Тайны бывают смертельными - Звездная Елена - Страница 26
- Предыдущая
- 26/57
- Следующая
Как объяснить тому, кто привык на всех глядеть свысока, что простых людей высокомерие обижает? Я не была удивлена поступком темного эльфа, мне и самой иной раз хотелось порадовать приятных посетителей, а уж ему-то, много лет наблюдающему, как леди «наступают» на прически тех, кто сидел в нижнем зале…
— Это было проявлением вежливости и радушия, — попыталась я донести эту мысль до Риана. — Ничего более. Да он в любом случае вам не соперник!..
Сказала я и осеклась.
— «Тебе», — прорычал магистр.
Мама всегда говорила, что иной раз с мужчинами лучше всего срабатывает правило: «Отойди в сторону и сотвори благо».
— Мы поговорим позже, когда… ты и я успокоимся, — решила я. — Сейчас ты меня просто не слышишь.
Я осторожно обошла магистра, но, едва подошла к огню, вспомнила про свитер. Меховая накидка с капюшоном так и осталась в ресторации, но свитер, тем более подаренный леди Тьер, я решила вернуть.
Торопливо стянув одежду, я вывернула вещь, сложила и сказала спине Риана:
— Это твое, забери, пожалуйста.
Иногда вполне обыденные слова приводят к страшным последствиям… Лорд Тьер в мгновение вспыхнул огнем! Весь! В тот же миг пламя, ведущее в академию, угасло, а затем я услышала рев:
— ЧТО?!!
Вздрогнув всем телом, я не успела ответить — пылающий огнем магистр стремительно развернулся и в два шага оказался возле меня.
— Не… — моя попытка объяснить ситуацию была задушена на корню.
Поцелуй, властный, сильный, наполненный какой-то злой решимостью, почти болезненный, но у меня не было даже шанса вырваться, и мы горели в огне вдвоем. Буквально. Языки пламени обжигали лишь немногим больше прикосновений Риана, и огонь ревел все сильнее, как голодное пламя лесного пожара… Я кожей ощущала, как тлеет одежда, я задыхалась от невозможности сделать вдох, я…
— Хватит, — взмолилась, едва он прервал жестокий поцелуй, — хватит, пожалуйста, лорд-директор, вы…
— Кто? — хрип.
И пламя взревело втрое сильнее, а магистр сжал волосы, вынудив меня запрокинуть голову, и забыл обо всех своих обещаниях напрочь.
— Риан!
Голос свекромонстра перекрыл рев пламени, мое отчаянное мычание и тяжелое дыхание обезумевшего магистра. И пламя мгновенно угасло, лорд Тьер приподнялся на локтях, очень недобро и в то же время настороженно глядя на дверь, в которую настойчиво постучали, а после леди Тьер произнесла:
— Риан, я не знаю, что там у тебя происходит, но кошак Дэи орет не своим голосом, а ты его в мой дом забросил. И теперь либо ты мне ответишь хоть что-то, либо я предприму еще одну попытку сломать защиту на этой проклятой Бездной двери, а если не выйдет, я не гордая, вызову твоего отца!
Яростный рык и хриплое:
— Все замечательно!
Замечательно не было. Все было плохо. Очень, очень, очень плохо. У меня горела вся кожа, и непонятно, от чего больше, от новой порции чрезмерно страстных поцелуев или от ожогов… Так что замечательно совсем не было, было очень страшно и кричать при этом никакой возможности.
— Та-а-ак, — протянул за дверью свекромонстр, — а… Дэя с тобой?
Начинаю любить свекровь!
— У нас все хорошо! — прорычал магистр.
Я молчала, жаловаться было стыдно.
— Да-а-а? — издевательски протянула леди Тьер. — Риан, наверное, не совсем удобно сейчас заводить этот разговор, но, видишь ли, так как в тебе есть огненная кровь императоров, в момент, когда охватывает страсть, ты, вполне вероятно, можешь гореть. В прямом смысле. Понимаю, что ранее с женщинами у тебя такой проблемы не возникало, но Дэя несколько иной случай. И еще, сынок, твое пламя страсти, если его не разделяют на двоих, может больно обжечь. Так что начни головой думать! — и вот после этого послышался стук удаляющихся каблучков и прощальное: — Осторожнее с огнем, детки.
Магистр отпрянул от меня в то же мгновение. Вскочил, замер, глядя на сотворенное и словно не веря в то, что это сделал он. Ему проще, а мне было плохо, как никогда в жизни. А вокруг дымилась тлеющая кровать, ковер, свалившаяся обгорелыми лохмотьями одежда.
— Дэя, — тихий, полный сожаления стон.
— Я просто свитер вернуть хотела, — от осознания несправедливости случившегося по щекам потекли слезы, — а вы…
Вспыхнуло адово пламя.
Когда огненные всполохи угасли, я осталась одна посреди всего этого ужаса. Слезы текли не переставая, все тело горело и пекло, на руках волдыри просто огромные… Зачем мне такая любовь? Зачем? Я прошу остановиться — он не слышит. Я говорю — он не понимает. Он говорит — я его не понимаю. Он привык, что ему подчиняются, а я устала постоянно повиноваться семье, родственникам, да вообще всем! Просто устала…
Вновь вспыхнул огонь.
Когда из пламени шагнул магистр, я вытерла слезы и, прикрывшись полуистлевшей простыней, слезла с противоположной от Риана стороны кровати.
— Дэя, — он стремительно обошел кровать, — Дэя, я…
— Просто не подходите ко мне, пожалуйста. — Я не кричала, но была на грани этого. — Я вас очень прошу, пожалуйста, и не трогайте меня больше.
Лорд Тьер протянутую ко мне руку опустил, но не отошел.
— Дэя, — то, что он раскаивается, было видно, вот только мне от этого не легче, — Дэя, прошу тебя…
И все, я начала плакать снова, не сдержав и горьких слов:
— Я вас просила… я пыталась вырваться изо всех сил… я… А вы просто не слышите меня!
Несмотря на то что сквозь слезы я толком не могла рассмотреть свою руку, попыталась стянуть кольцо, вскрикнула от боли, когда ободок прошелся по воспаленной коже… и кольцо я все же не сняла.
— Дэя, — раскаяния в голосе магистра стало гораздо меньше, — я же просил…
— Я ТОЖЕ! — срываюсь на крик, почти истерический. — Я тоже просила вас, вы меня услышали?
Под моим вопросительным взглядом лорд Тьер молча опустил глаза. Он был весь мокрый, с волос вода капала, и в темных прядях застряли две льдинки, а у меня огнем горела вся кожа, и я не могла остановить слезы, которые все лились и лились.
— Верните меня в академию, пожалуйста, — я не просила, я умоляла, — пожалуйста, услышьте меня хоть раз.
— Тебя нужно вылечи…
— НЕ НАДО! — вновь сорвалась на крик, с трудом оборвала себя и проговорила уже тише. — У меня есть прекрасная мазь от ожогов, бабушка сделала. Просто отпустите, я вас очень прошу, я…
Тело печет все сильнее, боль невыносимая.
— Ну пожалуйста!
Вспыхнуло адово пламя.
Я не знаю, что делал лорд-директор, но перемещался он со мной, а вот в своей комнате в академии я оказалась одна и без ожогов.
Бросив обгорелую ткань, пошла в душ. Долго, очень долго стояла под прохладной струей воды, а когда вышла, обернувшись лишь полотенцем, увидела сидящего на моей постели магистра. Лорд Тьер сидел сгорбившись, и вскинул голову он, лишь услышав мои шаги, но… Но говорить с ним сейчас я не могла.
— Прости, — слова давались ему с трудом.
Я промолчала.
— Северные женщины отличаются от южных, — почему-то продолжил Риан.
— Северные мужчины тоже… — с горечью ответила я.
Он вновь опустил голову, глядя куда-то в пол, и глухо произнес:
— Я не хотел причинить тебе боль.
Вновь молчу, говорить о том, что мне от этого не легче, не хотелось.
— Прости…
Я молча прошла к окну; сердце болело. Действительно болело. Словно что-то тупое и холодное вбивали в него. Думала ли я о том, чтобы попытаться разорвать помолвку? Наверное, каждая здравомыслящая девушка на моем месте думала бы лишь об этом. А я не могла. Не могла даже представить, что в моей жизни больше не будет лорда-директора. В чем-то магистр прав — северные женщины от столичных и южных отличаются. Приграничье — суровый край, у нас не принято выставлять чувства напоказ, но только у нас, стоит погибнуть любимому мужу, жена следует тропой Бездны спустя год-два, практически умирая от тоски по нему. И я смотрела на буйство метели за окном, на снежинки, что швырял ветер в окно, и понимала — если Риан уйдет из моей жизни, я жить уже не смогу.
- Предыдущая
- 26/57
- Следующая
