыщенный и жадный до славы фанатик отправился с полученными сведениями в Комитет общественной безопасности при Тюильри.

Там он заявил, что пришёл сообщить комитету о контрреволюционном заговоре, организованном бывшим бароном де Бацем. По имеющимся сведениям де Бац подозрительно часто общается с бакалейщиком по имени Корти, который, между прочим, командует Национальной гвардией секции Лепельтье. Замечено также, что другой частый посетитель Корти — муниципальный офицер Мишони, который несёт охрану в Тампле. Как раз вчера вечером Корти, Мишони, де Бац и человек по имени Моро проводили какое-то совещание в лавке бакалейщика.

— Вот всё, о чём сообщил нам наш информатор, — заключил гражданин Симон. — Но я не дурак, граждане. У меня, благодарение Господу, есть мозги, и они немедленно подсказали, что за всем этим кроется подозрительная и опасная комбинация.

Полдесятка членов Комитета общественной безопасности, спешно собравшихся, чтобы выслушать срочное, по утверждению сапожника, заявление, не были склонны принимать его всерьёз. В отсутствие президента комитета его кресло занимал представитель Лавиконтри, и случилось так, что этот человек был одним из помощников де Баца, а Сенар, секретарь и фактотум комитета, голос которого тоже имел немалый вес, получал от барона деньги. При упоминании барона оба насторожились.

• Предыдущая
• 32/96
• Следующая