Те, кто против нас - Руденко Борис Антонович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/110
- Следующая
Из дальнейших документов, оказавшихся в этой папке, Нестеров узнал, что менее чем через год в пространство шайденов была организована еще одна экспедиция. Это было сделано по настоянию профессора Вэнса — руководителя первой экспедиции и автора отчета, убедившего коллег, что селекты обязаны максимально оценить степень возможной опасности соседства с такими существами для земной цивилизации. На этот раз экспедиция была экипирована намного лучше и соблюдала максимальную осторожность, оставшись необнаруженной для аборигенов планеты, поэтому потерь удалось избежать. Наблюдение за шайденами велось с большого расстояния с помощью мощных оптических приборов и не установило никаких признаков организации в их сообществе выше стайного уровня. Шайдены не пользовались даже самыми примитивными орудиями и были в этом отношении от цивилизации дальше, чем земные шимпанзе. Даже если их способность проникновения в соседние ДП была общим свойством вида, а не случайным генетическим отклонением отдельных особей, никаких шансов достичь Земли шайдены не имели: смертельная для любого организма земного типа атмосфера смежного пространства оставалась для них абсолютно непреодолимой.
И лишь одно обстоятельство заставляло задуматься очень серьезно. В одной из дальних вылазок вторая экспедиция обнаружила несколько заброшенных стоянок человекоподобных существ, чье развитие намного превосходило уровень шайденов. Аборигены умели добывать огонь и владели искусством изготовления примитивных орудий. На местах стоянок нашлось множество костей, раздробленных мощными челюстями. Но это были не остатки пищи, а кости самих обитателей становищ, убитых и, видимо, съеденных конкурирующим видом — шайденами, которым теперь принадлежала эта планета.
Никакого продолжения за происшедшими событиями не последовало. В прессе царила странная тишина, будто и не было недавнего набега спецназовцев и скандального задержания директора по науке. Впрочем, в следующие два-три дня к институтским воротам прибегали несколько газетных репортеров. Рыбаков терпеливо беседовал с каждым, объясняя, что прозвучавшие обвинения в адрес института смехотворны и бездоказательны, а истинные причины налета следует искать в недрах спецслужб, однако сам Рыбаков, не имея ни времени, ни желания, этим заниматься не собирается. Репортеры делали сочувственно-умные лица, щелкали кнопками диктофонов, записывая его ответы на вопросы, а потом исчезали без следа.
Власти институт больше не беспокоили. Никто никого не вызывал на допросы — будто и вовсе не было ничего. Однако Гонта, тщательно обследовавший кварталы вокруг, сообщил, что за зданием института постоянно наблюдают минимум три группы на автомашинах, перекрывая все возможные подходы. Несколько раз в институте появлялись странные личности. Они приходили вроде бы по делу, в качестве представителей организаций заказчиков, но на самом деле старались под любым предлогом ускользнуть от внимания хозяев и вволю порыскать по коридорам и кабинетам. Для Нестерова активность шпионов имела последствием то, что теперь он целый день сидел под замком и покидал свой кабинет лишь поздним вечером, чтобы размяться немного, бегая вверх-вниз по лестницам. Ничего, утешал его Гонта, именно так и провел большую часть своей жизни великий Максвелл, который тоже очень редко выходил за пределы родного университета и поддерживал физическую форму как раз подобным способом.
Вчера он сообщил новость, которую Нестеров воспринял со смешанными чувствами. Занявшийся его делом адвокат внес протест на решение суда в прокуратуру, тщательно перечислив допущенные в ходе следствия нарушения закона. Прокурор с доводами адвоката согласился и выразил было готовность поддержать протест. Но узнав, что подзащитный находится в бегах, развел руками. Аргументы адвоката, что побег Нестеров совершил по причине крайней необходимости, спасая свою жизнь, прокурор выслушал с интересом и ненадолго ушел — видимо, с кем-то советоваться. Но когда вернулся, настроение его заметно изменилось. Заниматься делом Нестерова он будет лишь после того, как беглец сдастся, твердо заявил он. Письменное требование адвоката провести расследование по факту покушения сотрудника колонии на жизнь подзащитного прокурор отложил на край стола и вяло пообещал разобраться, намекая всем своим видом, что аудиенция явно затянулась.
«Ну и что теперь?» — спросил Нестеров.
«Будем ждать, — ответил Гонта. — Адвокат недаром деньги получает. Этот прокурор не последняя инстанция, есть Генпрокуратура, Верховный суд. Как бы крепко наши враги тебя ни обложили, пока еще вряд ли у них достанет сил перекрыть все полностью».
Однако бодрый тон Гонты не прибавил Нестерову оптимизма. Его не оставляло давящее чувство попавшего в тупик без какой-либо надежды отыскать выход. Единственным, что отвлекало его от мрачных мыслей, оставалась работа над переводом и расшифровкой рукописи. И Нестеров отдавался ей с такой энергией и страстью, что порой забывал о сне и еде. Озарение пришло к нему как-то вечером, когда уставший Гоша уже собирался уходить домой. — Слушай, Георгий, — сказал Нестеров. — А может быть, мы напрасно ищем в рукописи отдельный текст? — Что ты имеешь в виду?
— Что, если нужные нам сведения вкраплены отдельными предложениями или даже словами на всем протяжении рукописи?
Некоторое время Гоша тщательно обдумывал услышанное.
— Что-то вроде тайных текстов священных книг? — хмыкнул он. — Во всяком случае, попробовать можно. Но программу придется писать заново. И анализировать нужно будет не перевод, а расшифрованный оригинал, опираясь на ключевые слова.
— Какие?
— А вот это ты мне должен сказать. В конечном итоге мы должны получить текст, указывающий на местоположение некоего объекта. Так или нет?
— Ну конечно, — пожал плечами Нестеров.
— Вот ты и подумай, исходя из лексики и словарного запаса Барки, какие слова и выражения он мог использовать, записывая эту информацию. Ну, например, современный человек обязательно бы пользовался словами «азимут», «направление», «юг» или «север»…
- Предыдущая
- 48/110
- Следующая
