Белларион - Sabatini Rafael - Страница 50

• Предыдущая
• 50/86
• Следующая

За ужином, который проходил, как обычно, в компании его офицеров и графини, Фачино был молчалив и задумчив и не проявил интереса даже тогда, когда Карманьола сообщил ему о прибытии из Милана большой группы гибеллинов, значительно пополнившей силы Фачино, которые тот собирал для борьбы с Малатестой и с Джанмарией.

Вскоре после этого графиня удалилась, а за ней Фачино отпустил и своих капитанов — всех, кроме Беллариона. И, только оставшись с ним наедине, Фачино наконец-то решился заговорить о предмете, весь вечер не дававшем ему покоя.

— Ха, мальчик мой! Я рад, что у вас с Биче опять хорошие отношения. Мне показалось, что в последнее время вы избегаете друг друга.

— Я покорный слуга графини, так же как и ваш, синьор.

— Я не сомневаюсь в этом, — согласился Фачино и налил себе вина из золотого кованого кувшина. Сегодня вечером, в неверном пламени свечей, он выглядел старым и уставшим. — Ей нравится твое общество, — продолжал он. — Знал бы ты, как однажды она взъелась на меня, когда я посылал тебя в Геную. Но, боюсь, ее придется еще раз обидеть.

— Вы хотите, чтобы я отправился к Бусико за людьми? — не скрывая удивления, спросил Белларион.

Фачино с любопытством взглянул на него.

— Почему бы и нет? Думаешь, он не придет?

— Он придет. Сначала вместе с вами он двинется на Милан и разобьет Малатесту, а затем попытается разделаться с вами, чтобы именем французского короля остаться хозяином положения.

— Похоже, ты не пренебрегал политикой во время своего ученья.

— Я никогда не пренебрегаю тем, что подсказывает мне здравый смысл.

— И совершенно справедливо, мальчик мой. Но, честно говоря, Бусико просто случайно подвернулся мне на язык. Я могу где угодно набрать нужных мне людей. Ты возьмешься за это?

Белларион наконец-то понял. Фачино собирался отправить его подальше от себя и хотел, чтобы он понял причину этой отправки. А любовь к недостойной его супруге сделала старого кондотьера скрытным и вынудила пользоваться намеками.

— Да, синьор, меня тоже занимает вопрос о рекрутах, — медленно, словно в чем-то не соглашаясь со своим собеседником, проговорил Белларион. — Но, честно говоря, я подумываю о наборе своей собственной кондотты.

От удивления Фачино резко выпрямился в кресле.

— Ого! Ты никак возгордился? — с явным неудовольствием произнес он.

— У меня тоже есть свои мечты.

— И давно ли ты мечтаешь о кондотте? Раньше я даже не подозревал в тебе таких амбиций.

— Мое тщеславие значительно окрепло после сегодняшней прогулки, — последовал вежливый ответ.

— Неужели после прогулки? — в упор глядя на него, спросил Фачино.

Но на лице Беллариона нельзя было прочитать ничего, кроме вежливой почтительности; глаза кондотьера дрогнули и уперлись в стол. Они поняли друг друга.

— Я пожелаю тебе удачи, Белларион. Ты хорошо послужил мне, очень хорошо; никто не знает этого лучше меня. Ты правильно делаешь, что хочешь уйти, поскольку так будет лучше… для тебя.

Лицо Беллариона побледнело, сердце болезненно заныло в его груди, и он с трудом проглотил вставший в горле комок, прежде чем решился доиграть комедию до конца, не выдавая своих чувств.

— Вы очень великодушно отнеслись к моему дезертирству, синьор, и, какие бы амбиции я ни лелеял, вы всегда сможете рассчитывать на меня.

После этого они приступили к обсуждению его будущего. Белларион сказал, что планирует отправиться в швейцарские кантоны и набрать там лучших в мире пехотинцев для своего отряда. На прощанье он попросил Фачино уступить ему Штоффеля, который мог бы стать его поручителем перед своими соотечественниками в Ури, у Фирвальдштеттского озера. Фачино обещал ему не только Штоффеля, но и полсотни швейцарских арбалетчиков, которые могли бы стать ядром кондотты Беллариона.

Они в последний раз выпили за здоровье друг друга, и Белларион немедленно отправился на поиски Штоффеля, который сразу согласился на его предложение, заметив при этом, что более высокое жалованье, обещанное ему Белларионом, нисколько не повлияло на принятое им решение.

— Что касается людей, — добавил он, — то я уверен, что все те, с кем вы были на той скале на Треббии, захотят пойти вместе с вами.

Таких оказалось шестьдесят человек, и все они, с согласия Фачино, готовы были завтра же выступить вместе с Белларионом, решившим не мешкать с отбытием.

Утром Белларион сначала заглянул к алессандрийскому банкиру Торелле и под залог обещанного Виньяте выкупа получил векселя, которые можно было погасить в Берне, а затем навестил Фачино, чтобы на прощанье высказать некоторые соображения, которые пришли ему в голову этой ночью.

— Возможно, мне удастся оказать вам одну услугу, — сказал Белларион, чувствуя себя несколько неловко оттого, что ему приходится недоговаривать, скрывая свои истинные цели и утешаясь тем, что хотя бы на первом этапе они совпадали с целями, которые Фачино ставил перед собой. — Набор рекрутов наверняка ляжет тяжелым бременем на ваши средства.

— Не всем же попадают в руки пленники вроде Виньяте.

— Может быть, вместо этого нам следует поискать союзников?

— Каких еще союзников? — ироничным тоном спросил Фачино. Сегодня утром он был в приподнятом настроении. — Тех псов, что тявкают вокруг Милана? Эсторре, Джанкарло и им подобных?

— Есть еще Теодоро Монферратский, — невозмутимо проговорил Белларион.

— Да, это хитрый лис, который наверняка заломит неплохую цену за свое согласие.

— Поверьте, удовлетворить его запросы не составит большого труда. Как и у меня, у маркиза Теодоро далеко идущие планы. Он мечтает о Верчелли и о Генуе, а Верчелли, если начнется война с Миланом, не продержится более суток.

— Вполне вероятно. Ее оккупацией мы можем открыть боевые действия. Но Генуя…

— Генуя может подождать, пока вы не приведете в порядок свои дела. На таких условиях маркиз Теодоро наверняка согласится на союз с вами.

— Ха! Черт побери! Ты становишься всеведущим.

— Рановато говорить об этом. Но кое-что я действительно знаю. Например, мне известно, что именно эти требования маркиз Теодоро привез с собой в Милан, когда приезжал туда по приглашению Габриэлло. Отказ Джанмарии оскорбил его. А он мстителен ничуть не меньше, чем честолюбив. Так что теперь у него будет возможность удовлетворить обе свои страсти.

Предложение Беллариона звучало здраво, и Фачино с готовностью признал это.

— Может быть, тогда мне стоит заглянуть по дороге в Монферрато и обговорить для вас эти условия с маркизом Теодоро?

— Я буду твоим должником, если тебе удастся сделать это.

— То же самое скажет маркиз Теодоро, когда услышит о союзе.

— Ты положительно оптимист.

— Я просто уверен в успехе переговоров, настолько уверен, что я добавлю условие: маркиз Теодоро должен будет послать к вам маркиза Джанджакомо, который займет мое место оруженосца.

— И на кой черт мне сдался этот Джанджакомо?

— Вы сделаете из него мужчину, и его присутствие послужит гарантией ваших договоренностей. Маркиз Теодоро стареет, да и на войне всякое случается. Вдруг он умрет в самый неподходящий момент, — тогда вам очень кстати будет иметь рядом с собой правителя Монферрато.

— О Боже! Ты хочешь предусмотреть все!

— Я намерен всего лишь застраховаться на случай непредвиденных обстоятельств. Не забывайте, что регент Теодоро честолюбив, а люди его склада не любят выпускать из рук власть. Через год маркиз Джанджакомо станет совершеннолетним. Так что хорошенько берегите его, когда он будет с вами.

Фачино пристально взглянул на него и присвистнул.

— Иногда ты ставишь меня в тупик, Белларион. Ты умеешь говорить о сотне вещей сразу, и, должен сказать, твои намеки не всегда отличаются прозрачностью.

— Сами вещи, о которых приходится размышлять, неизбежно окрашивают их, — выдохнул Белларион.

• Предыдущая
• 50/86
• Следующая