Псы господни - Sabatini Rafael - Страница 33
- Предыдущая
- 33/84
- Следующая
Итак, три дня он томился в одиночестве, на которое его обрекла Маргарет. На четвертый день к вечеру произошло нечто, вернувшее ему центральное место в ходе событий, как всегда, когда он был их участником.
Они сидели за столом, и слуга доложил, что джентльмен — иностранец — желает видеть дона Педро. Испанец, извинившись, поспешил в холл.
О значении в обществе дона Педро де Мендоса и Луна можно было судить по безотлагательности, с которой принялся выполнять его поручение адресат в Нанте. Скорость была почти фантастической: через восемнадцать дней после отправки письма в Нант ответ был доставлен в поместье Тревеньон.
Дон Педро, поспешно явившийся в просторный серый холл, замер от неожиданности при виде ждавшего его человека. Он был похож на матроса — загорелый, крепко сбитый, чернобородый в домотканной одежде и высоких сапогах. Под мышкой он держал большой пакет, обернутый парусиной. Поклонившись испанцу, он представился по-французски:
— К вашим услугам, монсеньор. Я — Антуан Дюклерк из Нанта.
Дон Педро нахмурился и чопорно выпрямился.
— Как же так? Я думая, дон Диего сам сюда пожалует? — спросил он надменно. — Со мной перестали считаться?
— Дон Диего прибыл самолично, монсеньор. Но ему было бы неблагоразумно высадиться на берег.
— Так он стал благоразумным, да? — усмехнулся дон Педро. — Ну, ну. А вы кто такой?
— Я хозяин брига, ходившего за ним в Сантандер. Дон Диего ждет ваше превосходительство на бриге. Мы бросили якорь в двух милях от берега. Все готово к тому, чтобы принять вас на борт этой ночью. В бухте под скалой ждет лодка с полдюжиной крепких гребцов из Астурии.
— Из Астурии? — переспросил приятно удивленный дон Педро.
— По приказу дона Диего мы наняли испанскую команду в Сантандере.
— Ага! — дон Педро подошел поближе к французу. — А где же выкуп?
Тот протянул ему сверток.
— Он здесь, монсеньор.
Дон Педро взял сверток и подошел к окну. Он сломал тяжелые сургучные печати, вспорол кинжалом парусину и извлек длинную шкатулку из слоновой кости. Он поднял крышку. На подушке из пурпурного бархата покоилась нить безупречного переливающегося жемчуга, каждая бусина была величиной с воробьиное яйцо. Дон Педро взял ожерелье в руки, оставив шкатулку на диване возле окна.
— Дон Диего угодил мне, — произнес он наконец. — Так ему и скажите.
На лице моряка отразилось недоумение.
— Но разве вы, ваше превосходительство, не скажете ему это сами? Лодка ждет…
— Сегодня — нет, — прервал его дон Педро. — У меня не остается времени, чтобы собраться. Ждите меня завтра, когда стемнеет. К тому времени я буду готов.
— Как будет угодно вашему превосходительству. — В голосе Дюклерка прозвучало беспокойство. — Но отсрочки опасны, монсеньор.
— Жизнь всегда полна опасностей, мой друг, — с улыбкой обернувшись к французу, сказал дон Педро. — Стало быть завтра, когда стемнеет, в маленькой бухте, где ручей впадает в море. Да хранит вас Бог.
Дюклерк поклонился и ушел. Оставшись один, дон Педро с минуту постоял в нерешительности, держа на ладонях бесценное ожерелье, любуясь перламутровым блеском жемчужин, их радужной переливчатостью в лучах заходящего осеннего солнца. Он едва заметно улыбнулся, представив, как будет дарить ожерелье Маргарет. Наконец он легонько связал шелковые нити и вернулся в столовую.
Его светлость и Фрэнсис уже ушли, и Маргарет сидела одна на диване у окна, глядя в цветник, в котором почти все цветы уже отцвели. Она посмотрела через плечо на вошедшего дона Педро, но он держал руки за спиной, и она не увидела ожерелья.
— Все хорошо? — поинтересовалась она.
— Все очень хорошо, миледи, — ответил он.
Маргарет снова посмотрела в окно на заходящее солнце.
— Ваш гость… заморский? — спросила она.
— Заморский, — подтвердил дон Педро.
Он направился к Маргарет. Под ногами у него похрустывал камыш, которым каждый день устилали пол в столовой. Дон Педро остановился у нее за спиной, а Маргарет, выжидая, что он ей скажет, продолжала смотреть в окно. Дон Педро тихо поднял руки, и, задержавшись на мгновение над ее золотой головкой, ожерелье скользнуло ей на шею.
Маргарет, ощутив легкое прикосновение к волосам и что-то холодное на обнаженной шее, вскочила, и щеки ее вспыхнули. Она подумала, что дон Педро коснулся ее пальцами. И хоть он улыбнулся, слегка поклонившись ей, его пронзила боль от злости, промелькнувшей на ее лице.
Увидев ожерелье, она поняла свою ошибку и засмеялась смущенно, но с чувством облегчения.
— Клянусь, сэр, вы испугали меня. — Она приподняла ожерелье, чтобы разглядеть его получше, и, осознав великолепие подарка, осеклась. Краска сошла с ее лица.
— Что это?
— Выкуп, который мне привезли из Испании, — спокойно ответил он.
— Но… — Маргарет была потрясена. Она достаточно хорошо разбиралась в драгоценностях и поняла, что на груди у нее — целое состояние. — Но это неразумно, сэр. Оно стоит огромных денег.
— Я предупредил вас, что если вы предоставите мне определить сумму выкупа, я оценю себя дорого.
— Но это королевский выкуп, — сомневалась она.
— Я почти королевского рода, — заявил он.
Маргарет продолжила бы препирательства, но он положил конец спору; заметив, что такая мелочь не стоит ее внимания.
— Зачем нам вести разговоры о пустяках, когда каждое ваше слово для меня дороже всех этих дурацких жемчужин вместе взятых?
Никогда раньше дон Педро не решался говорить с Маргарет таким тоном: в голосе его звучала любовь. Она смотрела не него широко открытыми от изумления глазами. А он объяснял ей свои намерения.
— Я вручил вам выкуп, и час моего отъезда приближается — слишком быстро — увы! Итак, с вашего позволения, если вы освобождаете меня ст данного вам слова чести, я завтра ночью уплываю в Испанию.
— Так скоро, — сказала она.
Дону Педро, который, несомненно, заблуждался в своих надеждах, показалось, что она произнесла эти слова с грустью; тень, промелькнувшую на ее лице, он принял за сожаление. И это подстегнуло его решимость. Дон Педро утратил привычное самообладание.
— Вы говорите «так скоро»! Благодарю вас за эти слова. В них — зерно надежды. Они придают мне смелости сказать то, что иначе я бы сказать не отважился.
- Предыдущая
- 33/84
- Следующая
