Колумб - Sabatini Rafael - Страница 5

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая

Но проницательный Пинсон, знавший реальную жизнь лучше приора или врача, испытывал куда меньше почтения к коронованным особам, тем более к упоминанию их имён. Он спросил себя, с какой стати этому человеку, вроде бы решительно настроенному на отъезд во Францию, подробно излагать перед ними свои планы. И пришёл к выводу, что Колон, на словах отказываясь от сотрудничества, на самом деле ищет тех, кто поможет ему в осуществлении столь захватывающего замысла. Так что, заговорив, Пинсон уже знал наверняка, что не зря сотрясает воздух.

Он заявил, что недостойно испанца, поверив в услышанное, не принять все меры к тому, чтобы Испания не получила плоды этого невероятно важного открытия.

— Благодарю вас, сеньор, — последовал насмешливый ответ, — что вы мне поверили.

Пинсон, однако, на этом не остановился.

— Ваши доводы столь убедительны, столь совпадают с моими собственными размышлениями, что я даже смог бы принять участие в этом путешествии, помочь его подготовке. Подумайте, сеньор. Давайте ещё раз вернёмся к этому разговору. — Пинсон даже не пытался скрыть своего желания стать первооткрывателем Индии. — Я могу поставить под ваше начало корабль или два и полностью снарядить их для плавания. Подумайте ещё раз.

— Позвольте мне вновь поблагодарить вас. Но такая экспедиция не может быть частным предприятием.

— Почему нет? Почему все блага должны доставаться лишь принцам?

— Потому что в столь многотрудном деле необходима поддержка короны. Управление далёкими землями потребует очень больших усилий. Я говорю не только о сокровищах, которые будут найдены там, и деньгах, но и о людях. Только монарх может обеспечить и то, и другое. Если бы не это, неужели вы думаете, что я потратил бы столько лет, стучась в двери дворцов и получая отказы от привратников.

Вот тут приор счёл необходимым вмешаться.

— Думаю, что смогу помочь вам, сын мой. Особенно теперь, когда мне известно, каким грозным оружием вы вооружены. Я имею в виду карту Тосканелли. Я, конечно, далёк от двора, но, возможно, моя просьба будет услышана королевой Изабеллой. В милосердии своём её величество сохраняет добрые чувства к тому, кто когда-то был её духовником.

— Правда? — изумление Колона казалось искренним.

С непроницаемым лицом выслушал он приора. Тот согласился с Пинсоном, что дело чести любого испанца добиться того, чтобы все эти богатства достались Испании. Пусть сеньор Колон подождёт ещё немного. Он ждал годы, что по сравнению с ними несколько недель. Завтра, если будет на то согласие сеньора Колона, он, фрей Хуан, отправится ко двору в Гранаду или куда-то ещё, чтобы использовать своё влияние на её величество и уговорить королеву принять Колона и выслушать его. Фрей Хуан постарается добраться до дворца как можно быстрее, а в его отсутствие о Колоне и его сыне позаботятся в монастыре.

В голосе приора всё явственнее проступали просительные нотки. Ему хотелось пробить ледяную стену, которой отгородился гордый путешественник.

Когда фрей Хуан замолчал, сложив на груди, словно в молитве, пухлые ручки, Колон тяжело вздохнул.

— Вы искушаете меня, святой отец. — Повернулся и отошёл к окну, сопровождаемый двумя парами озабоченных глаз — приора и врача. Во взгляде же купца Пинсона, хорошо знавшего жизнь и уловки торгующихся, озабоченность уступила место недоверчивости.

У дальней стены Колон обернулся. Высоко вскинул рыжеволосую голову, гордо расправив плечи.

— Невозможно отказаться от столь великодушного предложения. Пусть будет, как вы того желаете, святой отец.

Приор засеменил к нему, благодарно улыбаясь, а за его спиною громко рассмеялся Мартин Алонсо. Фрей Хуан решил, что тот радуется благополучному исходу, на самом же деле Пинсон смеялся потому, что не ошибся в своих предположениях.

Следующим утром приор Ла Рабиды оседлал мула и отправился в Гранаду, где владыки Испании готовились к наступлению на последнюю цитадель сарацин.

Ехал он с уверенностью в успехе и не ошибся. Королева Изабелла приняла духовного отца с полной почтительностью. Внимательно выслушала его и, заражённая энтузиазмом фрея Хуана, вызвала казначея и приказала отсчитать двадцать тысяч мараведи[4] для снаряжения и путевых расходов Колона. И отпустила торжествующего францисканца с тем, чтобы он привёл к ней этого человека.

Достопочтенный приор и не мечтал, что поездка его сложится так удачно, и поспешил в Ла Рабиду, чтобы передать Колону добрые новости.

— Королева, наша мудрая и добродетельная госпожа, услышала молитву бедного монаха. Используйте этот шанс, и весь мир будет у ваших ног.

И Колон, ещё не веря своему счастью, тут же собрался в дорогу. Сына с согласия приора он решил оставить на время в монастыре, а потом вызвать ко двору их величеств.

Перед самым отъездом к нему заглянул Мартин Алонсо Пинсон.

— Я пришёл пожелать вам удачи и поздравить с королевской аудиенцией. Клянусь Богом, вы не могли найти лучшего посланника, чем приор.

— Я это понимаю, как и чувствую вашу благожелательность ко мне.

— Благожелательность — ещё не всё. В конце концов, и я приложил руку к вашему успеху. — И, отвечая на вопрос во взгляде Колона, продолжил: — Поймите меня правильно, сеньор. Именно благодаря тому, что я поддержал вас, фрей Хуан отправился к королеве.

— То есть я ваш должник, сеньор? — в голосе Колона зазвучал холодок. Мартин Алонсо рассмеялся. В чёрной бороде за алыми губами блеснули его крепкие зубы.

— Этот долг вы сможете отдать мне с прибылью для себя. Помните, сеньор, что я готов поддержать ваш проект. Я люблю риск, у меня есть деньги, чтобы оплатить его. Кроме того, как я и говорил вам, я умею командовать кораблями.

— Вы вдохновляете меня на подвиг, сеньор, — с ледяной вежливостью ответил Колон, — но, кажется, я выразился достаточно ясно, говоря, что частным лицам такая экспедиция не по карману.

— Однако разве вы не допускаете мысли о том, что частные лица могут принять в ней участие? Почему, собственно, нет, если корона возьмёт на себя львиную долю затрат?

— Мне представляется, что корона, если поддержит меня, должна взять на себя все расходы.

— Должна, но сможет ли? — не отставал Алонсо. — Королевская казна не переполнена золотом. Война порядком опустошила её. Король и королева, возможно, примут вас благосклонно, но решатся ли на столь большие расходы? И вот тут моя помощь могла бы прийтись весьма кстати. Я лишь прошу, чтобы вы вспомнили обо мне, если возникнет такая необходимость. В конце концов, я прошу лишь то, что причитается мне по праву, раз уж благодаря мне фрей Хуан поехал к королеве.

— Я вспомню о вас, — пообещал Колон.

Но уехал в твёрдой решимости забыть об Алонсо. Он не нуждался в сотоварищах, особенно не хотел видеть рядом с собой этого навязчивого купца с толстым кошельком, который не только потребовал бы участия в дележе прибыли, но и захотел бы урвать себе славу первооткрывателя.

Считая, что все беды позади, приодевшись на деньги королевы, Колон прибыл ко двору их величеств. В памяти его чётко отпечатались слова францисканца: «Королева, наша мудрая и добродетельная госпожа, услышала молитву бедного монаха. Используйте этот шанс, и весь мир будет у ваших ног».

Вдохновлённый напутствием фрея Хуана, Колон не сомневался в успехе. Уж кто-кто, а он умел преподнести себя в лучшем свете.

Так что на аудиенцию во дворец Алькасар в белокаменном городе Кордове прибыл не жалкий проситель, но разнаряженный красавец, убеждённый в том, что он — хозяин своей судьбы.

Если бы всё зависело только от королевы, Колон добился бы своего в тот же день. Благоразумная и хладнокровная, она всё же оставалась женщиной и не могла не поддаться обаянию, энтузиазму и магнетическому влиянию Колона. Но рядом с ней находится король Фердинанд, неулыбчивый, суровый, один из самых расчётливых владык Европы. Ему ещё не было сорока лет. Среднего роста, широкоплечий, светловолосый, с проницательными глазами, он с явным неодобрением встретил протеже фрея Хуана, который к тому же вёл себя так, словно был роднёй королевским особам.

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая