Время карликов - Рыбинский Игорь Егорович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/67
- Следующая
Именно Высоковский предложил (забегая вперед, скажу, что наше бывшее правительство взяло это на вооружение) выпустить различные государственные ценные бумаги. Не какие-то вроде сталинских облигаций, а самые что ни на есть ценные. Например, государственные казначейские обязательства, что-то вроде долговых расписок государства для своих кредиторов. Министерство финансов просто обязано было пустить в оборот свои векселя, которые можно было продавать потом. Очень многие банки или крупные компании поверили бы в их надежность и стали бы покупать с некоторым дисконтом. И простые люди тоже начали бы их приобретать. Приходит, например, какой-нибудь банкир в день получки к кассе, отстоит очередь к окошку и скажет потом:
– Ну-ка, девушка, выдайте мне зарплату не рублями или долларами, а векселями Минфина.
Да что банкир! Все бы захотели их получить: военные, учителя, шахтеры. Даже пособие по безработице многие бы не отказались принять в виде ценной бумаги. Этот вексель станет еще ценнее, если бы печатали на тонкой мягкой бумаге, чтобы его можно было несколько раз сложить, свернуть и спрятать куда-нибудь в карман или в кошелек. Или еще глубже.
А налоговое освобождение! Ведь эта гениальная идея – тоже плод умственной деятельности Владимира Фомича. Кому охота платить налоги, когда тебе их насчитали, предположим, на миллион долларов? Это ж сколько «мерседесов» купить можно! Поэтому казна и недосчитывается достаточно больших сумм. А тут представьте, что приходит в министерство финансов простой посетитель. Простой-то он простой, только очень честный. И говорит, давайте я заплачу вам миллион, только вы за это дайте мне налоговых освобождений со скидкой процентов пятьдесят. Другими словами, я вам миллион, а вы мне бумажку с освобождениями на два. Вам-то все равно никто не платит, а пока суть да дело, инфляция и все такое прочее; миллион сегодня – это больше, чем два завтра. Чиновники в министерстве, конечно, обрадуются и скоренько выпишут необходимые документы, и печати на них поставят. Тогда честный человек, радеющий за интересы государства, идет, предположим, в нефтяную компанию и говорит: «У вас, господа, налоги не уплачены за прошлый год, а это, между прочим, – целых два миллиона долларов. За это в нашей стране по голове не погладят. А если и погладят, то прикладом автомата. Так-то».
Главные нефтяники моментально становятся грустными и хором вздыхают:
– А что делать?
И тогда честный человек предлагает:
– Дайте мне на два миллиона нефти, а я с вас долги перед государством сниму.
Все радуются, кричат «Ура!» и едут отмечать это событие в какой-нибудь японский ресторан. Нет, лучше в ресторан гостиницы «Россия», а то японцы узнают нашу секретную схему расчетов и возьмут ее на вооружение.
А честный человек поставит нефть в какую-нибудь заграницу (лучше, конечно, в Японию), и обойдется она ему в два раза дешевле. А японцы купят раза в три дороже – у них-то с нефтью туго. Сразу всем хорошо: нефтяникам, честному человеку и стране в целом, не говоря уже о Японии, которая никогда не замерзнет в зимний отопительный период.
Так уж получилось, что первым таким человеком в нашей замечательной стране оказался сам Владимир Фомич. Некоторое время он был даже единственным честным бизнесменом. Причем, налоговых освобождений покупал не на один-два миллиона, а побольше. Я случайно знаю, на какую сумму, но говорить не буду, потому что это коммерческая тайна налоговых органов. Другие бизнесмены поглядели на подвижнический подвиг нашего героя, и них проснулась совесть: они чередой потянулись к министерству финансов и стали покупать эти очень ценные бумаги. Одно время чиновники этих документов столько напечатали! На такие суммы! Больше, чем запланировали налогов собрать, раз в десять. И все это благодаря светлому уму Владимира Фомича.
Кстати, наш герой имел к нефти и газу особое пристрастие, потому что, когда весь народ разуверился в ваучерах, он скупил их, поддерживая тем самым бюджет простых семей. Чуть было не разорился на этом.
Правда, потом ему повезло, потому что за неделю до окончания срока действия ваучеров объявили приватизацию газонефтяной промышленности и тогда Высоковскому, который сумел подать свою заявку, достался пакет акций Газпрома. А это уже накладывал о ответственность почти политическую, ведь ни для кого не секрет, что в нашей стране тот, кто близок к нефти, становится близок к власти. И хотя в то время Владимир Фомич еще не был членом-корреспондентом, его все равно пригласили как-то в Кремль на какой-то фуршет, посвященный очередному славному событию. Правда, пришлось кое-кому заплатить за пригласительный билет, причем деньги немалые, но ожидание праздника стоило того.
Фуршет тем и отличается от обычного приема пищи, что стулья для гостей не расставляют, а, соответственно, карточек с фамилиями приглашенных возле тарелок нет. Каждый подходит со своей миской к столу, накладывает себе салатов, колбас, рыбы всякой, а потом, стоя где-нибудь за колонной, уминает это и несется за добавкой или же наливать себе водку. Высоковский представлял, что он не будет есть, а сразу займет место среди самого близкого президентского окружения. А когда хозяин Кремля спросит его: «Простите, а как Вас зовут и кто Вы?», Владимир Фомич представится, скажет, что он скоро станет академиком, и вкратце изложит основные положения своего научного труда.
Но действительность оказалась еще более суровой, чем она была до сих пор. Гостей собралось видимо-невидимо. И все они ринулись к президентскому столу, оставив позади себя столы с закусками и водкой.
Видимо, принесли бутерброды с собой или заранее наелись у себя дома, как и Владимир Фомич. В результате получилось, что весь огромный зал был пуст, а с одной стороны перекатывалась и рокотала приглушенно масса народу. Высоковский несколько раз пытался обежать толпу, чтобы найти щель, в которую можно было бы прошмыгнуть, но все бесполезно. Гости стояли покачиваясь, тесно прижавшись друг к другу, но каждый все равно отчаянно работал локтями, пытаясь пробраться к столу, за которым в кресле развалился глава государства со своими ближайшими соратниками. Высоковский даже попытался подпрыгнуть, чтобы увидеть отца русской демократии, но видел только затылки, затылки, затылки. Бросаться на эту массу и пробиваться было бы делом проигрышным и опасным для здоровья. И все же он нашел место для начала обеспечения своего будущего. Владимир Фомич приглядел место, где приглашенных толпилось не так много; правда, это было весьма и весьма далеко от президента, но зато почти рукой подать до края длинного, уставленного многочисленными яствами, стола, за которыми восседали первые люди страны.
Врезаться в толпу удалось, но через пару шагов Высоковский уперся в непробиваемую стену из черных спин. Он бился об эти твердые спины, тыкал пальцами, пинал ногами чьи-то ботинки, пытался даже щекотать чужие подмышки – все без толку. Приглашенные стояли широко расставив ноги, чтобы их не смогли спихнуть с занятого места. И тогда Владимира Фомича осенило: он сполз на пол и шмыгнул на четвереньках между ног впереди стоящего, потом дальше. Продвижение к власти оказалось делом нелегким. Впервые в жизни Высоковский поблагодарил природу, наделившую его невысоким ростом. Продвигаться приходилось не только на четвереньках, но кое-где и по-пластунски, несколько раз ему наступили на ладони, пару раз его сверху ударили по спине, а один раз на голову упал недоеденный кусок жареного поросенка. Дышать было тяжело, чем ближе была цель, воздуха становилось меньше. Пот струился по лицу, спина и подмышки взмокли сразу. И когда Владимир Фомич уже готов был заплакать от усталости и жалости к себе, то вдруг увидел ноги-столбы, а за ними край белой скатерти, свисавшей почти до земли. Это был торец президентского стола. Охранник крутил головой и потому не заметил, как между его мощных, широко расставленных ног юркнул маленький человечек в мокром от усилий смокинге. Под столом было хорошо. Владимир Фомич пробирался к центру его, старательно огибая выставленные ноги в лакированных ботинках. Вскоре стали показываться и женские ножки, и тогда наш герой понял, что президент где-то уже совсем недалеко. Он перевел дух и на всякий случай перекрестился. Рядом женскую коленку гладила мужская ладонь с веснушками и поросшая рыжими волосками. Потом ладонь заскользила выше, а на круглом колене осталось влажное потное пятно. Высоковский глубоко вздохнул, готовясь к последнему броску, и тут в уши ворвался из далекого детства еле слышный голос бабушки:
- Предыдущая
- 17/67
- Следующая
