Выбери любимый жанр

Зима стальных метелей (CИ) - Лабунский Станислав - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

В штабном домике стояла непривычная тишина. В дверях плотной группой стояли строевые командиры дивизии, ротные и батальонные. Все командиры полков сразу за столом сидели, с самого начала меня слушали.

Пробил я Донского.

— Мне-то что делать? — спрашивает.

— Дивизию оставлять на заместителя, — тыкаю пальцем в знакомого майора, — парень хват, таких командиров на всю армию раз-два и обчелся, а вам, Сергей Иванович дорога в Адмиралтейство. Там ситуацию знают, помогут. Ворошилов — значения флота не понимает, идите на прием к Молотову. Или сразу звоните Лаврентию Павловичу. Каждый должен умирать там, где от этого пользы больше. Мы здесь, ты — в Смольном. Все по-честному.

— Ты со мной уже попрощался, Синицын? — усмехнулся комдив.

— А то. Война.

— Приказываю — майора Некрасова назначить заместителем командира дивизии. Воюйте, я на Молотова время тратить не буду, сразу проеду в управление звонить наркому.

И вышел. Решение принято — надо действовать, а промедление смерти подобно. 22 июня это точно доказало.

Майор на меня смотрит.

— У нас саперы есть? Им и лопаты в руки. Закапываемся в землю, роем траншеи, щели, капониры для минометов и броневика, прячем зенитные установки, пулеметные и пушечные, строим блиндажи и доты из подручного материала. Ведем разведку местности, готовим пути отхода к цитадели или электростанциям. А то будет как с группой Астанина под Лугой — заблудимся в болотах. Госпиталь накрыть в пять-шесть накатов, два дизеля и запас солярки. Кухню и продукты в подвал клуба. Десяток разведгрупп выпустить в свободный поиск, болото взять под контроль и прицел. Мы здесь вермахту покажем, что такое настоящая война. Кровянкой-то умоются. И продукты с водой все собрать и сразу начинать экономить. Вот и все. Мы пойдем на КПП, оттуда могут преподнести сюрпризы. Нам две лопаты и пилу на полчаса, — сделал я заявку саперу.

Тот головой мотнул, бери, и свалили мы из штабного домика, подальше от суеты, мешающей нам спать.

Эта позиция была не случайно выбрана. Немцы — народ обстоятельный и работящий. Поэтому «Мерседес» лучше «Лады-Калины». У КПП уже была отрыта щель, два пулеметных гнезда, траншея с двумя зигзагами и отхожим ровиком. Мы только сверху бревна в два наката сделали. Для надежности. И битым кирпичом присыпали. Что ж, время раскалывать камни. Время сшивать полотно. Это не невозможно, ошибка лишь только одно — это наша судьба, быть не может иначе, здесь схвачено все. Вот незадача, и не хотелось — да видно везет. Самоубийцы пляшут на цыпочках с пальцем в носу, тетка с пустыми глазами несет за плечами косу. Жатва идет полным ходом. Да здравствует смелый, могучий народ, что сеет и жнет, не взирая на недород каждый год…

К нам на аэродром прибивались остатки потрепанной армии. Нельзя сказать — разбитой, серьезных боев и не было. Увидят немцы, что в рабочем поселке под очередным номером нет Красной Армии, они туда просачиваются, и сразу начинают окапываться. Узловой точкой их обороны стала электростанция, как в свое время предлагал я.

У танкистов из двадцать первой танковой дивизии закончилось горючее. Мы собрали все запасы солярки и залили три танка полностью, а пять — только для маневрирования на месте. Остальные машины пришлось бросить. Со всех были сняты зенитные пулеметы. Под Лугой дела обстояли еще хуже. Там немцам в виде трофеев досталось более ста танков и двухсот орудий разного калибра. Никто в нашей дивизии не мог понять — как такое возможно. Кроме меня. Но я предпочитал помалкивать. Слишком много вокруг стало посторонних, и все злые, чем-то недовольные. Того и гляди, донос напишут куда следует. То есть представителю заградительного отряда. Мне на меня. Забавненько. Надо вести себя осторожней, Снегирев расстроится, если ему придется старого товарища расстреливать…

А шестого сентября шутки кончились. С аэродромов Новгорода на северо-запад пошли самолеты. «Юнкерсы» и «Хейнкели», мессеры и фокеры, все промелькнули перед нами, все побывали тут. По дороге, прямо в лоб, на нас двинулись танки. Какой-то чешский металлолом, они что, нас совсем за людей не считают? Мы их сожгли двумя очередями зениток.

Тогда за нас взялись всерьез. Две батареи гаубиц стали долбить аэродром вдоль и поперек. Минут двадцать без перерыва. Высовываться из уютного и надежного блиндажа не хотелось, но пришлось. Немецкая цепь была уже метрах в трехстах.

— Не стрелять! Подпустить ближе! — командую, как самый старший по званию на позиции.

— Подпустить, — повторяют за мной ротные и взводные.

— Два залпа, и встаем в контратаку, предать по цепи. Задача — берем пленных. Чем больше, тем лучше.

— Раньше же не брали! — возмущаются пограничники.

— Не надо было, вот и не брали.

— А сейчас зачем?

— Новости узнать из Берлина. Огонь!

Ворчать — ворчали, но приказ выполнили точно. Дали два залпа, и кинулись из траншей. Простая пехота против тренированных кадровых старослужащих бойцов никуда не годилась. Только что на нас наступал пехотный батальон, и вот человек сто уже мертвы, а остальные с поднятыми руками стоят вокруг раненых.

— Кто-то говорит на русском? — спрашиваю.

— Я есть говорю, — один отвечает коряво, но понятно.

— Хорошо. Иди к вашему командиру, и сообщи наши условия. Тяжело раненых можете забрать. Для остальных вы должны обеспечить горячее питание и лечение на аэродроме. Ты должен вернуться, будешь переводчиком. Тела погибших тоже можете забрать. Без оружия. Свободен, — сообщаю ему требования. — Парни, чего стоим? Оружие и патроны, офицеров и унтер-офицеров от солдат отделить. Работаем! Наши потери после обстрела и боя?

Заместитель комдива появился.

— Что это такое?

— Пленные, товарищ майор. Больше обстрелов не будет, закрылись мы от них живым щитом, — поясняю очевидную мне мысль для плохо соображающих майоров. — С нашей стороны потерь нет.

— Что мы с ними будем делать? — спрашивает бедный Некрасов.

— Стеречь, что еще можно с пленными делать.

Все патроны для ручных пулеметов мы забрали себе, а то у нас уже кончались. Через полчаса немцы стали выносить своих подранков, и притащили две полевых кухни — первое и второе соответственно.

— Компот зажали, — говорю огорченно, повергая переводчика в волнение и страх.

Он уже знает, что их полк столкнулся с «зелеными дьяволами». Это не «черная смерть», это значительно хуже.

Еду поделили пополам — накормили из немецких котлов своих раненых и больных. Тут вопросов не возникло, даже Некрасов догадался — если есть с одной кухни, то не попытаются отравить. Своих солдат пожалеют…

Не всем так повезло при обстреле, в дивизии тридцать два человека погибли, около полусотни ранено. Убито четыре лошади, их служба тыла сразу разделала на мясо. На обед будет перловка с кониной. Некрасов выгреб у нас все заначки, кроме сигарет и коньяка. Половину мы сами сдали в госпиталь — как универсальное обезболивающее и дезинфицирующее средство. Там санитары им раны протирают. Коньяком марочным. Прикольненько.

Явился немец, подполковник, с нормальным переводчиком. Предложения у них были простые, как коровье мычание. Мы сдаем оружие, обещаем не шалить, и нас всех отпустят по домам, даже в плен брать не будут. А всех желающих запишут в немецкую армию с сохранением звания. Вот как.

В это время под нашими ногами явно качнулась земля. Все старались выглядеть невозмутимо, только я радостно захохотал.

— Привет нам от комдива и Балтийского флота! Главный калибр крейсера «Максим Горький» ведет огонь!

Сделал вид, что прислушиваюсь, и добавил:

— И еще эсминец! А потом подойдут оба линкора, и те из вас, кто останется жив, будет завидовать мертвым.

Запугал я их. Дрогнули. Спросили о наших условиях освобождения пленных.

— Перерыв на тридцать минут, надо запросить вышестоящее командование, — говорю им.

И мы уходим.

Собрали командиров на военный совет. Я попросил слово.

— Бомбардировка Ленинграда немцам удалась. Зенитная оборона не справилась с защитой города. Там массовые пожары и сгорели склады имени Бадаева. Город остался без стратегических запасов продовольствия. Но до конца навигации еще больше месяца, и если каждый день доставлять в Ленинград всего по десять барж с продуктами, то ничего страшного не произойдет. Народ и партия едины, обком примет меры. Тем не менее, я спрашиваю всех — куда нам лучше прорываться? В Ленинград или на восток?

14
Перейти на страницу:
Мир литературы