Полночь - Руссо Джон - Страница 39

• Предыдущая
• 39/64
• Следующая

Приближались пасхальные каникулы. Профессор Морган Дрей заканчивал последнюю лекцию на вечернем отделении своего нью-йоркского колледжа такими словами:

— И вот еще что отличает человека от прочих животных… Кстати, возможно, что это и есть его самая главная отличительная черта — способность к сублимации. Благодаря высокоразвитому интеллекту человек научился одерживать верх над своими инстинктами. Однако этой замечательной способности мы обязаны не только величайшими достижениями человечества, но и самыми гнусными извращениями.

Животное, называемое человеком, может быть благородным и заискивающим, трусливым и храбрым, жалким и смехотворным. Некоторые его побуждения достойны всяческого восхищения и подражания, другие, наоборот, вызывают лишь отвращение или жалость. Его можно обучать, можно обманывать, можно заменить кинжал на секс, а нацистские марши на нежнейшие строки высокой поэзии; можно поменять мимолетное чувство короткой страсти на долгие годы искренней преданности и любви… А во имя религии человек способен как на невероятную жестокость, так и на самые гуманные поступки и чувства.

Морган замолчал, давая студентам время обдумать его последние слова, а потом произнес:

— Ну, молодые люди, на сегодня, я думаю, хватит. Это занятие мы закончим на десять минут раньше, как я вам и обещал. Поздравляю всех с наступающим праздником. — И начал собирать с кафедры свои конспекты и книги.

Несколько студентов остались в аудитории, чтобы задать после лекции пару вопросов, другие, пожелав профессору веселой Пасхи, тут же кинулись к выходу. Он уходил последним и почему-то сразу почувствовал себя мучительно одиноким. В коридоре не было ни души, и его собственные шаги отдавались в тишине гулким эхом. В соседних аудиториях свет уже не горел. Колледж опустел.

Сойдя с серых каменных ступеней подъезда, Морган поднял руку и поймал такси. Сначала он хотел поехать, домой, но вместо этого почему-то сказал водителю: «На Вашингтон-сквер». Это было как раз то место, где находился злополучный магазинчик Синтии. Расплатившись с шофером, Морган вышел на тротуар и задумчиво зашагал вперед. Эта девушка не выходила у него из головы — такая упрямая и неисправимая в своих заблуждениях… Но может быть, его просто задело, что она отказалась еще раз с ним встретиться?.. Нет, он никак не мог перестать о ней думать. А особенно вспоминались ее блестящие черные волосы и темные сверкающие глаза.

Магазинчик оказался закрытым. Ставни были опущены, а на двери красовалась табличка «Закрыто по случаю Пасхи». Однако Морган не торопился уходить, надеясь, что, возможно, внутри еще остался кто-нибудь из служащих, а может быть, и сама хозяйка, задержавшаяся по каким-то своим делам.

Спустя минут двадцать, так никого и не дождавшись, он зашел в соседний бар и взял пива. Но даже отхлебывая густую янтарную жидкость, Морган не переставал думать о Синтии. При этом прекрасно понимая, насколько глупо с его стороны так увлечься этой юной чудачкой. Ведь по трезвому размышлению, было совершенно понятно, что девица просто нуждается в помощи психиатра. Однако было в ней нечто неуловимое, что тянуло его, словно магнитом.

Тут Моргану пришлось впервые признаться себе, что он скорее всего действительно всерьез увлекся ею. Иначе рассудок уже заставил бы его не сидеть здесь впустую, а ехать домой и забыть обо всем как можно быстрее. Но почему-то умные мысли не посещали его сегодня. Инстинкты оказывались сильнее. Ему все больше хотелось встретиться с этой девушкой и даже — чего греха таить! — просто переспать с ней, хотя бы она и обладала всеми пороками мира, вместе взятыми.

А с другой стороны, вдруг он сможет чем-то помочь ей? Ведь все ее извращенные понятия методично прививались ей с самого детства. И может быть, он и есть тот единственный в мире парень, который сумеет все-таки вправить ей мозги и доказать, как глубоко она неправа в своих представлениях… Пусть даже их отношения и не получат развития, такой разговор все равно вряд ли ей повредит. Хотя, возможно, что Синтия наконец серьезно задумается над своими убеждениями. А это уже прогресс…

Он допил пиво и тут же попросил бармена налить еще одну кружку.

Моргану вспомнилось, как Синтия рассказывала ему о своих службах. Они проводились как раз на Пасху — это он хорошо помнил. Правда, именно об этих собраниях она почему-то не особенно распространялась, и теперь профессор пытался восстановить в памяти все, что ему стало известно о совершаемых там ритуалах. Неожиданно всплыло и название заштатного городишки, близ которого находится ее поместье: Вишневая Горка. Никаких особых планов на выходные у Моргана не было, и ему в голову пришла вдруг безумная идея: он вооружится фотоаппаратом, картой, отыщет ее и попросит разрешения сделать несколько снимков этих служб для своей будущей книги. Если это разозлит Синтию и она укажет ему на дверь — что ж, так тому и быть: он молча проглотит обиду и отправится восвояси, навсегда выкинув ее из головы. Но вдруг она все же снизойдет до него и позволит ему остаться? Рискнуть, пожалуй, стоит…

Однако что же такое на него нашло? Боже Всемогущий, как все это объяснить?… Теперь он сам себе казался зеленым юнцом, который по уши втюрился в свою одноклассницу и подстерегает ее после уроков, чтобы хоть одним глазком взглянуть на предмет своей страсти. Нет, он никак не походил сейчас на солидного тридцатилетнего ученого, уважаемого и любимого студентами и профессорами…

Ладно. Тогда сегодня он просто в стельку напьется. А завтра, глядишь, похмелье до такой степени выбьет его из колеи, что отпадет последняя охота ехать на край спета в какую-то Богом забытую Вишневую Горку, чтобы предстать там в роли шута горохового. С такими мыслями он заказал третью кружку пива, а, потом подумал и добавил к нему еще двойную порцию виски.

• Предыдущая
• 39/64
• Следующая