Путешествие на «Кон-Тики» (полный перевод) - Хейердал Тур - Страница 6

• Предыдущая
• 6/61
• Следующая

Проходили недели, а я все еще жил в Доме моряков. Никакого ответа ни из Чикаго, ни из других городов, куда я послал экземпляры своей рукописи. Никто не прочел ее.

Как-то в субботу я собрался с духом и отправился на Уотер-стрит в магазин морских инструментов и карт. Там меня вежливо называли «капитаном», пока я выбирал навигационную карту Тихого океана. Со свернутой в трубку картой под мышкой я сел в пригородный поезд, идущий в Оссининг[9], где в очаровательном загородном доме жила молодая норвежская чета, у которой я постоянно проводил конец недели. Муж был раньше морским капитаном, а теперь заведовал нью-йоркской конторой пароходной компании «Фред Ульсен».

После купания в бассейне для плавания все городские дела были забыты, и когда Амбьерг принесла поднос с коктейлем, мы уселись на лужайке на солнцепеке. Я больше не мог сдерживаться и, расстелив на траве карту, спросил Вильгельма, возможно ли, по его мнению, чтобы люди могли благополучно добраться на плоту из Перу на острова Полинезии.

Несколько опешив, он смотрел больше на меня, чем на карту, но тут же дал утвердительный ответ. У меня словно гора свалилась с плеч: я знал, что все, имеющее отношение к кораблевождению и к плаванию на парусах, было не только специальностью, но и любимым коньком Вильгельма. Я немедленно посвятил его в свои планы. К моему удивлению, он категорически заявил, что это чистейшее безумие.

— Но вы только сейчас сказали, что считаете это возможным, — перебил я.

— Совершенно правильно, — согласился Вильгельм. — Но столь же велики шансы и на то, что дело кончится плохо. Сами вы никогда не плавали на бальсовом плоту и воображаете, что по мановению волшебной палочки он перенесет вас через Тихий океан. Может быть, да, а может быть, и нет. Древние индейцы Перу опирались на опыт поколений. Кто знает, может быть, на каждый плот, переплывший океан, приходилось десять плотов, которые пошли ко дну, а может быть, и сотни на протяжении столетий. Как вы утверждаете, инки выходили в открытый океан целыми флотилиями этих бальсовых плотов. Тогда, если с одним из плотов случалась беда, потерпевших могли подобрать с соседних. Но кто сможет подобрать вас посреди океана? Если даже вы захватите с собой радиостанцию на случай катастрофы, не думайте, что будет легко найти маленький плот среди волн за тысячи миль от берега. Во время шторма вас может смыть с плота, и вы успеете десять раз утонуть, прежде чем кто-нибудь доберется до вас. Лучше уж оставайтесь здесь и ждите, пока у ученых найдется время прочесть вашу рукопись. Напишите еще раз и пошевелите их; это самое лучшее, что вы можете сделать.

— Я уже больше не могу ждать, — у меня скоро не останется ни цента.

— Вы можете переехать к нам. Коль скоро вы уж заговорили об этом, то как предполагаете вы снарядить экспедицию из Южной Америки без денег?

— Легче заинтересоваться экспедицией, чем не прочтенной рукописью.

— Но что это вам может дать?

— Опровержение одного из сильнейших аргументов против моей теории, не говоря о том, что в научных кругах обратят внимание на эту затею.

— Но если дело обернется плохо?

— Тогда я ничего не докажу.

— И тогда вы скомпрометируете вашу собственную теорию в глазах всех, не так ли?

— Может быть. Но, как вы сами сказали, одна из десяти попыток удавалась и до нас.

Из дому вышли дети, чтобы поиграть в крокет, и в тот день мы больше не возвращались к этому вопросу.

В следующую субботу я снова явился в Оссининг с картой под мышкой. А когда я уезжал, на карте была нанесена карандашом длинная линия от берегов Перу до островов Туамоту в Тихом океане. Мой друг капитан потерял надежду отговорить меня, и мы просидели несколько часов за расчетом возможной скорости движения плота.

— Девяносто семь дней, — сказал Вильгельм, — но помните, что это только при теоретических, идеальных условиях, при постоянном попутном ветре и предположении, что плот действительно, как вы думаете, может плыть под парусом. Вы должны положить на путешествие определенно не меньше четырех месяцев и быть готовы к тому, что оно продлится значительно дольше.

— Ладно, — оптимистически ответил я, — будем рассчитывать по меньшей мере на четыре месяца и проделаем плавание за девяносто семь дней.

Маленькая комната в Доме моряков показалась мне вдвое уютнее обычного, когда я в этот вечер вернулся домой и с картой в руках уселся на краю кровати. Я вымерил шагами площадь комнаты с точностью, какая была возможна при наличии кровати и комода. О да, плот должен быть значительно больше. Я высунулся из окна, чтобы взглянуть на далекое звездное небо большого города, которое можно было увидеть лишь прямо над головой между высокими стенами домов. На плоту, если и будет тесно, все же окажется достаточно простора для того, чтобы видеть над собой небо со всеми звездами.

На 72-й западной улице, недалеко от Центрального парка помещается один из самых замкнутых нью- йоркских клубов. Только маленькая, начищенная до блеска медная дощечка с надписью «Клуб путешественников» могла намекнуть прохожим, что в этом доме находится нечто необычное. Но, очутившись внутри, вы как бы совершали парашютный прыжок в какой-то особый мир, отстоявший на тысячи миль от нью-йоркских небоскребов и верениц автомобилей между ними. Когда за вами захлопывается дверь в Нью-Йорк, вы оказываетесь в атмосфере охоты на львов, альпинистских походов и полярных зимовок и в то же время чувствуете себя так, будто находитесь в салоне роскошной яхты, совершающей кругосветное плавание. Трофеи охоты на гиппопотамов и оленей, нарезные карабины, бивни, военные барабаны и копья, индейские ковры, идолы и модели кораблей, флаги, фотографии и карты окружают членов клуба, когда они собираются за обедом или слушают лекцию о далеких странах.

После моего путешествия на Маркизские острова я был избран действительным членом клуба и, как один из самых молодых членов, редко пропускал заседания, если только находился в Нью-Йорке. И вот теперь, когда дождливым ноябрьским вечером я вошел в клуб, меня очень удивил необычайный вид помещения. На полу посреди зала лежал надутый резиновый плот с пакетами аварийного запаса продуктов и всякого рода приспособлениями, а на столах и стенах лежали и висели парашюты, резиновые костюмы, спасательные куртки и полярное снаряжение вперемежку с приборами для перегонки воды и другими любопытными изобретениями. Вновь избранный член клуба, полковник Хаскин из лаборатории снаряжения материальной части военно-воздушных сил, собирался прочесть лекцию и продемонстрировать ряд новых военных изобретений, которые, по его мнению, в будущем могли бы оказаться полезными для научных экспедиций и в северных и в южных широтах.

После лекции началась жаркая и веселая дискуссия. Известный датский полярный исследователь Петер Фрейхен[10], высокий грузный мужчина, встал, скептически тряся своей длинной бородой. Он не верил в эти новомодные изобретения. Однажды во время экспедиции в Гренландию он сам пользовался резиновой лодкой и мешком-палаткой вместо эскимосского каяка[11] и иглу[12], и это чуть не стоило ему жизни. Прежде всего он чуть не погиб во время пурги из-за того, что «молния», скреплявшая полотнища входа, так замерзла, что он не смог даже залезть в палатку. А затем один раз, когда он рыбачил, крючок зацепился за надутую резиновую лодку; лодка была проколота и затонула под ним, как кусок тряпки. Ему и его другу эскимосу удалось на этот раз добраться до берега в каяке, который подоспел им на помощь. Он уверен, что ни один самый талантливый современный изобретатель не может, сидя в лаборатории, придумать что-нибудь лучшее по сравнению с тем, чем пользовались наученные опытом тысячелетий эскимосы у себя на родине.

Дискуссия окончилась неожиданным предложением полковника Хаскина. Действительные члены клуба могут для своих ближайших экспедиций выбрать все, что им угодно из новинок, которые он демонстрировал; единственное условие — они должны по возвращении сообщить в его лабораторию свое мнение об этих вещах. Этого мне и надо было. В тот вечер я последним покинул помещение клуба. Я должен был тщательно осмотреть все это внезапно свалившееся мне в руки новехонькое снаряжение, для получения которого мне достаточно было лишь изъявить свое желание. Это было как раз то, в чем я нуждался, — снаряжение, с помощью которого мы могли бы попытаться спастись, если вопреки ожиданиям наш деревянный плот стал бы обнаруживать признаки разрушения, а других плотов поблизости не окажется.

• Предыдущая
• 6/61
• Следующая