Великий Ноктюрн - Рэ Жан - Страница 8

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая

В этот день лавка была закрыта и, однако, Теодюль заторопился к родным пенатам.

– Сегодня вечером мы съедим курицу под винным соусом, и месье Ипполит унесет с собой парочку сосисок в тесте, что я специально зажарил у булочника Ламбрехта.

Пульхерия Мейр брезгливо отодвинула тарелку с простывшей и неаппетитной луковой похлебкой.

– Одиннадцать часов, – проворчала она. – Посмотрим, удастся ли заработать хотя бы несколько су.

С одиннадцати и до часу ночи она торчала у дверей поздних кафе, стараясь всучить пьяницам всякую дрянь вроде затхлых галет, крутых яиц и жареных бобов.

Когда–то ее считали очень смазливой девицей и весьма дорожили ее благосклонностью, но счастливые годы давно миновали. И сейчас, пройдя темную улицу Шпилек, она немало удивилась, заметив рядом фигуру мужчины.

– Могу ли я вам предложить… – заколебался голос в тени.

Пульхерия остановилась и кивнула на розовые окна ближайшего кабачка.

– Нет, нет, – запротестовал незнакомец, – у вас, если позволите.

Пульхерия засмеялась про себя, оценив мудрость поговорки, гласящей, что ночью все кошки серы.

Но эдак я могу потерять вечерний заработок, – прикинула вслух Пульхерия. – Иногда я «делаю» более ста су.

И тут она услыхала звон серебряных монет в своем кармане.

– Ладно. Оставим работу на сегодня. У меня найдется пиво и можжевеловка.

Пока они шли через пустынную площадь, Пульхерия попыталась завязать разговор:

– Жизнь тяжела для одинокой женщины. Я была замужем, но муж удрал с потаскухой, которая устраивала ярмарки в провинции.

Я ведь вправе пригласить кого–нибудь в гости, не так ли?

– Само собой, – послышался ответ.

– Но, знаете, я не смогу оставить вас до утра. Соседи так и пойдут чесать языками.

– Разумеется.

Она открыла дверцу маленького садика и подала ему руку.

– Позвольте… Осторожней, здесь две ступеньки.

Она ввела ночного визитера в бедную, но очень опрятную кухню: красный плиточный пол блестел и кровать в алькове радовала белоснежным бельем. Пульхерия горделиво осмотрелась.

– Какая чистота, не так ли? Потом кокетливо повернулась к нему.

– Стало быть, пристаем к дамам на улице, шалунишка?

Незнакомец что–то пробурчал, глядя на дверь.

– Пива или можжевеловки?

– Пива.

– Ладно. А мне, пожалуй, надо выпить капельку покрепче.

Пульхерия направилась к шкафчику и достала голубой керамический кувшин: в углу из покрытого влажной тряпкой бочонка сочилось пиво и капли монотонно булькали в фаянсовую миску.

– Это пиво от Дейкера, – объявила она. – Вам должно понравиться.

– Ладно, – нехотя согласился незнакомец. – Налейте немного.

Выпили.

Женщина зажгла стеклянную лампу с плоским фитилем, едва осветившую стол и стаканы. Мужчина решился на комплимент:

– А вы неплохо устроились здесь. Пульхерия Мейр ценила мужское внимание, которого была давно лишена.

– Видите ли, в моем маленьком доме чувствуется хозяйская рука. Старик Миню зачем–то отделил часть своего особняка и сдал внаем.

– Миню… – раздумчиво повторил ночной гость.

– Ну да, старый барон с улицы Корольков. Если пробить дыру в стене, можно попасть в его кухню.

Она захохотала.

– Пари держу, здесь побольше еды и питья, чем там. Еще пива? Я так выпью еще капельку.

Она наклонила бочонок и опустила стакан, чтобы пиво запенилось: перед этим забросила на спину концы синего шерстяного шарфа.

И вдруг шарф сжался, сдавил горло…

Пульхерия Мейр захрипела: сил у нее было маловато – она дернулась раз, другой и повалилась на пол.

Лампа опрокинулась – зеленоватый огонь побежал по масляной струе.

Входная дверь пронзительно скрипнула. Какая–то курица заклохтала, потревоженная во сне. Где–то в углу два кота сцепились в темноте, надрывая душу леденящими воплями. Башенные часы пробили полночь, когда полицейский Дирик засвистел, увидев высокое пламя над одной из кровель старинной улицы Гребешков.

– Несчастья уже просто наступают нам на пятки. Господи! – простонал комиссар Сандер. – Пожар и труп! Спрашиваю себя…

– Нет ли двойного преступления? – закончил Порталь. – Весьма вероятно. Каждое событие повторяется трижды, если верить морякам, хотя, с позволения сказать, «останки» Пульхерии Мейр нельзя назвать весомой уликой.

– И я так полагаю, – уныло одобрил комиссар. – Но повторяю, Порталь, воздух насыщен злом, как во время эпидемии.

Полицейский Дирик, дежуривший сегодня, просунул лисью мордочку в полуоткрытую дверь.

– Доктор Сантерикс хочет видеть комиссара. Комиссар вздохнул.

– Если есть что–либо подозрительное в деле Пульхерии Мейр, это обязательно разнюхает проклятый Сантерикс.

Так и случилось.

– Кладу рапорт на стол королевскому прокурору, – объявил доктор. – Женщина по имени Пульхерия Мейр была задушена.

– Как так! – запротестовал Порталь. – Осталось–то всего липкого пепла на хорошую лопату.

– Шейные позвонки сломаны, – невозмутимо продолжал доктор. – На виселице не получилось бы удачней.

– Вот он, третий повтор события, – горестно констатировал Сандер. – Теперь моя отставка неминуема.

Четкими убористыми строками он принялся покрывать линованные листки, передавая их по мере надобности секретарю. Принесли лампы, осветились окна кафе Мируар, а служители закона продолжали строчить страницу за страницей.

– Конец спокойной жизни, – проворчал Сандер, растирая сведенные судорогой пальцы.

– Если мы поймаем сукина сына, который нам преподнес такую дулю, – добавил Порталь, – я, пожалуй, избавлю палача от трудов.

• Предыдущая
• 8/11
• Следующая