Маркиз де Карабас - Sabatini Rafael - Страница 7

• Предыдущая
• 7/88
• Следующая

— Когда он настанет, то, возможно, это заставит замолчать даже мистера Фокса, — с надеждой заметил барон. — Для Англии его деятельность почти так же вредоносна, как для Франции деятельность Мирабо [Мирабо — граф Оноре-Габриэль-Рикети де (1749 — 1791), деятель французской революции. Был избран депутатом в Генеральные штаты в 1789 г. от третьего сословия. Приобрел популярность обличениями абсолютизма. По мере развития революции Мирабо, сторонник конституционной монархии, стал лидером крупной буржуазии. С 1790 г. — тайный агент королевского двора], которого он очень во многом напоминает. У Мирабо достало хорошего вкуса умереть, прежде чем поспел урожай, который он помогал сеять. Мистеру Фоксу тоже лучше бы умереть, прежде чем он вдохновит своими идеями новых Хорн Туков и лордов Фитсджеральдов [лорд Э. Фитсджералд (1763-1798) — ирландский патриот, который пытался организовать восстание в Ирландии против английского владычества].

— Правительство поймет, когда настанет пора положить конец их деятельности.

— Мудрое правительство, — заметил шевалье, — противодействует началу. Наша революция учит этому. — Он осушил бокал и встал. — Плененные вашим гостеприимством, мы все говорим да говорим, и я совсем забыл о цели, ради которой вас потревожил. Я пришел, чтобы поступить в вашу академию.

— Вы оказываете мне честь. — Кантэн тоже поднялся, остальные продолжали сидеть. — У нас некоторый избыток посетителей, но у меня есть еще один фехтовальный зал и еще один помощник, помимо О’Келли. Не беспокойтесь, мы найдем для вас час-другой.

— Это будет крайне любезно с вашей стороны. — Шевалье обвел взглядом длинную, обшитую деревянными панелями комнату, все убранство которой состояло из обитых красной кожей скамеек и висевших над ними рапир, масок, перчаток с крагами и пластронов. — Может быть, сейчас и попробуем? Первый урок?

— Сейчас?

— Если вы не возражаете. Вид фехтовального зала вызывает у меня нетерпение.

— О, разумеется. Вон там гардеробная. О’Келли, будьте любезны, подберите для шевалье все что нужно.

Когда шевалье возвратился с маской и рапирой, сменив голубой камзол на костюм для фехтования, который особенно подчеркивал достоинства его фигуры, вновь потребовались услуги помощника.

— О’Келли проведет с вами бой, шевалье. Шевалье изменился в лице.

— Ах... Но... Но я предпочел бы помериться силами с вами, cher maitre. Я ведь не новичок.

Кантэн рассмеялся.

— О’Келли тоже не новичок. Уверяю вас. Иначе он не был бы моим помощником.

Ирландец уже снял камзол и стоял в ожидании. Это был худощавый молодой человек лет тридцати с неуклюжими руками и ногами, рыжими волосами и приятным веснушчатым лицом. Его сметливые глаза внимательно следили за происходящим.

— Без сомнения, без сомнения. Но я хотел бы испытать себя в поединке с мастером. — Сен-Жиль обворожительно улыбнулся. — Неужели вы откажете мне в этой маленькой прихоти, сударь?

С трудом скрывая неохоту, Кантэн лениво приблизился к шевалье.

— Если вы настаиваете.

О’Келли протянул ему перчатки, маску и рапиру, и они встали в позицию. Барон остался сидеть в кресле, а Констан де Шеньер подошел к стене фехтовального зала и уселся на одну из скамеек, откуда мог наблюдать за поединком.

Первыми же выпадами человек с репутацией второго клинка Франции действительно продемонстрировал незаурядное мастерство владения рапирой. Бой продолжался, и на толстых губах Констана появилась ехидная улыбка.

Вскоре шевалье нанес удар в терции, последовавший за ложным выпадом снизу. Уродливый рот Констана растянулся в ухмылке, на что О’Келли ответил такой же ухмылкой.

Фехтовальщики пошли по кругу, и яростно наступавший шевалье, в точности повторив прием, которым он однажды уже воспользовался, коснулся острием рапиры груди Кантэна.

— Touche! — воскликнул он и, опустив рапиру, остановился. Он широко улыбнулся. — В конце концов, я еще не все забыл.

— О нет, — любезно согласился Морле. — Это было отлично. Вы себя не переоцениваете.

— Попробуем еще?

— Непременно. Защищайтесь.

Клинки снова скрестились. Морле перевел оружие и сделал молниеносный выпад ниже линии защиты шевалье. Сен-Жиль отвел клинок и вытянул руку для точно выверенного удара. Морле его парировал, но через мгновение снова получил укол рапиры. Они разошлись.

— Что скажете? — спросил шевалье, и наблюдательному О’Келли показалось, что в его улыбке мелькнуло злобное удовлетворение.

— Отлично, — похвалил Морле. — Вы обладаете редкой, поистине исключительной силой удара, шевалье. Вам нужна только практика. Мне почти нечему учить вас.

Учитывая исход поединка, Сен-Жиль счел слова Морле излишне самонадеянными, и его улыбка сменилась выражением откровенного удивления. Однако высказаться он предоставил брату, который и сделал это с нескрываемым презрением.

— Разве вы вообще можете его чему-нибудь научить? О’Келли позволил себе засмеяться, и младший де Шеньер бросил на него высокомерный взгляд.

— Что вас так забавляет, сударь? Морле ответил за своего помощника:

— Юмор вопроса. В конце концов, учить — моя профессия.

Констан встал.

— И вы льстите себе тем, что можете давать уроки моему брату?

— Это не значит льстить себе. Господин де Сен-Жиль прекрасно владеет рапирой, но в его фехтовании есть недостатки, которые я был бы счастлив исправить.

— У фехтовальщика, который только что показал, что может нанести вам любой удар, какой ему будет угодно?

Тон Констана едва ли мог быть более оскорбительным, но холодная учтивость Морле осталась неизменной.

— О нет. Угодно не ему, а мне.

— Вам?! В самом деле? Значит, вам было угодно получить три удара и ни одного не нанести в ответ?

О’Келли снова рассмеялся:

— Клянусь честью, опасная штука — принимать на веру чужие способности.

Наконец заговорил сам Сен-Жиль:

— По-моему, мы зря тратим время на споры. Вы говорили о моих просчетах, сударь. Не угодно ли вам указать мне на них?

— Именно в этом и заключается моя работа. Я их вам покажу. К бою! Так. А теперь атакуйте, как в первый раз.

Шевалье подчинился. Он начал бой, используя ту же тактику, которая дважды принесла ему победу. Однако на сей раз Морле не только парировал его удар, но быстрым контрударом нанес укол над самым сердцем.

— Этого не должно было случиться, — сказал Кантэн, опуская рапиру, на что последовал горячий ответ:

— Этого больше не случится. Защищайтесь. Шевалье повторил атаку с удвоенной силой и скоростью.

Но и она была отбита из квинты. Шевалье отступил.

— Что это значит? Кажется, до сих пор вы изволили шутить со мной? — спросил он, не пытаясь скрыть раздражения.

Злобный взгляд Констана говорил о том, что он разделяет чувства брата.

— Вы смотрите на учителя фехтования как на обыкновенного противника, шевалье. — Морле был сама любезность. — Прием, который вы использовали, очень эффектен, и я имею все основания предположить, что вы усердно его отрабатывали. Беда в том, что, применяя его, вы слишком открываете корпус. Держитесь боком к противнику. В этом случае, если вам нанесут удар, он будет не так опасен. Защищайтесь. Так. Уже лучше, хоть еще и не то. Уберите левое плечо, чтобы оно было на одной линии с правым. Так. А теперь атакуйте. Прекрасно! Вот видите, когда я держу круговую защиту с захватом, то могу коснуться вас только из квинты. Вот так.

Рапиры вновь были опущены, и Морле обратился к расстроенному Сен-Жилю:

— В непривычной для вас позе вы будете чувствовать себя немного скованно, потеряете в скорости движения, в силе удара и облегчите задачу противнику. Но со временем это пройдет. Остальными недостатками мы займемся после того, как исправим первый, — пообещал Кантэн и закончил словами, нанесшими шевалье самую жестокую рану: — Вы проявили такие способности, что из вас легко будет сделать грозу фехтовальщиков.

Шевалье снял маску, и все увидели, что лицо его потемнело от огорчения. Его и так уже с давних пор считали грозой фехтовальщиков, во всяком случае, он сам считал себя таковым. Он чувствовал себя школьником которого высекли, и ему стоило немалого труда держаться в рамках учтивости. Он натянуто рассмеялся:

• Предыдущая
• 7/88
• Следующая