Багровое небо - Розенберг Джоэл - Страница 59

• Предыдущая
• 59/65
• Следующая

– Я… в порядке, – проговорил Ториан дель Ториан.

– Ой, ну конечно же, мистер Торсен! – Речь Билли журчала как ручеек. – Для вас, суровых мужчин, это всего лишь прогулка по парку, но я-то изнеженный и жеманный гомик. Уж вы простите меня, сэр, что я не отношусь…

– Билли!

– Ладно-ладно, Джефф, если тебе надо все прожевать и в рот положить, пожалуйста: домой мы едем. Через пару сотен миль придется заправляться, и кто-то из нас должен иметь достаточно приличный вид, чтобы парень в кассе не испачкал свои штанишки и не позвал копов…

– Не гони только, – отозвался Джефф.

– Опять ты придираешься. Вы, натуралы, только и умеете, что нудить.

Джефф захихикал.

Ториан дель Ториан откинулся на спинку сиденья и смежил веки. Домой.

Да, они едут домой.

Йен Серебряный Камень проснулся от прикосновения. Он протянул руку за «Покорителем великанов» и сжал знакомую рукоять, прежде чем различил над собой смутный силуэт Арни Сельмо.

– Снаружи что-то происходит, – встревоженно произнес Арни едва ли не шепотом.

Йен сел и прислушался. Услышал он только, как потрескивает в очаге засыпающий огонь и шумно храпит в углу Валин.

Арни уже вытащил из-под кровати хаки Йена и опустился на корточки. Помог Йену запихнуть поврежденную ногу в ботинок и сильно затянул шнуровку. Больно, но лучше быть уверенным, что нога не подвернется.

Кроме того… Йен пошарил в кармане штанов, достал кольцо Харбарда и надел его на палец.

Так лучше. Йен запретил себе шевелить лодыжкой. А не то рана вскроется прямо сейчас. Может, стоит… нет. Если потерять способность чувствовать боль, ничем хорошим это не кончится. Боль – полезное предупреждение, не следует отметать ее взмахом руки. Но как было бы здорово, если бы боль не ослепляла, не лишала сил, если бы ее можно было держать в голове как напоминание. Это было бы просто…

Чудесно.

С помощью Арни Йен поднялся и надел рубаху. Его кожаная куртка, обшитая бахромой, безвольно свисала со стенного крюка. Йен переложил «Покоритель» из руки в руку, надевая куртку.

Из тени выступила Фрейя, от ступней до шеи в броне из крохотных серебристых чешуек. Доспехи льнули к телу, облегая высокую грудь и широкие бедра, подчеркивая выразительный рисунок крепких мышц плоского живота. Даже в слабом свете, падавшем от очага, на лице богини не было ни следа слабости или старости – лишенный примет возраста лик устрашал своим нечеловеческим совершенством.

Голову Фрейи венчал боевой шлем с серебряными крыльями над ушами. Из-под шлема на покрытые доспехом плечи ниспадали золотые волосы, едва ли не призрачные в своей сонной неподвижности.

Двигаясь легко как танцор, Фрейя подошла к ничем не занятому стенному крюку, протянула руку и… сняла с него черный плащ.

Да, с пустого крюка.

– Это тарнкаппе [23], Йен, – произнесла Фрейя; ее голос напоминал негромкий звон серебряных колокольцев. – Некогда он принадлежал самому Вестри, а потом он отдал плащ одному из своих младших сыновей. – Она покачала головой. – А ведь я его предупреждала. Альберих [24] всегда отличался мелочной подлостью, хотя с молотом и долотом, надо признать, управлялся лучше всех. Но Вестри никогда не прислушивался к моим словам!.. Впрочем, этот недостаток присущ не только ему, – сказала Фрейя с улыбкой, поднимая плащ. – Днем от него мало пользы, зато ночью тебя можно обнаружить только по шуму и запаху, а скорее уж Сыны дадут тебе убежать, нежели станут преследовать в ночи шум и запах.

Она бросила Йену плащ; Йен машинально поймал его. Выглядел он вполне вещественным, однако почти ничего не весил, словно был соткан из паутины и шепотов.

Йен застегнул плащ на единственную простую костяную пуговицу и накинул тарнкаппе на плечи. Подвигал рукой, попробовал короткий выпад, затем низкий выпад с выходом – никаких проблем: плащ ни за что не цепляется и достаточно легок, чтобы его полы отлетали в сторону и не мешали движениям руки.

Фрейя застегнула на бедрах пояс с мечом, затем достала из сундука небольшой круглый серебряный щит. Щит был без ремней, насколько видел Йен, однако когда Фрейя прикоснулась к нему предплечьем, тот словно прилип к ее руке. Фрейя согнула пальцы, и Йен впервые заметил, что ее ногти тоже покрыты серебром словно маленькие зеркала.

Свободной правой рукой она извлекла из тяжелых ножен меч. Клинок был короткий и широкий, с рукоятью, густо усаженной самоцветами, с лезвием, черным как ночь, черным, как Сильвертоп. Когда она несколько раз быстро взмахнула им, меч неуловимо просвистел в воздухе.

Что надо сделать, чтобы тарнкаппе заработал? Может, дернуть за выключатель?

– Фрейя, я…

– Ш-ш-ш… – Фрейя повернулась на тихий звук, долетевший снаружи. – Они… ждут чего-то. – Она нахмурилась. – Йен?

Она смотрела не на Йена, а чуть в сторону.

– Я тут, – сказал он и подошел к ней поближе. Понятно, ничего включать не надо. Весьма ценная особенность, если подумать. Было бы неудобно не видеть себя самого, когда ты в плаще.

А «Покоритель великанов»? Йен ощущал острие меча так же, как и кончик своего указательного пальца.

– Иди к Сильвертопу, – произнесла Фрейя, обращаясь к пространству перед собой, – и попроси его увезти тебя. Еще не родился Сын, способный его догнать.

С удовольствием, Фрейя. Не беспокойся за меня. Мы с Валином выметемся отсюда с такой скоростью, что твои древние глаза на лоб выскочат… Да кого я тут пытаюсь обмануть?

– Не-а, – сказал Йен. – Кто-то должен прикрывать спину Арни.

И это правда. Мьёлльнир слушается Арни, словно тот рожден асом, но Арни – не ас, его человеческая плоть так же уязвима, как плоть Йена.

– Я думала, что это моя забота, – отозвалась Фрейя. – Но поступай как знаешь.

– Не поможете ли мне со всем этим? – Арни с непривычки запутался в лямках и пряжках своего кожаного доспеха.

– Конечно, я…

Но прежде чем Йен успел договорить, Фрейя быстрее, чем уловил бы глаз, опустила меч в ножны и оказалась рядом с Арни.

– Чтимый? Госпожа Фрида? – Валин тер сонные глаза. – А где Йен Серебряный Камень? Он нездоров? Что-то случилось?

Йен успел привязаться к маленькому человечку и, конечно, восхищался его храбростью; цвергу бы еще чуток мозгов…

– Да здесь я, здесь, – сказал Йен.

Теперь Арни был в длинном кожаном панцире и наколенниках. Он вскинул правую руку, и прислоненный к стене рядом с очагом Мьёлльнир взвился в воздух.

– И как мы теперь поступим? – спросил Арни. Его голос стал глубже и грубее, чем привык слышать Йен. – Я с такими вещами незнаком.

Фрейя рассмеялась, опускаясь перед ним на колени, чтобы пристегнуть еще одну часть доспеха – Йен не знал, как они называются – на правую, а потом на левую ляжку Арни.

– И это говорит капрал взвода Псов Седьмого полка Первой Кавалерийской? Сколько народу ты оставил протухать на солнце, пока стервятники выклевывали им глаза?

– В последнее время – никого; это все происходило давно и далеко. В тот единственной раз, когда я вышел против Сынов, я вел себя не то чтобы здорово. Потому снова спрашиваю: как мы поступим?

– Выйдем на переднее крыльцо и велим им убираться, – ответила Фрейя, с улыбкой принимая его руку, чтобы подняться с колен. Сейчас она была на голову выше Арни, – потом, о Громовержец, если они не убегут в ночь, подобно псам, каковыми они и являются, мы перебьем их.

Фрейя взяла полдюжины факелов из корзины возле двери, зажгла один, ткнув им в уголья, затем открыла дверь и вышла в ночь. Арни двинулся за ней.

Хорошо было бы иметь хоть какое-то представление о сути происходящего, однако Йену не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ними.

Он никогда раньше не видел столько горящих глаз. Не меньше сотни Сынов окружили избу, и, тихо выходя на крыльцо, Йен заметил, как еще шестеро выскочили из леса и, огрызаясь, пробились в круг. Причем самые крупные и шумливые особи собрались перед крыльцом.

• Предыдущая
• 59/65
• Следующая