Рыцарь Таверны - Sabatini Rafael - Страница 17

• Предыдущая
• 17/40
• Следующая

Чуть позади них стоял Криспин с бледным, суровым лицом. Его губы были полуоткрыты, глаза горели при виде каменных стен своего дома, где он не был столько лет и куда пришел, наконец, с шляпой в руке просить приюта.

Грегори говорил, положив руку на плечи Кеннету:

— Мы очень волновались за тебя, мальчик. Мы уже стали подумывать о наихудшем, и вчера Джозеф отправился к Кромвелю, чтобы разузнать о тебе. Где ты пропадал?

— После, сэр. Отложим разговор на вечер. Это длинная история.

— Хорошо, хорошо! Раз у нее счастливый конец, то с рассказом можно повременить. Вы устали и, несомненно, хотите отдохнуть. Синтия приготовит все необходимое. Но что это за чучело ты привез с собой? — воскликнул он, указывая на Геллиарда. Он принял его за слугу, но вспыхнувшее лицо сэра Криспина подсказало ему, что он ошибается.

— Я прошу вашего соизволения… — начал Криспин с некоторой горячностью в голосе, но Кеннет опередил его:

— Этому джентльмену, сэр, я обязан своим спасением. Он был моим товарищем по заключению, но благодаря его уму и храбрости я избежал смерти. Позже я вам поведаю эту историю, сэр, и клянусь, вы будете рады поблагодарить его. Это сэр Криспин Геллиард, ранее капитан конного отряда, в котором я служил в бригаде Мидлтона.

Криспин низко поклонился под оценивающим взглядом Грегори. В его сердце закрался страх, что, возможно, годы не так уж сильно изменили его.

— Сэр Криспин Геллиард, — произнес Ашберн, мучительно роясь в памяти. — Геллиард, Геллиард… Я помню одного, которого звали «Геллиард Сто Чертей» и который причинил. немало хлопот во времена последнего правления короля.

Криспин облегченно вздохнул. Это объясняло пытливый взгляд и интерес Ашберна к его персоне.

— Он самый, сэр, — ответил он с улыбкой, отвешивая новый поклон. — Ваш слуга, сэр, и ваш, миледи.

Синтия с интересом посмотрела на его худощавую фигуру солдата. Она тоже слышала — а кто не слышал? — страшные истории о его приключениях. Но ни от кого еще она не слышала о бегстве мятежников из Ворчестера, и поэтому, когда вечером Кеннет рассказал им историю своего побега, ее интерес к Криспину сменился восхищением.

Романтика занимала в ее сердце немалую часть, как, впрочем, и у любой женщины. Она любила бардов и их песни о великих подвигах, а Криспин вполне подходил к образу героя из романтической баллады.

Кеннета она никогда не ценила высоко, но сейчас, особенно в присутствии этого сурового воина, закаленного опасностями, он потерял для нее какой-либо интерес.

И когда он вскоре дошел до того места, как он потерял сознание в лодке, она не смогла сдержать улыбку.

При этом отец бросил на нее быстрый беспокойный взгляд. Кеннет резко прервал повествование и поспешил закончить рассказ. Бросив на нее укоризненный взгляд, он сначала покраснел, а затем побледнел от обиды. Геллиард смотрел на это со спокойствием и не сделал ни малейшей попытки нарушить неловкую паузу, возникшую в беседе.

Правду сказать, его душу обуревали другие чувства, погружая его в задумчивое состояние.

После восемнадцати лет скитаний он, наконец, снова в своем родном замке Марлёй. Но он вернулся под чужим именем просить убежища у своих врагов под крышей отчего дома. Он вернулся как мститель. Он пришел искать справедливости, вооруженный возмездием. Неописуемая ненависть сжимала его сердце и требовала смерти тех, кто разрушил его жизнь. С этими мыслями он сидел за столом и сдерживал подступающую к горлу ярость всякий раз, когда его взгляд падал на круглое улыбающееся лицо Грегори Ашберна. Время еще не пришло. Он должен подождать возвращения Джозефа с тем, чтобы обрушить свою месть на обоих сразу.

Все эти восемнадцать лет он терпеливо выжидал, веря, что перед смертью великий и милосердный Господь даст ему возможность осуществить то, чего он так ждал, ради чего жил.

Он много пил этим вечером, и с каждой новой чашей его сердце оттаивало. Вскоре Синтия покинула их, вслед за ней поднялся и Кеннет. Только Криспин продолжал сидеть за столом и пить за здоровье хозяина дома, пока под конец Грегори, который никогда не отличался крепкой головой, совершенно не опьянел.

До полуночи они просидели за столом, разговаривая о том, о сем и с трудом понимая друг друга. Когда часы в зале пробили полночь, Криспин заговорил об отдыхе.

— Где вы хотите положить меня? — спросил он.

— В северном крыле, — ответил Грегори, икая.

— Нет, сэр, я протестую! — закричал Криспин, с трудом поднимаясь на ноги и покачиваясь из стороны в сторону. — Я буду спать в Королевской комнате!

— Королевской комнате? — эхом откликнулся Грегори, и на его лице отразилась безуспешная попытка вникнуть в смысл сказанного. — Что вы знаете о Королевской комнате?

— Что она выходит на восток к морю и что это самая моя любимая комната.

— Откуда вы это можете знать, если, насколько мне известно, вы здесь никогда прежде не бывали?

— Не бывал? — переспросил Криепин с угрожающим видом. Затем, спохватившись, он одернул себя. — В былые времена, когда этот замок принадлежал Марлёям, мне частенько приходилось бывать в этих стенах, — пробормотал он. — Вы об этом не могли знать. Роланд Марлёй был моим другом. Мне всегда готовили постель в Королевской комнате, мастер Ашберн.

— Вы были другом Роланда Марлёя? — задохнулся Грегори. Он был очень бледен, и лицо его стало влажным от пота. Упоминание этого имени протрезвило его. Ему показалось на мгновение, что перед ним стоит дух Роланда Марлёя. Его ноги подкосились, и он рухнул обратно в кресло.

— Да, я был его другом! — с ударением повторил Криспин. — Бедный Роланд! Он женился на вашей сестре, не так ли? И именно в силу этого замок Марлёй перешел в ваше владение?

— Он женился на нашей кузине, — поправил его Грегори. — Это была несчастная семья.

— О! Так это была ваша кузина? Да, действительно несчастная. — Криспин перешел на мелодраматический тон. — Бедный Роланд! В память о прежних временах я хочу спать в Королевской комнате, мастер Ашберн.

— Вы будете спать там, где пожелаете, — ответил Грегори, и они поднялись из-за стола.

— Как долго мы будем иметь честь видеть вас своим гостем, сэр Криспин? — спросил Грегори.

— Не Долго, сэр, — необдуманно ответил Геллиард. — Возможно я отправлюсь завтра же утром.

— Я надеюсь, что вы передумаете, — с явным облегчением произнес Грегори.

— Друг Роланда Марлёя всегда желанный гость в доме, который когда-то принадлежал Роланду Марлёю.

— Дом, который принадлежал Роланду Марлёю, — пробормотал Криспин. — Хой-хо! Жизнь непредсказуема, как игра в кости. Сегодня мы говорим: «Дом, который принадлежал Роланду Марлёю», а скоро люди будут говорить: «Дом, в котором жили Ашберны — да и умерли в котором…» Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мастер Ашберн!

Он поднялся на ноги и неуверенно взошел по лестнице, где его уже ждал слуга Со свечой в руке, чтобы проводить в покои, которые он выбрал.

Грегори проводил его тусклым испуганным взглядом. Слова, которые пробормотал Геллиард, звучали в его ушах как пророчество.

• Предыдущая
• 17/40
• Следующая