Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (се - Магидович Иосиф Петрович - Страница 34

Едва оправившись от болезни глаз, X. Лаптев пошел на запад, усмотрел и описал несколько островков (из архипелага Норденшельда), но из-за длительных сильных туманов, повторив ошибку Н. Чекина, принял более крупные острова за продолжение материка. Поднявшись к северу, по его данным, до 76°38' с.ш. (истинная широта составляла 77°10' с.ш. — северная оконечность о. Русского), 25 мая он повернул на юго-юго-запад, вновь увидел несколько островов того же архипелага и опять посчитал их за берег материка; правда, один он уверенно назвал островом (о. Макарова). Как уже отмечалось выше, 1 июня у мыса Лемана X. Лаптев встретил С. Челюскина. Согласно В. Троицкому, в совместном походе они выявили и нанесли на карту ряд бухт, мысов (в том числе Штеллинга и Поворотный) и прибрежных островов.

9 июня оба вернулись к устью Пясины, где вновь разделились: X. Лаптев на лодке поднялся по реке до озера Пясино, а оттуда на оленях добрался до Енисея. С. Челюскин же на собаках, оленях и лодках, вторично положив на карту берег между устьями Пясины и Енисея, догнал Лаптева. В устье р. Дудинки, куда они прибыли 11 «августа, их встретил Н. Чекин. После того как были приведены в порядок материалы описи, выяснилось, что незаснятым остался самый тяжелый северный участок длиной 400 км, т. е. все еще не удалось установить, где на севере кончается Таймыр. Этот важный географический вопрос разрешил С.И. Челюскин и два его спутника — солдаты Антон Фофанов и Андрей Прахов. Из Туруханска, куда отряд X. Лаптева перебрался на зимовку, партия С. Челюскина вышла 5 декабря 1741 г. к устью Хатанги, а 3 апреля 1742 г. начала движение на север. Почти через месяц она добралась до мыса Фаддея — далее простирались неведомые берега. Пасмурные дни сменялись ясными, иногда бушевала метель. 6 мая в ясную погоду удалось определиться — партия находилась на 77°27' с.ш. 8 мая после снежной бури наступило некоторое затишье. Продвинувшись за эти дни всего на 16 км, С. Челюскин увидел мыс, от которого берег поворачивал на юго-запад, и занес в свой походный журнал короткую запись, ставшую знаменитой: «Сей мыс каменный, приярный [обрывистый], высоты средней. Около оного льды гладкие и торосов нет. Здесь именован мною оный мыс Восточносеверный». Ныне этот мыс (77°41' с.ш.) носит имя Н. Чекина, а самая северная точка Европейско-Азиатского материка и материковой суши вообще — мыс Челюскин (77°43' с.ш.), пройденная С. Челюскиным в полночь с 8 на 9 мая после пересечения небольшого залива, не произвела на него впечатления: в журнале он отметил, что берег здесь очень низкий и песчаный с «небольшим выгибом»[64]. Оттуда С. Челюскин повернул на юго-запад и, страдая от снежной слепоты и голода, закончил опись берега у 76°42' с.ш. — пункта, до которого в 1741 г. доходил с запада X. Лаптев. Протяженность заснятого С. Челюскиным побережья составила около 1600 км, общая длина санных маршрутов — 6300 км. Его группу 15 мая выручил К. Хорошев, доставивший продовольствие, а главное, корм для ослабевших собак. Через озеро Таймыр С. Челюскин на собачьих упряжках добрался до верховьев р. Дудыпты, оттуда на лодках, оленях и вновь на лодках 20 июля прибыл в Туруханск. В начале 1743 г. весь отряд достиг Петербурга.

X. Лаптев и его сотрудники, главным образом С. Челюскин, открыли крупный (площадью около 400 тыс. км²) полуостров Таймыр[65] и засняли более 3,5 тыс. км побережья Азии между Енисеем и Леной. Адмиралтейств-коллегий X. Лаптев представил карту, на которой впервые — и довольно точно[66] — нанесен п-ов Таймыр, pp. Пясина с одноименным озером в истоках, Хатанга с ее составляющими Хетой и Котуем, вытекающими из озера Исей (Ессей), ряд притоков этих рек, а также западная часть озера Таймыр с pp. Верхней и Нижней Таймырой. Практически верно «холмиками» показана южная граница Северо-Сибирской низменности на протяжении 1,5 тыс. км. Карту дополняла научная работа «Описание… [территории] меж реками Лены и Енисея…», содержащая большой географический и этнографический материал, тем более интересный, что он был собран первым образованным исследователем Таймыра. Западное побережье полуострова с 1900 г. получило название берег Харитона Лаптева.

Четвертый, Ленско-Камчатский отряд получил очень широкое основное задание — описать северные берега Азии на восток от Лены до пролива, ведущего в Тихий океан, если такой пролив существует. Адмиралтейств-коллегия, конечно, знала о плаваниях Первой Камчатской экспедиции и Федорова — Гвоздева, но, видимо считала их результаты недостаточно убедительными, так как они не доходили до устья Колымы. Начальником отряда был назначен швед Питер Ласиниус. В июле 1735 г. он на боте «Иркутск» с командой в 52 человека спустился из Якутска по Лене, вышел 7 августа в море и повернул на восток. Уже 14 августа тяжелые льды заставили «Иркутск» отступить. Бот зашел в губу Буор-Хая, в устье р. Хара-Улах, где стал на зимовку. Осенью Ласиниус направил в Якутск четверых людей с рапортом и картой. С наступлением холодов он сократил рацион, вскоре началась цинга, и 19 декабря он же стал ее первой жертвой; к весне 1736 г. умерли еще 39 зимовщиков. Об этом трагическом событии нарочным удалось сообщить в Якутск.

После смерти П. Ласиниуса во главе отряда В. Беринг поставил лейтенанта Дмитрия Яковлевича Лаптева, двоюродного брата X. Лаптева. 31 мая 1736 г. он вышел из Якутска на трех дощаниках[67] с провиантом и снаряжением, спустился по Лене до устья. Оставив здесь груз, отряд прошел до зимовки Ласиниуса. На заново оснащенном «Иркутске», захватив девятерых уцелевших, Д. Лаптев вернулся к устью Лены за припасами. 11 августа он вновь вышел в море и продвинулся до 73° 16' с.ш., но через три дня из-за сплошного льда отступил. Зимовал отряд на нижней Лене. Летом 1737 г. Д. Лаптев привел бот в Якутск и 16 августа поехал в Петербург за инструкциями. На обратном пути из Иркутска в сентябре 1738 г. Д. Лаптев направил своему заместителю штурману Михаилу Яковлевичу Щербинину распоряжение подготовить к морскому походу бот, забросить в дельту Индигирки продовольствие и выполнить по сухопутью ряд исследований. Согласно этому приказу, геодезист Иван Киндяков весной 1739 г. заснял бухту Буор-Хая[68] и побережье моря до дельты Яны на протяжении 500 км, а солдат Алексей Лошкин положил на карту берег между Яной и мысом Святой Нос (около 500 км).

Вернувшись весной 1739 г., Д. Лаптев спустился на «Иркутске» по Лене и 21 июня Быковской протокой вышел из дельты на восток, лишь через месяц добрался до мыса Буор-Хая, преодолевая за день около 5 км. Затем судно попало в узкий канал с плавающими льдинами между побережьем и мощным льдом. В двадцатых числах августа с попутным ветром Д. Лаптев прошел в Восточно-Сибирское море проливом, позже названным его именем. 7 августа на подходе к проливу и 16 августа в проливе к северу от курса судна Д. Лаптев усмотрел два маленьких островка, получивших названия о. Меркурия и о. Диомида, и нанес их на карту[69]. Он установил также, что мыс Святой Нос расположен не на 76°20' с.ш., как было показано на имевшейся у «его карте, а на 72°50' с.ш., т. е. на 400 км южнее, и в начале сентября достиг устья Индигирки. Наступившие морозы захватили бот в ледяной плен, и Д. Лаптев решил зимовать в низовьях реки. Здесь произошла неожиданная встреча: сухопутная партия И. Киндякова, заснявшего летом побережье от Святого Носа до Индигирки (500 км), погибая от голода и холода, уже не надеялась на спасение. Из пункта зимовки осенью 1739 г. для изучения территории Д. Лаптев организовал несколько съемочных партий: А. Лошкин заснял берег от Индигирки до р. Алазеи (400 км), М. Щербинин — Яну, И. Киндяков — Индигирку, а сам Лаптев — р. Хрому. И. Киндяков и А. Лошкин положили на карту побережье северных морей на протяжении 2400 км, причем доля Киндякова составила 1500 км, выяснили, что на этом пространстве берег «самый низкий и мокрый, и на… [нем], как в болоте, сухой земли сыскать не можно»[70]. Это были первые достоверные указания на существование Яно-Индигирской и Колымской низменностей. К началу декабря Д. Лаптев составил карту обследованного огромного региона и вместе с материалами описи рек и побережья, а также выписками из судового журнала направил с А. Лошкиным в Петербург; тот быстро доставил их. Весной 1740 г. Киндяков описал берег от Алазеи до Колымы (500 км) и отметил его низменный плоский характер.