Серебряный камень - Розенберг Джоэл - Страница 45
- Предыдущая
- 45/55
- Следующая
Под наблюдением стражников по обеим сторонам балюстрады Йен снова нанес укол в левую руку Бирса Эриксона. За поединком пристально следили стоявшие вверху у перил Ивар дель Хивал и Марта; Ивар понимающе усмехался, Марта же бурно аплодировала каждой ошибке своего брата.
Ну, положим, эти взгляды были еще приятны, но то, что с гостей не сводили глаз, стоило им лишь выйти из комнаты, положительно действовало на нервы. Да какое там «выйти из комнаты»!.. Наверняка за ними следили даже в личных покоях!
Умом Йен понимал – на месте хозяина замка он ни за что не позволил бы трем чужеземцам свободно разгуливать, где им заблагорассудится, – но легче от этого не становилось. С другой стороны, город полнился слухами о наемных убийцах, собиравшихся прикончить Обетованного Воителя, а во дворце, заверил аргентум, гости в полной безопасности.
Свежо предание…
Что ж, чем скорее Йен объяснит, что никакой он не Обетованный Воитель, тем лучше.
И все же здесь было совсем не дурно, даже если не считать присутствия Марты.
Вандесты любили незамысловатые названия, что Йену нравилось, пусть даже порой и возникала путаница. Сам город носил название Престол, его клиновидный район между двумя сливавшимися реками также назывался Престолом, Престолом нарекли и территорию крепости, и большое здание Резиденции в северо-восточном углу внутреннего двора замка. Так что когда говорили о Престоле, понять, о чем идет речь, можно было только из контекста.
В самом Престоле внутри Престола, что внутри Престола, названия также отличались незамысловатостью. Был, разумеется, Престол, был Зал, где заседал – или находился? – Стол. Зал представлял собой длинное здание четырехугольной формы, стены которого казались сложенными из вставших вплотную друг к другу колонн. Это здорово походило на Парфенон, рисунки которого не раз приходилось видеть юноше, хотя колонны греческого храма были поизящнее и не заросли сплошным зеленым ковром из плюща и дикого винограда.
Внушительными размерами выделялась Резиденция; именно там поселили Йена и его спутников, а также иных представителей знати, не наделенных правом участия в заседании Стола.
Внутренний двор Престола обустраивали и озеленяли на протяжении многих лет, пока он не превратился в самый настоящий, даже прилизанный сад, перестав быть просто лужайкой. Живые зеленые изгороди самых странных форм перемежались фонтанами; струя одного фонтана, изогнувшись, падала в чашу другого, окатывая водяной пылью листву.
Длинная веранда, протянувшаяся вокруг всей Резиденции, была не худшим местом, где в тени навеса, обдуваемый прохладным ветерком, Йен коротал часы полуденного зноя за вновь полюбившимся занятием: фехтованием.
В противоположность бою на мечах, которому его учили Ториан Торсен и Ивар дель Хивал, тренировка шла на эспадронах, то есть краеугольным камнем схватки служила рука с оружием.
Годы занятий у опытных преподавателей научили Бирса Эриксона, что ключом ко всему была и остается рабочая кисть, то есть кисть руки, сжимавшей клинок. В сражении настоящим оружием укол в бедро или плечо свободной руки может тебя замедлить, но ранение должно быть очень глубоким, чтобы решить исход схватки. Укол в ногу – особенно чувствительны коленные чашечки, хотя сгодится и любое другое место – тоже снизит твою скорость, не более того. Однако если клинок соперника угодил тебе в кисть, считай, ты больше не боец.
Кисть не только самая важная цель, но и самая незащищенная. Любой выпад, любой удар выводят ее вперед, к клинку соперника. Таким образом, на первый план выходит чувство пространства. Держи под контролем дистанцию между собой и противником, и при каждой атаке он будет открывать тебе рабочую руку.
Поэтому Бирс Эриксон, как и большинство бойцов его времени, строил свою стратегию вокруг кисти – как собственной, так и Йена. Его излюбленной уловкой было выдвинуть клинок чуть дальше, чем следовало, тем самым заманивая его, после чего должен был последовать сокрушительный ответный удар.
И Йен разнообразил игру, сперва блокировав атаку Бирса Эриксона, а затем сделав лобовой выпад, который в настоящем бою подставил бы грудь юноши под клинок соперника, а здесь позволил провести туше.
Бирс Эриксон был готов продолжать – и улыбка на его лице говорила о том, что он умел проигрывать, – однако Йен поднял руку.
– Хватит, прошу вас! Будьте снисходительны к старику.
Опустившись на каменную скамейку рядом с парапетом, он с благодарностью принял из рук Марты стакан холодной воды. Удивительно, как быстро выматываешься, фехтуя. Причем устаешь не только физически – хотя попробуй-ка побегай взад и вперед по дорожке; нет, тут еще и нервное напряжение, необходимость быть постоянно начеку, не позволяя себе ни на секунду расслабиться.
В сопровождении двух стражников из Зала через сумрачный проход с арками, щурясь от яркого света, вышел Арни Сельмо. Стражники застыли по обеим сторонам арки у входа.
– Только что расстался с парочкой твоих серебряных марок, – понизив голос, сообщил старик.
– Прикупил что-то?
Арни, кивнув, запустил пальцы в карман рубашки и извлек оттуда сложенный листок бумаги.
– Кажется, да.
Дрожащей от волнения рукой юноша взял листок.
Печатными буквами шли слова: Йену Сильверстейну. Встрепачапа напа угпалупа напавозпанойпа ипа плопащападипа напа запакапатепа.
Ага, значит, Торри где-то здесь! Решился все же отправиться следом.
Ивар дель Хивал подошел ближе, пытаясь заглянуть в бумажку.
Йен протянул ему листок и с некоторым удовлетворением отметил, как на лбу исполина возникли недоуменные складки.
– Как по-твоему, могу я выйти в город?
Ивар дель Хивал поджал губы.
– Не знаю, какие указания у стражи – выпускать тебя отсюда или нет. – Он тряхнул головой. – Надо спросить…
– Или же последовать известному правилу: легче вымолить прощение, чем позволение.
Стянув с себя мокрую от пота майку, Йен вытер ею грудь и подмышки. Рядом с ножнами, где покоился «Покоритель великанов», лежала свежая белоснежная туника. Надев ее, юноша опоясался мечом.
– Ладно, попробуем, – произнес Йен.
И махнул Марте, которая поднялась и подошла к нему.
– Давай прогуляемся по саду, – предложил он, взяв девушку под руку и жестом велев остальным остаться.
Арни, мгновенно сообразив, в чем дело, принялся заговаривать зубы страже; тем же самым, но в отношении Бирса Эриксона, занялся и Ивар дель Хивал.
Йен и Марта пошли по узкой извилистой тропинке, сыроватой от долетавших сюда брызг фонтана.
– Марта, – обратился юноша, – мне нужно в город. А я в нем впервые и не знаю, что и где. Ты мне поможешь?
Резко остановившись, Марта удивленно втянула в себя воздух.
– Довольно недвусмысленная просьба… – Лицо девушки осветила бледная улыбка. – Да, дорогой мой Йен, я тебе помогу. Ты только кивай и соглашайся со всем, что бы я ни говорила. А потом, когда я велю тебе кое-что сказать, заставь их поверить своим словам.
Ворота, ведущие из Башни, прикрывала опускная решетка. В ней имелась дверь, что показалось юноше странным, пока он не заметил еще одну решетку – дальше в арке. Все стало понятно: стража могла без труда проверять всех входящих и выходящих, а в случае необходимости быстро изолировать замок, опустив внешнюю решетку.
– Маркграфиня Марта, – громко произнес толстый бородатый стражник, – надеюсь, вы не собираетесь выйти в Престол без сопровождения.
– Ах, господин старший алебардщик Эскобен, – ответила Марта. – Конечно же, нет! – Она указала на Йена. – Кажется, вы незнакомы с моим женихом Йеном Сильвер Стоуном?
Стражник с ног до головы осмотрел Йена.
– Мне время от времени докладывают разное… Но о помолвке я не слышал ни слова.
– Вот как. – Улыбка Марты мгновенно стала ледяной. – Так вы считаете, он отклонит мое предложение?
– Ни в коем случае, маркграфиня. Ни один мужчина в здравом уме не откажется стать вашим супругом. – Стражник махнул рукой в сторону Резиденции – или по крайней мере в сторону сада, закрывавшего Резиденцию. – Я слышал, он дает уроки фехтования брату маркграфини, достопочтенному Бирсу Эриксону.
- Предыдущая
- 45/55
- Следующая
