Каролинец - Sabatini Rafael - Страница 12

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая

— А если я сумею доказать, что это алтари ложных богов?

— Ложных богов?! Вы мне омерзительны!..

— Сэр Эндрю! — Лэтимер умоляюще протянул руки, — дайте мне возможность оправдаться.

— Оправдаться! Какие могут быть оправдания тому, что вы творите и что уже натворили?

Он не добавил бы к этому ничего, но на помощь Лэтимеру пришла Миртль:

— Папа, ведь нужно только выслушать. — Ее просьба возникла из глубоко затаенного в сердце желания: она надеялась найти в его словах что-нибудь такое, что могло бы смягчить приговор, вынесенный в ее письме и не достигший своей настоящей цели — вернуть Гарри с неправедной стези.

Мендвилл, мысленно проклиная болтливость и доверчивость губернатора, совершенно растерялся и не знал, как теперь себя вести. Ему теперь необходимо было заботиться о соблюдении своих же взаимоисключающих интересов, и он молча выжидал — словно игрок, который не может решить, какую выбрать тактику.

— Сэр Эндрю, — начал Лэтимер, — вы живете в богатой, беззаботной провинции, еще по-настоящему не ощутившей тяжелую руку короля, и не имеете представления о том, что происходит на Севере.

Однако сэр Эндрю не собирался вступать в политический диспут.

— Не могу? — И он закашлялся язвительным смехом. — Я не могу! Предательство — вот что происходит на Севере! И вы приложили к этому руку, замышляя против своего короля Бог весть какие козни.

— В ваших словах мало правды, — возразил Лэтимер.

— Вы полагаете, нам не было доложено?

— Доложено… — Лэтимер обратил проницательный взгляд на капитана Мендвилла и чуть поклонился ему, — похоже, я становлюсь важной птицей, если имею честь быть предметом ваших докладов, сэр.

— Мне, как конюшему его светлости губернатора, вменены определенные обязанности. — Мендвилл пожал плечами. — Возможно, мистер Лэтимер, вы не принимаете этого в расчет.

— Помилуйте, сэр! — Свойственная Лэтимеру сдержанная ирония, за которой при желании можно было углядеть скрытую издевку, уже начинала раздражать капитана. — Утром я удовлетворил свое любопытство касательно круга ваших обязанностей. — Капитан невольно покраснел. — Но ваши доклады — или, по меньшей мере, выводы из них — не вполне точны. У меня даже сложилось впечатление, что верные умозаключения не входят в обязанности чиновников.

Он опять обратился к сэру Эндрю, который с трудом себя сдерживал и только наполовину понимал происходящее между Лэтимером и конюшим.

— Возможно, я и строил козни, но никак не против короля. Я не отношу себя к экстремистам, требующим немедленной независимости. Напротив, я из тех, кто пытается, вопреки всем провокациям, сохранить мир и поддержать конституционализм против попыток ввергнуть провинцию в пучину насилия.

Баронет ограничился насмешкой:

— Так это заботясь о мире, вы организовали налет на арсенал?

Лэтимер снова метнул взгляд на Мендвилла.

— Ваши доклады были очень подробными, капитан Мендвилл.

На сей раз капитан ответил колкостью на колкость:

— Видите ли, мистер Лэтимер, изредка и чиновники способны на умозаключения.

Но Лэтимер осадил его репликой:

— Это не умозаключение, капитан, это всего лишь информация. То, за чем я приходил и что получил сегодня утром. А до остального, — и, не давая капитану времени на ответ, он вновь повернулся к сэру Эндрю, — мы хотим избежать у нас того, что случилось в Бостоне, когда британские войска расстреливали британских подданных. Si vis pacem, para bellumnote 17 — мудрое изречение. Нам не оставили другого выбора, когда Англия или, вернее, английский король и его слишком угодливый кабинет министров начали угрожать британской колонии, как вражеской стране. Мы готовимся к войне, дабы избежать ее. Какими доводами убедить министров принять наши петиции, рассмотреть наши жалобы и устранить несправедливость вместо того, чтобы посредством грубой силы принуждать нас повиноваться?

— Бог мой! Вы — сумасшедший! Точно, сумасшедший!

Капитан Мендвилл вмешался вкрадчиво:

— Разве не сам Бостон своею непокорностью навлек на себя беды?

— Да! Что вы ответите на это? — требовательно подхватил сэр Эндрю.

— Непокорность? — слегка пожал плечами мистер Лэтимер. — Чему же Бостон должен был покориться? Покорность свободных людей исполнительной власти есть не что иное, как подчинение законам, которые они сами для себя вырабатывают.

— Вы цитируете доктора Франклина, надо полагать, — сказал капитан, подозревая подвох.

— Я цитирую одно из писем Юниуса, капитан Мендвилл, — одно из писем, адресованных королю и кабинету, которые столь безрассудны, что угрожают свободам англичан не только в колониях, но и в самой Англии.

Сэр Эндрю зашелся от негодования:

— Вы назвали его величество безрассудным?!

— Вероятно, это несколько шокирует. Но сама по себе подобная возможность не может отвергаться.

— Не может?! — рявкнул сэр Эндрю, — Я отвергаю ее — как отвергаю каждый надуманный предлог для мятежа! Проклятое евангелие этих «Сыновей Свободы»! «Сыновья Свободы»! — Он фыркнул, — Сыновья измены!

Лэтимер поддался минутной вспышке обиды.

— Англичанин и член Палаты общин, над которым вы издеваетесь, отзывался о нашей приверженности свободе с восхищением.

— Нисколько не сомневаюсь. В Англии тоже есть бунтовщики, как в Америке остались верноподданные.

— Да, но со временем, по всей видимости, станет больше первых и меньше последних. Ибо, повторяю, сэр, нет никакой ссоры между Англией и Америкой. Независимости, в результате которой Британия может потерять североамериканские колонии, желают лишь очень немногие из нас. Но она может оказаться единственным выходом. И это будет заслугой нерасчетливого короля, который, хотя и гордится титулом британского…

Но ему не дали возможности закончить. Сэр Эндрю вскочил, вне себя от бешенства:

— Вы бесчестный предатель! Боже мой! Как вы смеете произносить такие речи в моем доме? Вы слышали его, Роберт? Вы-то, конечно, знаете свой долг!

Капитан Мендвилл тоже приподнялся. Ему было явно не по себе.

— Роберт! — крикнула Миртль. Она поняла намерения отца в отношении Гарри и в волнении опустила обязательное церемонное «кузен» перед именем. И Лэтимер, и Мендвилл заметили это, хотя оба были поглощены более серьезными проблемами.

— Умоляю вас, не бойтесь, дорогая Миртль, — успокоил ее капитан и повернулся к наблюдавшему за ним Лэтимеру. — Здесь, под крышей сэра Эндрю, у меня нет возможности должным образом реагировать на ваши слова.

Горбинка на носу мистера Лэтимера обозначилась сильнее.

— Если вы хотите сказать, сэр, что сожалеете об этом, я буду счастлив повторить их в любом месте и в любое время, когда и где вам будет угодно.

В отчаянии Миртль снова вмешалась, даже не подозревая о том, что причина их явной враждебности друг к другу заключалась скорее в ней, чем в политических разногласиях.

— Гарри, ты ведешь себя, как безумец! Роберт, пожалуйста, не принимайте его слова всерьез.

— Не буду. — Мендвилл отвесил Лэтимеру легкий поклон. — Боюсь, вы меня неправильно поняли, сэр. Я только хотел сказать, что ношу форму офицера его величества, и этим продиктованы мои действия, — обезоруживающе пояснил он.

— Вряд ли вы захотели бы сказать другое.

Сэр Эндрю, с лицом багровым, точно тутовые ягоды, наконец пустил в ход свой самый веский аргумент:

— Оставьте мой дом, сэр! Немедленно! Я надеялся, что что не увижу вас больше, но вы приходите и оскорбляете мой слух своими гнусными речами…

— Сэр, это не входило в мои намерения, — остановил его Лэтимер, — я приехал исключительно для того, чтобы оказать вам одну услугу.

— Не желаю принимать от вас никаких услуг! Убирайтесь, или я прикажу вас вышвырнуть!

Миртль стояла за спиной сэра Эндрю бледная, расстроенная, ей страстно хотелось помешать ссоре, попытаться восстановить мир между отцом и любимым человеком — ведь она любила его по-прежнему, — но она не смела. Баронет разбушевался не на шутку.

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая