Белларион - Sabatini Rafael - Страница 53

• Предыдущая
• 53/86
• Следующая

— Поверить вам? — с мукой в голосе вскричала она. — Я уже не раз пыталась делать это раньше. И каков результат: ловкостью, обманом и предательством вы стали тем, кто вы сейчас есть. И вы еще упрашиваете меня поверить вам… Ответьте на простой вопрос: почему вы делаете все это и для чего?

Его темные глаза взглянули на нее, и в них читались боль и страдание.

— Только ради того, чтобы избавить вас от волнений, если мой замысел удастся, и от сомнений в моих добрых намерениях, если он провалится.

Мессер Корсарио с увесистым томом в руках торопился к ним.

Принцесса опустила глаза. Она дрожала всем телом, страстно желая верить Беллариону и в то же время не отваживаясь на это.

— Если я останусь жив, мадонна, — понизил голос до шепота Белларион, — вы еще попросите у меня прощения за ваше жестокосердное неверие.

— Не столь уж большой знаток литературы наш мессер Белларион, — еще издалека закричал Корсарио принцессе и, обращаясь уже к Беллариону, повернувшемуся в его сторону, продолжил: — В следующий раз выбирайте себе оппонентами в споре невежественных вояк. Вот эти строчки, вот они, в «Ужине Тримальхиона», как я и утверждал. Убедитесь сами.

Белларион взглянул на строки, на которые показывал мессер Корсарио, и на его лице отразилось глубокое смущение.

— Я приношу свои извинения, мессер Корсарио; я очень сожалею, что заставил вас сбегать за книгой. Вы оказались совершенно правы; вы выиграли наш спор.

Но для Валерии было совершенно ясно, что выиграл Белларион, который сумел избавиться от нежелательного присутствия Корсарио, чтобы поговорить с ней наедине. И, оставив Беллариона коротать время до ужина в обществе надоедливого педанта, она вместе со своими камеристками направилась вниз, ко дворцу.

Уже поздно вечером маркиз Теодоро пригласил Беллариона к себе в кабинет, чтобы детально обсудить предполагаемый альянс. Его высочество все взвесил и был готов подписать договор, но ответ Беллариона разочаровал его.

— Ваше высочество действует, конечно же, с согласия своего совета?

— При чем здесь это? — нахмурился регент.

— В столь серьезных вопросах синьор Фачино всегда требует, чтобы все статьи договора были одобрены советом для их безусловного исполнения.

— В таком случае, — услышал он холодноватый ответ, — вам лучше лично появиться перед советом завтра утром.

Ничего иного Беллариону и не требовалось и, добившись уступки, о значении которой маркиз Теодоро, при всей своей проницательности, даже не подозревал, он счел за лучшее более не возвращаться к этой теме.

На другое утро Белларион предстал перед советом пяти, или, как его называли, реджименто note 94. Во главе стола, на возвышении, восседал маркиз Теодоро, рядом с которым стояли два секретаря — по одному с каждой стороны. Чуть ниже сидели члены совета: три по правую руку от маркиза и два — по левую. Все они были представителями самых знатных семейств Монферрато, и среди них находился почтенного вида седобородый синьор, глава знаменитого рода Каррето, когда-то соперничавшего с Палеологами за власть в Монферрато.

Цель визита Беллариона была вновь официально объявлена, и в ответ он услышал краткое перечисление сил и средств, имеющихся в распоряжении государства, и требование оккупации Верчелли как первого шага в исполнении союзнических обязательств. Затем Белларион поднялся со своего места и поздравил членов совета с принятием решения, которое непременно будет иметь куда более далеко идущие последствия, чем возвращение Монферрато Верчелли и завоевание Генуи. Обе провинции Верхнего и Нижнего Монферрато, на которые государство было в настоящее время разделено, должны быть объединены путем завоевания территорий, лежащих между ними. После этого ничто не сможет воспрепятствовать Монферрато расширить свои границы от Альп на севере до моря на юге и, осуществив таким образом свои давно лелеемые замыслы, добиться главенствующего положения в Северной Италии, затмив соседнюю Савойю и обессилив Милан.

Его смелая речь распалила воображение советников, и, когда Белларион закончил, от него буквально потребовали заключить союз, преувеличивая значение своего участия в нем и забыв даже узнать, какими возможностями располагает сам Фачино.

Перья секретарей заскрипели по пергаменту, выписывая статью за статьей договора, и довольные лица регента и членов совета лучше всяких слов говорили о том, насколько выгодной для себя они считают сделку.

Но в самом конце, когда все уже было готово и оставалось лишь скрепить документ подписями, Белларион подбавил ложку дегтя сомнений в бочку меда их восторгов.

— Остался только вопрос о гарантиях, которые вы можете предоставить синьору Фачино, — сказал он.

— Каких гарантий, синьор? — поинтересовался регент и по его тону Беллариону стало ясно, что этот вопрос воспринят без энтузиазма.

— Выполнения Монферрато своих обязательств.

— О Боже, синьор! Вы ставите под сомнение нашу честность?

— Речь идет не о честности, ваше высочество, а о сделке, условия которой не должны в будущем быть поставлены под сомнение никакой из сторон. Возможно, само слово «гарантии» задело ваше высочество? Думаю, едва ли. Ваше высочество первым употребил его вчера, когда спрашивал меня, чем Фачино гарантирует выполнение своей части договора. Я, как вы помните, не стал кричать об оскорбленной чести, а сразу же согласился на немедленную оккупацию Верчелли в качестве таковой гарантии. Почему, в таком случае, ваше высочество возмущается, когда от имени синьора Фачино я прошу чем-то подтвердить его уверенность в том, что после овладения Верчелли вы двинетесь вместе с ним на Милан?

Члены совета посмотрели на регента, и тот почувствовал себя несколько неловко.

— Но если мы не сделаем этого, — раздраженно ответил регент, — мы не сможем завоевать Геную.

— В любом случае Верчелли останется в ваших руках, — а это уже немало. И я почти уверен, что у вас не будет недостатка в голосах, которые попытаются убедить вас удовлетвориться этим.

— Вы предполагаете, мы станем слушать их? — спросил маркиз Каррето.

— Вовсе нет. Но моему синьору мало одних предположений.

Заминка в тот момент, когда, казалось, все уже было на мази, стала явно раздражать реджименто.

— Ваше высочество, может быть, нам стоит узнать, каких гарантий хочет граф Бьяндратский? — предложил кто-то из советников.

Маркиз Теодоро согласно кивнул, и Белларион изложил им свои условия:

— Заложники всегда считались лучшей гарантией на случай непредвиденных обстоятельств. Предположим, что маркиз Джанджакомо взойдет на трон прежде, чем наша кампания будет закончена. В таком случае он может не захотеть выполнять обязательства, принятые на себя вашим высочеством. Уже одно это соображение оправдывает желание синьора Фачино оставить у себя в заложниках маркиза Монферратского до тех пор, пока все условия договора не будут выполнены.

Будь на месте регента кто-нибудь другой, он непременно пришел бы в ярость и наговорил бы таких вещей, отказаться от которых впоследствии было бы невозможно. Но Теодоро Палеолог не был импульсивным человеком, хотя ему составило немалого труда взять себя в руки. Вновь и вновь он взвешивал предложение Беллариона, позволяя пока высказываться своим советникам. А их мнения были резко отрицательными. Требование Фачино беспрецедентно, утверждали они. А когда Белларион, возражая им, привел целый ряд подобных фактов, почерпнутых из истории, то ему высокомерно заявили, что ни в коем случае не допустят подобного обращения с их будущим принцем.

Один регент не проронил ни слова во время дискуссии. В глубине души он испытывал смутные опасения: не стоят ли за столь решительным отказом подозрения на его собственный счет? Не почуяли ли они двусмысленность в его отношениях с племянником и не сочли ли предложение Фачино частью хитроумного плана, имеющего целью нанести вред юному маркизу?

— Ваше высочество еще не высказали свою точку зрения, — наконец обратился к нему один из членов совета.

• Предыдущая
• 53/86
• Следующая